Флэшбэк-2, или Ограбленный мир - Дембский Еугениуш (Евгений) (книга жизни txt) 📗
Когда ворота бесшумно двинулись вверх, я сел в «блюболл», выехал на аллею и прибавил газу. Я почувствовал, как на моем лице расцветает радостная улыбка, и тут из-за цветочной вазы выскочила Фиона. Видимо, она уже раньше заметила, кто за рулем, так как, прежде чем я успел что-либо сделать, прыгнула вперед и приземлилась на капоте машины. Одной рукой она вцепилась в стеклоочиститель, другую же пыталась просунуть под себя, прижавшись невыразимо прекрасным лицом к стеклу и улыбаясь, словно в экстазе. Я вдавил педаль газа, пронесся через ограждение, резко затормозил и вывернул руль влево. Фиона не удержалась на гладкой поверхности капота и свалилась с «блюболла», но я видел, что она уже в полете вытаскивает пистолет. Я рванул к воротам, не будучи уверенным, что Гайлорд снабдил кузов своей машины бронированной обшивкой.
На мониторе заднего вида я увидел поднимающуюся на ноги девушку. Она вытянула руки вперед и выстрелила. Пуля ударилась о крышу, а девушка вдруг подскочила на месте. Что-то мелькнуло у ее ноги. Я остановил машину и оглянулся. Фиона выстрелила несколько раз в землю, прямо себе под ноги. Серебристо поблескивающая змея подпрыгнула и упала в метре от ее ног. Девушка развернулась, снова подняла руки и выстрелила в мою сторону. Теперь она выглядела настолько прекрасной, что я едва не выскочил из машины, чтобы подбежать к ней. Прекрасная Фиона, смертельно прекрасная. Прекрасная как смерть. Девушка пошатнулась. Я увидел, как вторая серебристая лента ударяет ей в лодыжку, обвивает ее и быстро ползет вверх. Оружие все еще было направлено в мою сторону, но я не в силах был пошевелиться, глядя, словно птенец, в глаза смерти и ожидая экстаза агонии. Фиона напряглась, бросила на меня еще один взгляд, уже, похоже, не вполне осознанный, и рухнула на землю.
Я повернулся к воротам, которые словно меня ждали. Воспользовавшись предложением, я выехал на шоссе и обернулся, зная, что нужно закрыть ворота, чтобы чешуйчатые бестии Гайлорда не расползлись по округе, но мне не пришлось ничего предпринимать — ворота закрылись сами. Занавес опустился. Я нажал на газ.
Весь путь я проделал не останавливаясь — за исключением одного раза, зато до самого конца наслаждался отличными «Мальборо». После них меня мучила страшная жажда, через каждые две сигареты приходилось вливать в себя банку пива, а поскольку оно сразу же испарялось, приходилось повторять процедуру. Поздним вечером я добрался до оврага и дал себе полчаса на то, чтобы отдохнуть, еще раз продумать весь план и выпить заодно два небольших стаканчика «Олд дога». Затем я принялся за программирование транстайма. Работа требовала точности, но была не такой уж и сложной. Три минуты спустя я оказался во «вчера», предшествовавшем ограблению, и обнаружил там штабель металлических труб разной длины. Мне удалось перевезти их за два приема. Три тысячи контейнеров, к счастью, легких. Сложив их у одного из склонов, я присыпал их слоем песка и отряхнул руки.
В окрестностях Канзас-Сити я прыгнул в будущее, воспользовался архивами ЦБР и вернулся в то время, когда мир украшал собой четырнадцатилетний Оуэн Йитс. Четыре часа спустя я уже ждал Роджера Трайнора у подъезда его дома. Когда он вышел, я догнал его, хлопнул по плечу и врезал в челюсть, прежде чем он успел обернуться. Он ударился спиной о стену дома и двинулся на меня. В пьяных глазах вспыхнула тупая ярость. Я уклонился, нанес ему еще один удар в челюсть, схватил за плечо, рванул на себя, врезал левой в живот и завершил серию хуком в подбородок. Он рухнул как подкошенный. И это было все, что я хотел сделать в 2023 году.
Сев в «блюболл», я как можно быстрее помчался обратно, теперь уже домой. Я верил, что в завтрашних газетах не появится заметка о несчастном случае в центре города, виновником которого стал Роджер Трайнор, врезавшийся после продолжавшейся всю ночь пьянки в толпу прохожих на тротуаре. Большинство получили лишь легкие повреждения, за исключением одного человека. Семилетнему Йолану Хейруду колеса размозжили обе ноги от ступней до колен. Единственным выходом оставалась ампутация. Как сообщалось в газете, ее провела бригада первоклассных хирургов. Я сделал все, что мог, чтобы подобного случая им не представилось.
Когда на горизонте появились очертания города, я свернул на объездную дорогу, проехал по ней двенадцать километров и выехал на Лесное шоссе. Я без труда нашел знакомое ответвление и съехал на траву, остановившись в том самом месте, где восемь месяцев назад Гайлорд пытался меня перерезать лучом лазера, в том самом месте, где заранее запрограммированный «бастаад» выстрелил в него несколькими тысячами стальных игл. Я тщательно проверил дату, все совпадало. Через несколько часов Саркисян позвонит мне, чтобы сообщить о краже. А может, не позвонит? Я снова начал теряться в предположениях, стоило мне начать рассуждать, что будет, если я изменю что-то в прошлом. В конце концов я положился на интуицию. Жизнь здорового Хейруда должна сложиться иначе, и я надеялся, что мое вмешательство не слишком изменит судьбы других имеющих к этому отношение людей. Во всяком случае, ничего лучшего мне в голову не пришло. Я вышел из машины и огляделся, затем нашел в багажнике плоский чемоданчик с инструментами и продырявил топливный бак. Подождав немного, я поджег носовой платок и бросил его на заднее сиденье. Запрограммировав транстайм так, чтобы оказаться в нужном дне, в том самом, когда мне позвонил Дуг, я ввел вторую программу, которая должна была перенести «блюболл» в то время, где он закончит свое существование. Останками машины пусть занимается постаревший на двадцать семь лет Саркисян. Кнопку «пуск» я нажал уже в клубах дыма.
Я открыл глаза, не вполне уверенный в том, что именно послужило причиной моего пробуждения — эрекция или телефонный звонок? Сигнал телефона был намного слабее сигнала, посылаемого спинным мозгом, но, выбираясь из постели, я заметил мигающую на аппарате желтую лампочку, означавшую вторую степень срочности. Послушный комп предлагал всем звонящим ночью выслушать короткую историю о том, что мистер Йитс очень устал и просит несколько раз подумать, действительно ли дело настолько не терпит отлагательства, чтобы нарушать его ночной покой. Лишь в том случае, если звонивший проявлял настойчивость, которую современные компы пока не в состоянии нейтрализовать, телефон начинал осторожно будить хозяина. Прежде чем я успел протянуть руку к аппарату, звонок стал еще громче. Я бросил взгляд на Пиму и приложил трубку к уху:
— Да?
Послышался голос Дуга Саркисяна:
— Оуэн, я хочу задать тебе наиглупейший вопрос.
— Уже отвечаю: я не сплю.
— Так же как и я.
— Угу. Я почувствовал по голосу.
— А не спросишь почему?
— Почему?
— Это долгая история. Я приготовил большую кружку отличного кофе. Сам выпить не сумею…
— Так можно было говорить в те времена, когда кофе поставлялся контрабандой, впрочем, не знаю, были ли вообще такие времена. В данный момент у меня и у самого немалый запас.
— Ладно. Но я должен кое-что тебе сказать…
— Господи… ты беременный?
— Долго будешь дурака валять? Разбудишь Пиму.
— Ее может разбудить только землетрясение или слишком тихое дыхание Фила. — Я встал и сбросил пижамные брюки. — Через три минуты спускаюсь к машине.
— Тебя уже ждет мой парнишка.
— Как и большинство граждан, я считаю, что на раздутые нужды ЦБР уходит слишком много денег. Ночные ставки у вас достаточно высокие, не так ли?
Пятнадцать минут спустя я уже сидел в кабинете Саркисяна.
— Есть дело, — сказал он.
Раздался телефонный звонок. Саркисян заскрежетал зубами и взял трубку. Несколько секунд его лицо еще сохраняло злобное выражение, затем брови поползли вверх, рот открылся и закрылся лишь тогда, когда Дуг положил трубку. С минуту он ошеломленно смотрел на меня, а потом выхватил у меня из пальцев сигарету и затянулся так, словно хотел сквозь табак высосать из помещения весь воздух.
— Ничего… не… понимаю, — пробормотал он, выпуская дым из легких.
