Месс-менд. Роман - Шагинян Мариэтта Сергеевна (библиотека книг .TXT) 📗
3. НАЧИНАЮЩАЯСЯ С МЕЖДОМЕТИЙ
- Ай, ай!
- О, господи!
- О-ой! Ой, батюшки, ой, голубчики!
Такими возгласами встретила верная челядь тело Еремии Рокфеллера. Старая негритянка Полли одна не плакала, - это было тем удивительнее, что она-то и любила старика по-настоящему. Круглыми глазами, не мигая, глядела она на цинковый гроб, теребя в руках серенький камешек-талисман. Позднее ей сделал замечание дворецкий, правда - почтительное, - негритянки в кухне побаивались:
- Что же это вы, Полли, как будто того-с?..
- Дурак, - ответила спокойная Полли и так-таки и не проронила ни слезинки.
Наверху, в будуаре Элизабет Рокфеллер, сидели на низеньком диване мачеха и пасынок. Артур был бледен, но совершенно спокоен.
- Расскажите мне все, как было!
- Хорошо, только молю тебя, не волнуйся, Артур, - нервно начала мачеха. - Тебе известно, что Еремия не торопился на сделку, но все-таки твердо решил уступить. За день до подписания обязательства его вызывают по телефону в Пултуск…
- Тот самый Пултуск, где когда-то жили ваши родственники?
Элизабет Рокфеллер вздрогнула от неожиданности. На лбу ее, чуть повыше левой брови, загорелось яркое красное пятнышко, - особенность мистрисс Рокфеллер, указывавшая на крайнюю степень ее волнения.
- Боже мой, Артур, какая у тебя память! В Пултуске давно никто из нашей семьи не живет… Еремия поехал и не вернулся в назначенный срок.
- Вы остались в Варшаве?
- Конечно. Нам с Клэр нечего было делать в Пултуске, и потом он же собирался вернуться на следующий день. Когда прошел срок, я собралась и поехала. Тело его нашли в лесочке, неподалеку от станции. Оно было изуродовано. Никаких указаний от местных властей, кроме того, что в окрестностях бродят переодетые большевики…
Артур сомнительно покачал головой и посмотрел на мачеху.
- Какое дело большевикам до моего отца? Это странно.
- Ты наивен, Артур, очень большое дело! Суди сам, Еремия идет навстречу Польше - это раз. Еремия капиталист - это два. Еремия, наконец, пишет новое завещание, которое может оказать огромное влияние на ход политики.
- Как, отец написал новое завещание?
- Да, мой друг, - твердо ответила мачеха, - этот удар тебе еще предстоит перенести. Но в твоем благородстве я уверена.
- Так нужно вызвать старого Крафта, я хочу прочитать завещание при нем! - воскликнул Артур.
Крафт был нотариусом семейства Рокфеллеров. Артур взял телефонную трубку.
- Алло 8-105-105. Вызовите нотариуса Крафта. Как?.. Но когда же? Только что? Боже мой, боже мой!
Он положил трубку и повернулся к мачехе:
- Его только что принесли домой с проломленным черепом. Шофер был пьян и налетел под локомотив.
Мистрисс Рокфеллер не реагировала на это слишком горячо: она почти не знала Крафта. Артур же был подавлен.
- Лучший друг отца! Можно сказать - единственный! Знавший его как свои пять пальцев…
Слуга вошел и доложил о приходе доктора Лепсиуса. Артур кинулся ему навстречу.
Доктор подвигался не спеша. На лице его была приличная случаю скорбь.
- Дорогой мистер Артур, меня вызвали к Гогенлоэ, но по дороге я решил заглянуть и к вам… Мистрисс Рокфеллер, днем мне не удалось выразить вам свое глубокое соболезнование…
Он поцеловал руку мистрисс Элизабет.
- Я рад вам, - коротко сказал Артур, - я прошу вас вместе со мной прочесть новое завещание отца.
- Новое завещание? Мистер Рокфеллер, сколько помнится, написал одно до своего отъезда в Варшаву.
- А там написал второе… - вмешалась мачеха Артура, и слезы показались у нее на глазах, - должно быть, и приведшее к его смерти.
Она встала, отперла драгоценную шкатулку, стоявшую у нее на столике, и протянула Хртуру пакет, где с соблюдением всех формальностей, на гербовой бумаге было написано завещание Рокфеллера.
Артур и Лепсиус, приблизив друг к другу головы, прочли его почти одновременно. Это был странный документ, составленный в патетическом тоне. В нем говорилось, что Европе грозит опасность мировой революции. Поэтому он, Еремия Рокфеллер, в случае своей смерти завещает все свое состояние от первого до последнего доллара на борьбу с нею и с очагом ее заразы, Советской Россией, назначая исполнителем своей воли Комитет международных фашистов. Далее следовала подпись Рокфеллера и двух свидетелей. Лепсиус одним глазом охватил содержание документа и невольно воскликнул:
- А где же Крафт? Это надо первым делом показать Крафту.
- Он умер.
- Умер?
- Несчастный случай с автомобилем, - вставила мачеха Артура.
Лепсиус прикусил нижнюю губу. Кое-что, готовое сорваться у него с языка, было мудро подхвачено за хвостик и водворено обратно, в глубину молчаливой докторской памяти.
- Да, - сказал он, - вы разорены, Артур, и вы тоже, мистрисс Рокфеллер.
- Нам не следует думать об этом, - вздохнула вдова.
Артур резко повернулся и протянул ей руку:
- Я счастлив, что вы так говорите. Да, мы не должны думать. Клянусь всем, что у меня есть святого, я отомщу убийцам!
Он порозовел, глаза его засверкали. Лепсиус несколько мгновений смотрел на него, потом взял шляпу.
- От всего сердца, мистер Артур, желаю вам успеха, - произнес он медленно.
Он поцеловал руку вдове и двинулся к выходу, храня на лице все такое же наивно-скорбное выражение.
Но на лестнице лицо его мгновенно изменилось. По трем ступенькам к носу взбежал фонарщик, заглянул ему под стекла очков и сунул туда зажженную спичку. Глаза Лепсиуса положительно горели, как уличный газ, когда он пробормотал себе под нос:
- Или я дурак и слепец, или это не подпись Рокфеллера.
Он вышел на улицу, где в нескольких шагах дожидался автомобиль, но тут ему пришлось остановиться. Чья-то черная, худая рука схватила его за палку. Старушечий голос произнес:
- Масса Лепсиус, масса Лепсиус!
- Это ты, Полли? Что тебе надо?
- Вы большой хозяин, масса Лепсиус? Вас станут много слушать?
- А в чем дело?
- Черная Полли говорит вам: прикажите открыть гроб мастера Еремии, прикажите его открыть!
- Что взбрело тебе в голову, Полли?
Но негритянки уже не было. Лепсиус посмотрел по сторонам, подождал некоторое время, а потом быстро сел в автомобиль, приказав шоферу ехать в «Патрициану». Он ни о чем не думал в пути. У доктора Лепсиуса правило: никогда не думать ни о чем в краткие минуты передышки.
4. ОТЕЛЬ «ПАТРИЦИАНА»
Надо вам сказать, что хозяин «Патрицианы», богатый армянин из Диарбекира, по имени Сетто, имеет только одну слабость: он не пьет, не курит, не изменяет жене, но он бессилен перед своей страстью к ремонту. Должно быть, отдаленные предки Сетто были каменщиками. Каждую весну, при отливе иностранцев из своего отеля, Сетто начинает все ремонтировать, снизу и доверху. Он перелицовывает мебель, штукатурит, красит, меняет дверные фанеры, лудит, скребет, чистит, мажет, разрисовывает. Это равносильно лихорадке в 40°. Что хотите делайте с ним, а он непременно затеет ремонт на всю улицу, заставляя чихать нью-йоркских собак.
Многие скажут, что это звучит плебейски и не согласуется с названием гостиницы. Они правы. Но диарбекирец тут ни при чем: он не хотел иметь гостиницы, не хотел называть ее «Патрицианой» и не хотел предназначать ее для знатного люда. Это вышло роковым образом. Когда Сетто с женой и детьми и большим запасом столярных инструментов, а также армянских вышивок, эмигрировал из Диарбекира в Америку, пароход наскочил на плавучую мину, и множество пассажиров потонуло. Среди несчастных, барахтавшихся в воде, был владетельный князь Монако. Он уже собрался потонуть, как вдруг, подняв глаза, увидел над собой целую эскадрилью больших желтых круглых тыкв. Они плыли, а за ними, как ни в чем не бывало, поджав ноги, плыло все семейство диарбекирца, перебрасываясь мирными замечаниями насчет погоды.
- Спасите меня! - крикнул им князь.
