Шофёр - Никонов Андрей (читаем книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Значит, с завтрашнего дня и до выходного я их вожу? – уточнил Сергей. – Хорошо, но, если начнут требовать, чтобы я круглые сутки им прислуживал, откажусь.
– Правильно, ты же не подстилка какая, чтобы куда кинули – валяться, – согласился Николай, – поступай, как считаешь нужным, иначе уважать не будут. Да, может случиться, что проверить тебя захотят, ты уж себя покажи. А я за рулём сам как-нибудь.
– В правом колесе что-то стучит, надо бы посмотреть.
– Если успеешь, сделай завтра утром, ключ зажигания я оставлю внизу, у служащего, и предупрежу. Машину потом оставь там же, а сам езжай завтра в ресторан «Звёздочка» к полудню, Радкевич ждать будет. Да, и как договаривались.
Он достал из кармана пачку денег, протянул.
– Сорок пять червонцев. На что потратишь? Могу подсказать, что выгодно.
– Сам справлюсь, – Травин спрятал деньги в карман.
Глава 18
Кольцова сперва отправилась к себе домой, на Варсонофьевский. В квартире была только Глаша, при виде молодой хозяйки она неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Лена забрала фотоаппарат, новую, только что появившуюся модель – «Лейка-1», заглянула в ящик трюмо, где у неё всегда лежали деньги, но, как и вчера, ничего там не нашла. Последние четыре рубля мелочью она выгребла из копилки.
До Старой Божедомки было почти двадцать минут быстрым шагом, или четыре остановки на общественном транспорте. Девушка не стала запрыгивать в подошедший трамвай, сэкономив гривенник, и чуть было не попала под дождь. Пришлось постоять под навесом, переждать, пока сильный, но короткий ливень закончится, и дальше уже шлёпать по лужам. Всю дорогу Лена думала о том, что ей рассказал Травин, и по сторонам не глядела. На Цветном бульваре её обрызгал извозчик, а на Садовом кольце чуть не задавил новенький английский автобус.
В квартире, где жила машинистка гаража коммунхоза, она застала только пожилую соседку и мужчину неопределённого возраста, который ремонтировал шкаф. Мужчина при виде Лены расправил плечи, подтянул живот и уже собирался всё-всё рассказать, как тут пришла ещё одна женщина, судя по всему, его жена, загнала беднягу в комнату и сама закрылась там вместе с ним.
Пожилая соседка по имени Клавдия Петровна к гостье отнеслась хорошо, напоила её чаем с сухарями и всё жаловалась на жилищные проблемы. По её словам, Сима вела распутный образ жизни, меняла мужчин, как перчатки, а последний вообще был вылитый бандит, говорил, что комнату заберёт себе, а другим житья не даст. Из описания Кольцова узнала Травина.
– Так он раньше не заходил сюда? – уточнила она.
Соседка помотала головой, зато вспомнила, что в воскресенье днём, перед той ночью, когда Сима пришла домой пьяная и помятая, она упоминала какого-то Рыжикова, с которым видеться не хотела. Лена аккуратно всё записала, сфотографировала на всякий случай коридор и вышла на улицу. Там, возле соседнего дома, два старичка играли в домино. Никакой Симы Олейник они не знали, и вообще, по их словам, в ближайших домах появилось много новых жильцов из пришлых, которые мусорили, орали по ночам песни и пьянствовали. Единственным приличным человеком, по их мнению, был дворник Григорий Пурищев, и то потому, что они его почти не видели.
Лена сначала прошлась по скверу, щёлкнула камерой возле дерева, о котором говорил Сергей, нашла следы – они почти уже исчезли, и засняла их тоже. Сквер со стороны и сам просился на фотоплёнку, она сделала два кадра, а потом пошла искать дворника. Его девушка нашла в подвале, за незапертой дверью стоял крепкий спиртовой дух, а на обшарпанном столе, едва видимом в полумраке – бутыль на четверть, почти пустая, рядом с ней лежали два огурца и кусок хлеба. Сам Пурищев лежал на кровати на спине и храпел. Кольцова еле его растолкала, дворник было подумал, что наступила ночь и пора идти на улицу, мести первые жёлтые листья, но узнав, что рабочий вечер ещё не начался, загрустил.
Оживился он, только когда Лена при тусклом свете настольной лампы начала рисовать в тетради машины, все, которые знала.
– Красивые, – сказал он, – только темно было, разве разглядишь. Может, эта, а может, та, кто их разберёт. То ли дело лошадь, она или гнедая, или каурая, или ещё какая, ноги ставит по-разному, морда там и остальное, запряжена в дрожки или возок, а с этими новыми экипажами путаница.
– Номер на машине какой, не запомнили? – сделала последнюю попытку девушка.
– Номер? Вот чего не знаю, того не знаю, – дворник поднял бутыль, одним махом допил остатки мутноватой жидкости. – Дочка, есть чего выпить? Что-то сердце шалит.
Последними деньгами Лена делиться не захотела. Поняв, что гостья на угощение не расщедрится, Пурищев выставил её из дворницкой и пригрозил, что если ещё раз её здесь увидит, отхлещет метлой. Зато, когда он её выпроваживал, девушка заметила интересную особенность – солнечный свет дворник не переносил.
Сбежав от дворника, Лена заглянула в подотдел райкоммунхоза на Сухаревской площади, узнать, почему не работают по ночам фонари. Недовольный толстячок с заложенным носом, оторвавшийся от стопки бумаг и бутерброда с окороком, вспомнил, что керосиновые светильники возле сквера сломаны вот уже два года, их чинили, но не проходило и нескольких дней, как они снова ломались. У подотдела из-за этого страдала отчётность, фонари передали дворнику Пурищеву с условием, что он их отремонтирует и будет заправлять, и на этом успокоились. Керосин дворник получал регулярно, а уж куда он его девал, здесь никто разбираться не хотел.
В двадцать четвёртом отделении милиции Кольцова заявила, что проходит практику в подотделе уголовного розыска у субинспектора Панова, а здесь по поводу своей знакомой, с которой случилось несчастье. Лекции в университете читали работники республиканской прокуратуры, в частности – Вышинский, его фамилия была на слуху. Заместитель начальника отделения, замотанный текучкой, не стал выяснять, действительно ли перед ним практикантка, по какой причине она проходит практику не в суде, а в отделе милиции, и почему у неё, кроме исчёрканной тетрадки и университетской карточки, с собой из документов ничего нет. Он распорядился, чтобы ей оказали содействие, милиционер, которому Травин передал сумочку и ключи Симы, предложил вместе осмотреть комнату. Так что обратно в квартиру они пошли вдвоём.
Осмотр комнаты ничего не дал, грязные следы на полу, измятая кровать, следы крови на покрывале и другие следы, с неприятным запахом, всё это аккуратно записал. Лена одной рукой закрывала нос надушенным платком, другой – держала фотокамеру, пытаясь перемотать плёнку двумя пальцами, и убралась из комнаты как можно скорее, а милиционера окружили соседи на предмет свободной жилплощади, хулиганов на улице и протекающего водопровода, так что ждать пришлось ещё минут двадцать. Наконец, им удалось вырваться, милиционер проводил Кольцову до угла улицы, попозировал ей на фоне Театра зверей и попросил заходить ещё.
Всё это Лена рассказала Травину, который пришёл домой к шести вечера в хорошем настроении.
– Рыжиков? – Сергей задумался. – Есть у нас один, по фамилии Пыжиков, но он ей, то есть Симе, не нравился никогда. Может, на работе поругались, вот она его и вспоминала. Так что не так с этим Пурищевым?
– Сам подумай, – сказала Кольцова. – Он в темноте хорошо видит, а при свете плохо, может, глазная болезнь какая, наверняка и фонари ломает, чтобы не мешали ночью мести. Так что машину он рассмотрел наверняка. Надо такую же поставить на том же месте ночью, тогда он её узнает.
– А номер не вспомнил? – Травин покачал головой, идея ему не понравилась, каждый автомобиль к скверу не притащишь.
– Нет. Серёжа, ну найдёшь ты этого человека, а дальше что? Машинистка ваша жива-здорова, я звонила из телефонной будки в больницу, говорят, на поправку идёт, значит, остаётся только изнасилование, и то если оно было. Ты мстить собрался? Кому и за что?
– Пока не знаю. С одной стороны, ты права, мало ли что произошло, а с другой, её на улице выкинули, а не довезли до двери, значит, причины у этого человека были скрываться.
