Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ) - Холод Корин (библиотека электронных книг .txt) 📗
«Я не хотела. Я хотела совсем другого, он не должен был стать таким… Я старалась во имя Твоё, я стремилась к Тебе, он чудовище, я не хотела, нет, нет, нет, нет!!!»
Новгород. Смоленск. Снова Чернигов. Достаточно было встать на первые следы этой душевной тьмы, и дальнейший её путь становился отчётливее, чем белизна шрама на смуглой коже.
Тень не хотела идти дальше по этой окроплённой кровью старой памяти тропе, но понимала: выбора нет. Либо сейчас она и не последует за Княгиней, либо… Нет, можно было отложить «на потом», теневая память затухала сотнями лет, и всегда можно было отойти в сторону и вернуться позже. Но стремление не просто найти, а понять Серебряную, ту цель, которая внезапно замаячила впереди, — не отпускало. Чужая боль, как нарыв, как больной зуб, как воспалённая язва и ещё сотня знакомых и банальных по контрасту с этим ощущением сравнений, не хотела мешкать. Это страдание давно ждало того, кто сможет услышать и ощутить его. Оно вело Тень по следу Ольги, которая в свою очередь когда-то шла по следам своего младшего сына. И от него не было ни спасения, ни противоядия. Его можно было только услышать и сочувствовать без жалости, пропуская через себя, как было с Палачом, как совсем недавно было с Нуарейн…
«Нет, Господи, я не могу нести этот груз. Я так молилась Тебе, я так надеялась, помоги…»
Холод и пустота в ответ.
— Сделай хоть что-нибудь, дура! — безмолвно кричала Тень, вслушиваясь в старые, давно истлевшие для всех, кроме её слуг, эмоции. — Подойди к нему! Поговори с ним! Убей его сама, в конце концов!!! Ты же можешь!
— Нет, — блекло отвечала обречённость. — Нет. Я не могу. Я так слаба, я так устала, я столько сделала когда-то, я больше не могу, не хочу, я жива только потому, что жив он….
От последней фразы по коже бессмертной промаршировали мурашки.
— Она не могла умереть, пока жив он… — прошептала Тень. — Они были связаны её заклятьем-проклятьем. Так почему же?..
Ответ лежал впереди, укрытый новой пеленой зеленовато-жёлтого тумана самоистязания. И Тень бросилась в него, как в водопад. Вниз головой. Безумие открылось перед ней жуткой пастью водоворота и сомкнулось за спиной.
«Это не я виновата. Это Ты. Ты отрёкся от меня, и теперь даже в мыслях я не назову тебя с заглавной буквы. Я была любовь. К своим детям. К своему сыну. И ты был любовь для меня. Я стала ненависть. К своим детям оттого, что они творили. К своему сыну оттого, чем он стал. И от тебя я слышу лишь молчание. Значит, пусть будет ненависть! Пусть ты и все прочие познают, что было уготовано древлянам в пучине моей ярости и моего гнева. Я найду учителя! Я найду того, кто поведёт меня дальше. Я пойду вперёд. Я буду ждать. Все ответят предо Мною. И Мой сын, и те, кто оборвёт нить его жизни. В этом мире нет невинных. И если ты забыл об этом, то Я — нет!»
Связь матери и сына разорвалась с глухим гулом, напомнившим тусклый звон на Рубеже. Тень содрогнулась от ярости и безумия последней услышанной мысли этой несчастной. Последним эхом чужой памяти прогремело имя «Сен-Жермен»… и угасло. Стройная печальная женщина в потускневшем пурпурном платье сидела на границе Эш-сюр-Альзетт и Одэн-ле-Тиш и медленно пыталась прийти в себя. След той, что когда-то была Серебряной Княгиней, а теперь превратилась в орудие мщения за собственную ошибку, уводил на юг. Во Францию.
Санкт-Петербург. Двадцать пятое ноября 2015 года. Центральный офис Агентства «Альтаир». Кабинет Воина. Вечер.
Воин вздрогнул и очнулся от мутного полузабытья, в последнее время заменявшего ему сон. Боль и тоска, последние полтора года источавшие его душу или то, что её заменяло, давно сменились лёгким отупением и пустотой. Рассудок регулярно подавал сигналы тревоги, предупреждал о разверзающейся прямо под ногами пропасти, о неминуемой опасности, к которой ведёт продолжающаяся рефлексия, но ничего не мог поделать с личностью, по которой был нанесён слишком тяжёлый удар. Потеря аппетита и нарушение сна должны были стать последней ступенькой перед обрывом.
«Если узнает Светлов — я могу попрощаться со своим местом и с работой в целом».
Демон обвёл кабинет тоскливым взглядом. «Бытие определяет сознание» — он неоднократно слышал эту сентенцию от Александра, да и от многих других. Когда сознание начало разваливаться на куски, он сделал всё, чтобы удержать его, хотя бы и таким непривычным способом. Чувство вины и ужас от содеянной ошибки несколько отступили, когда «бытие» было зажато в рамки формализма. Тем не менее с каждым днём, а теперь с каждым часом в груди зрело подозрение, переходящее в осознание: всё не так. «Сознание» отказывалось подчиняться насильственно установленным условиям.
— Всё неправильно, — пробормотал Воин себе под нос. — Только кто скажет мне, как правильно? Палач с его матримониальными бедами? Светлов, чьему примеру я и так пытаюсь следовать? Жрица, которая не может даже в себе разобраться? Его Высочество, из-за которого всё, по большому счёту, и началось?
Он тяжело поднялся с диванчика и перебрался за стол. Выставленный по линеечке письменный прибор, аккуратно выровненная стопка бумаг на левом углу столешницы, несколько старых и дорогих как память сувениров, расставленных в линию… и открытый древний компас с серебристым кольцом внутри.
Несколько минут Воин молча гипнотизировал взглядом эту композицию, затем протянул руку и взял кольцо. Повертел его в пальцах, тяжко вздохнул и глубоко задумался.
«Шестое кольцо. За полтора года Птаха так и не смогла отыскать даже намёка на то, куда оно исчезло из квартиры Эрика. Сам Эрик чёрт знает где. Нам — единственный возможный источник информации — тоже. После того как мы потеряли его в Токийском аэропорту, он как сквозь землю провалился. Местные оперативники докладывали об аномальной активности кицунэ в тот день в этом районе и не только, но Лисицы блюдут древние соглашения и ни во что не вмешиваются, о чём и отчитались. Письмом. С-скоты. Но Вит… он не стал бы отправлять посылку просто так. Это какая-то схема, какой-то план, но будь я проклят, если понимаю, что именно он задумал. Адово пламя, это же мой сын! Какого лешего я не могу отследить ход его мыслей? Он похож на меня во всём, даже внешне, так почему у меня не получается? Почему я вообще допустил эту ситуацию? Почему не плюнул на приказы и клятвы, как плевал он, и не встретился с ним раньше?»
Медленно, но верно соскальзывавшие на привычный порочный круг мысли прервал телефонный звонок. Воин мрачно взглянул на экранчик мобильного.
«Ученица. Ну что там у неё? Отправили же на любимое задание — ликвидацию кровососа. Или она с отчётом? Быстро управилась».
Он молча нажал на кнопку приёма.
— Наставник? — раздался в динамике девичий голос. «А кто ещё?» — пронеслась короткая язвительная мысль. — Здесь Рива. Ликвидация проведена успешно. Но возникла нештатная ситуация. Шесть человек. Подготовленные бойцы. Беглый анализ показал высокую вероятность поиска информации.
Начало разговора интриговало.
— Ты нашла что-нибудь?
— Да. Вам что-нибудь говорит название «Проект „Троица“»?
Вопрос был как минимум неожиданным. Воин резко выпрямился в кресле, прокручивая в голове варианты возможной утечки информации.
«Учитывая, кого шла убивать Рива… Лаборатории Анны Шварц? Сомнительно. Вампирше перепал слишком жирный кусок, чтобы она начала играть против Агентства. Впрочем, сперва надо понять, какая информация у нас есть. Будем надеяться, девочка не сглупила, я не зря её учил».
— Сколько выживших в результате нападения?
— Двое.
«Умница. Ну и славно. Пусть Палач там разберётся, допросит этих недобитков, а потом все вместе будем решать, что делать с этим геморроем».
Воин откинулся на спинку кресла, в голосе прозвучала скучающая нотка:
— Сейчас прибудет оперативная группа. Дождись их. Полученную информацию сдашь лично Палачу.
— Наставник… Воин. Ты опять не приедешь? — Демон только вздохнул. Желание ученицы «раскачать» его работой в поле вызывала смутное раздражение. — Может, хватит себя жалеть?
