Близнецы по разуму (СИ) - Кузнецова Светлана (книги без сокращений .txt, .fb2) 📗

— И что с ним сделали?

— Заточили в сон, и спать он должен до возвращения старших братьев.

Кир вздрогнул.

«В каких только народах ни найдешь подобной истории», — мог бы повторить он, вот только так и не сумел произнести вслух.

— А еще — вот, — Лерка протянула ему сложенный вдвое листок.

— И что это?

— Кто, — поправила она.

— Мой пропавший возлюбленный, — проговорила Ижи, заслужив фырканье брата.

— Набросок, созданный по описанию, — пояснила Лерка. — Не уверена, что моего умения хватило…

— Не думал, будто тебе нравятся мальчишки, зовущие девчонок дурами, Ижи, — пробормотал Кир. — А у тебя, Лерк, талант. Уволишься со своей конторы, приходи в нашу — художником.

Набросок был черно-белым, но темные волосы и серые глаза не вышло бы принять за любые другие. А главное, тонкие черты лица и гримасу обиженного на весь мир ребенка, которому не дали стащить с прилавка конфету. То есть фрески. Копии фресок!

Псих, увидевший их в музее, захотел не заполучить древности в свою коллекцию, не продать, он требовал убрать «поклеп и провокацию», словно из газетенки, напечатавшей сплетню. Значит, псих умел их читать. Многие ли люди способны на такое? А еще он обещал обратить подростков в фангов!

«Ах, если бы я тогда не сбежал, если бы узнал имена детей…» — подумал Кир.

Перед глазами, как наяву, всплыл смотритель: невысокий, грузный, в сером явно дешевом пиджаке при галстуке на резинке. Совершенно непримечательный. Настолько непримечательный, что Кир невольно стремился запомнить и округлое отечное лицо со следами хронической усталости, и привычку поджимать губы (совсем как у фангов), и серо-голубые выцветшие глаза. Взгляд смотритель старательно отводил, стоило даже мельком посмотреть на его лицо. Чего-то стыдился?.. Или опасался, как бы странный, работающий в паре с кровопийцей человек — явно же с ним что-то нечисто — не прочитал мысли?

— Ки-И-рилл…

— Кир! — девчонки теребили его одновременно, но сбить с мысли не могли. Ириз смотрел внимательно, но молчал, за что его стоило поблагодарить.

— Потом! Мне срочно нужно позвонить!

Из квартиры Кир выбежал, хлопнув дверью. Вадим к телефону не подошел, но он был не единственный, кого удалось бы пустить по следу. Только отдав все распоряжения, Кир перевел дух. Из головы не шел мечтавший стать фангом Игорь и смотритель. Могла охотящаяся за фресками тварь оказаться стрелком-претендентом? Слишком схожими методами она пользовалась! Пропавшие подростки тоже хотели стать фангами, а мальчишка, наверняка поссорившийся с подругой после неудачной кражи, задурил голову Ижи и подставил под стайров, значит, продолжил работать на тварь. А кроме того Кир нутром чуял, что и донора стоит искать поблизости. Именно потому он приказал выяснить подноготную смотрителя «от» и «до» вместе с охранником-сторожем.

Видимо, он слишком задумался. Инстинкты взяли верх над разумом, Кир и сам не понял, почему вдруг резко развернулся, а затем и отпрыгнул, разорвав расстояние до возникшего словно из воздуха фанга.

— Твою мать за ногу! — заорал он, когда сообразил кто именно подкрался к нему сзади и дышал в затылок. С одной стороны, хорошо, что напарник все слышал, но с другой… — Ард! Ты хочешь моей смерти от сердечного приступа?

Однако Ард не усмехнулся, не поддержал шутки, не съязвил даже, а остался внешне спокоен и холоден.

— У нас беда, Ки-И-рилл, — произнес он, и у Кира действительно заныло в груди. — К-саша пропала.

Снова кабинет Виктора Викентьевича, те же кресла, стол, он сам, стоящий у окна и следящий за светофором так, словно именно тот виновник случившегося. Вадим с перевязанной головой сидел в отдалении, словно бы и не с ними уже. Киру очень хотелось бы дать ему по физиономии, но объективность была такова, что самому себе съездить по морде хотелось ничуть не меньше.

— Они сделали все, чтобы выключить из дела тех, кто мог помешать, — Ард заговорил, не спросив разрешения, первым.

Виктор Викентьевич кивнул.

— А я-то, дурак старый, все думал, зачем эта мышиная возня… — проронил он.

Когда Желторотику позвонили с неизвестного номера, Кир ехал с Леркой в сторону «Москва-Сити», его телефон лежал в кармане разряженный. Уже в квартире он воткнул его в сеть и отрубился, а включил лишь утром, когда Лерка показала ему портрет. С Ардом и того проще: связаться с ним не смогли, а умудрились бы, прервать дуэль, а затем и допрос фанг не сумел бы. Ки-И-ас проспал, залечивая раны, на три часа дольше Кира, гран и сейчас зевал, не раскрывая рта. Даже послать кого-то из прайда они не могли. Пока не завершился поединок и не наступил новый день, в своих зданиях оставались и Альтеры, и Ферны. Прикрывать Сашу пришлось людям. В лице Вадима и двух оперативников, ну и ребят из группы технической поддержки.

— Виктор Викентьевич…

— Помолчи, Вадик, к тебе вообще никаких претензий, спасибо, остался жив.

Вадим тяжело вздохнул.

— И к фангскому отделу — тоже! — с нажимом произнес Виктор Викентьевич. — Знал бы, что вы преподнесете мне имя хотя бы одного злодея… Кир, доложи.

— Сагаров Вячеслав Иванович, пятьдесят шесть лет, житель города Москвы, профессор психиатрии, автор по меньшей мере пяти крупных томов по… — Кир сглотнул (и вовсе он не стремился к дешевой театральщине и мхатовским паузам, но вышло все равно эффектно), — гипнотическому воздействию на больных разного рода расстройствами психики. Я потом посмотрю какими именно, если будет нужно. Работал ведущим специалистом в психиатрической клинической больнице номер один имени Алексеева, в просторечье Кащенко. Уволился за полгода до слияния, вернее, неофициально был уволен.

— С этого места поподробней, Кирилл.

— Если бы не слияние и последующий за ним конфликт, Сагаров непременно предстал бы перед судом. Он продвигал революционный метод излечения больных шизофренией с помощью гипноза. Надо признать, действительно поначалу добивался результатов. Многих его пациентов даже признали полностью выздоровевшими, хотя и считается, что излечиться полностью от этого заболевания невозможно.

— Ну-ну… — Виктор Викентьевич покачал головой.

— Их выписывали из клиники и отменяли прием медикаментов.

— Какой первоклассный специалист, — восхитился Виктор Викентьевич. — За что же с ним так? Завистники постарались?

— Через некоторое время все пациенты Сагарова покончили с собой: кто-то через месяц-два-полгода, один продержался полтора. Этот последний перед тем как пустить себе пулю в висок поведал приехавшим отговаривать его спасателям и полицейским о приказе, которого не в силах ослушаться. Мол, он должен убить себя по распоряжению «доброго доктора» Вячеслава Ивановича, который объяснил, что больные шизофренией — биологический мусор и существа неполноценные, не смеющие называться людьми, и единственное доступное им правильное деяние — избавить мир от своего присутствия.

— Фашист. Доктор Мергеле, будь он проклят…

— Не горячись, Вадик. Ведь все это могло оказаться неправдой: выдумкой больного разума.

— Именно потому Сагарова не арестовали немедленно, оставили под подпиской. Родственники пациентов, некогда осанны ему певшие, строчили заявления и петиции. Ученое сообщество отвернулось от бывшего кудесника, из Кащенко его выперли по якобы собственному желанию. Потом и пресса подтянулась. Гипнотизер-убийца — какая сенсация! В общем, скандал обещал быть грандиозным, если бы не явились фанги, а после всем резко стало не до чего.

— Однако… — Виктор Викентьевич покачал головой, — такое громкое могло оказаться дело, а ведь прошло мимо меня.

— Мимо всех, я полагаю, — сказал Вадим.

Кир кивнул. Ему тем более было не до безумных врачей в то время.

— Где скрывался Сагаров во время конфликта выяснить не удалось.

— Тоже мне, секрет Полишинеля.

Кир приподнял брови.

— Я тоже поинтересовался этой скромной личностью, — сказал Виктор Викентьевич, — и обнаружил в банде Круглова. Уж не знаю, чем он заслужил доверие этой мрази, может, и загипнотизировал, но следил за общагом и раздавал советы. Жаль, его не положили вместе с прочими отморозками.