Юрта красного ворона (СИ) - Дез Олла (читать полные книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗

- И все это в полиции читают?

- Да. Увы. Но из всего этого хаоса корреспонденции, выявили всего только три – которые заслуживают внимания. Да и то, лично на мой взгляд – это фальшивка.

- Фальшивка?

- Да. В одном он утверждал, что в следующий раз – «отрежет сьере уши». И именно там впервые и прозвучало это прозвище «Джек-Потрошитель». И когда убийца и в самом деле отрезал ухо – все посчитали это письмо подлинным.

- Но «отрезать уши» – это распространенная угроза и к тому же отрезали только мочку. И потом все мы хоть раз слышали – «Я тебе уши надеру». А уж схватить за ухо – вообще любимое дело, например - учителя.

- Да, ты права. Я тоже считаю, что это совпадение. К тому же есть еще одна известная фраза – «ухо от селедки» - это когда совершают нечто невозможное. При этом еще надо себя за ухо подергать – с хитрой усмешкой продемонстрировал Эдмунд.

- Кажется у Аарона Косминского – польские корни? А это ведь оттуда выражение?

- Кора, давай не будем строить предположения на таких вот догадках? Это как говориться «протянуто за уши». Я понимаю, что тебе он не нравится, и именно его ты видишь убийцей – но нам нужны факты, а не предположения – серьезно сказал он – Давай вернемся к картине – и мы снова повернулись к полотну.

- И что ты видишь? – спросила я.

- Ну.… Вот это стул. Скорей всего он стоит в коридоре. Двери, двухстворчатые и они открыты, и мы видим кровать и окно. За кроватью скорей всего зеркало?

- Возможно – протянула я.

- А в нем отражения человека? Убийцы? – он посмотрел на меня вопросительно.

- Или просто случайного зрителя, что видит маленькую, темную комнату. Или может быть, это мы с тобой отражаемся? Смотри, как причудливо падает свет.

- Согласен. Из окна проникает свет из-за ламелей…

- Что такое ламели? – переспросила я.

- Ну, в строительстве так называется тонкая пластина, и они бывают разные в зависимости от материала, из которого сделаны. Это, проще говоря, пластинка или чешуйка. Были такие рыцарские доспехи. Вот оттуда и пошло.

- Первый раз слышу – пожала я плечами.

- Это называется жалюзи – от французского слова «ревность». Такие шторы использовали в основном проститутки, что бы привлечь внимание. Именно поэтому – такая занавеска на окне в моей картине – раздался за мной голос.

Мы обернулись. Сьер Уолтер Сикерт стоял рядом и улыбался. Лично меня от его улыбки покоробило. Но Эдмунд расплылся в ответной улыбке и поприветствовал его. Мне сдержанно поцеловали руку, а потом он спросил:

- А что видите вы, сьера Вантервиль?

- Я вижу ужас, одиночество, темноту и пустоту. А еще мрак, который не рассеивается. Мрак не только в комнате, но и в душе художника. А все эти пятна света и некоторые предметы, чьи очертания едва улавливаются, и даже не понятно, что это с первого взгляда и нужно вглядываться – скорее напоминают хаос и панику.

- Панику?

- Да, рисовавший это запутался в самом себе. Я вижу это так. Но я не профессиональный критик и искусствовед. Я говорю только о личных впечатлениях от работы – сказала я.

- Кора, ты преувеличиваешь – невесело улыбнулся мне Эдмунд.

- Разумеется, милый – в тон ему ответила, понимая, что была через-чур откровенна, и совершенно ни к чему говорить потенциальному убийце о хаосе и панике в его душе – Тем более что это же всего лишь ваша фантазия? Вымысел?

Он посмотрел на меня очень внимательно, но ответил совершенно не о том, о чем я спрашивала.

- Мне очень приятно, что вы все же пришли на мою выставку. Посмотрите остальные мои работы? Буду рад, если вы потом поделитесь впечатлением, сьера Вантервиль. Ну и вы, разумеется, сьер Абберлайн. Хотя если вы видите двери, стул, кровать и ламели - то ваше мнение мне не очень интересно.

- Рид-Абберлайн. У меня двойная фамилия – всё с той же улыбкой до ушей съязвил Эдмунд.

- Разумеется – поклонился Уолтер Сикерт и отошел к следующим посетителям выставки, поток которых не уменьшался.

- Ты чего? – шикнула я, на него переходя к следующей картине.

Улыбка с его губ слетела, как только мы отошли от художника.

- А ты? Зачем ты полезла в его душу и потопталась там?

- Я этого не делала – зашипела я.

- Нет, именно это ты и сделала, а я просто попытался перетянуть его интерес на меня. Но видимо все равно не удалось. Но еще и напомнить что я – Рид. Пусть несколько раз подумает, прежде чем что-то предпринять. Умеешь ты Кора ненависть пробуждать. Теперь он тебя еще больше возненавидит.

- Я не пробуждаю ненависть – снова зашипела я.

- Нет, именно это ты и делаешь. Ты сильная и цельная личность. Именно такие личности способны пробудить большую любовь и огромную ненависть. Так что все закономерно. Идем. На нас и так оглядываются – и он потащил меня к следующей картине.

- Это что? – снова с ужасом спросила я.

- Это называется «Крошка Дот Хетерингтон в Старом Бедфорде» - ответил мне Эдмунд мрачно.

- Это же мрачный и рабочий квартал? Он неблагополучный и не безопасный. Не такой, конечно, как Айтчепл, но всё же. Это что мюзик-холл? – с ужасом прошептала я.

- Да, Кора.

- Но это же ребенок? Ей же не больше девяти лет?

- Нет, скорей всего она уже достигла возраста согласия. А он у нас как ты помнишь с тринадцати. И Виктор вот только сейчас поднял вопрос до повышения его до пятнадцати. И потом «Крошка» может всего лишь означать ее рост, а совсем не возраст. Я не исключаю и этот вариант.

- Ужас какой. Она что тоже…

- Кора, успокойся.

- Я убью его. Я его просто уничтожу – продолжала шипеть я.

- А он-то тут при чем? Кора, он всего лишь художник – встряхнул меня Эдмунд.

- Да, ты прав – и прислонилась к его плечу лбом.

- Встряхнись.

Я перевела взгляд на картину.

- Что она делает? – спросила я.

- Она поет песню. Песня называется: «Мальчик, которого я люблю, находится на галерке». И указывает на галерку, где самые дешевые места и сидят в основном бедняки в котелках. А вот более состоятельные люди в цилиндрах обитают в партере. Ты ее наверняка слышала.

И он напел довольно приятным тенором:

Если бы я была герцогиней и имела бы много денег,

я бы отдала их мальчику, который собирается на мне жениться.

Но у меня нет ни гроша, так что будем жить любовью и поцелуями,

и будем счастливы, как птицы на дереве.

Мальчик, которого я люблю, находится на галерее,

Мальчик, которого я люблю, смотрит сейчас на меня,

Вот он, видишь, платком машет,

Веселая, как малиновка, поющая на дереве.

- Да, я помню. Она с откровенным сексуальным подтекстом и все это в исполнении маленькой девочки?

- Кора, проститутками становятся в четырнадцать. Это особый писк, вот такое сочетание невинности и разврата – ответил он мне.

- Это зеркала?

- Да. В таких вот дешевый бордел… хм… салунах… мюзик-холлах как правило очень не много места. И поэтому с помощью зеркал пытаются несколько расширить пространство. Но вот тут на картине – они придают слегка зловещий оттенок. Но в то же время дают глубину и философский подтекст. Отражение, Кора. Это все отражение. Отойди немного от той ярости, что тебя душит и от маленькой девочки на сцене салуна и подумай об этом.

- Это не салун, это мюзик-холл – упрямо покачала я головой.

- Ну, произошли то они от салунов и пабов? Может быть, в будущем они и превратятся в полноценный театр, но пока, увы, этого не произошло. И в нем вполне допускается выступление вот таких маленьких артисток – пожал Эдмунд плечами – И он это и изобразил.

- Малолетняя проституция его выходит, занимает? – зло спросила я.

- Ну… да. Он часто там бывает, я выяснял. И потом ты преувеличиваешь. Далеко не все заканчивают вот так. Бывают и хорошие истории. Вот помнишь четырнадцатилетнюю Мери Ллойд? Она дебютировала несколько лет назад? Она стала профессиональной певицей. У нее гастроли, в том числе и на континенте. Её характерной особенностью считаются ужимки и кокетство, и заигрывание с публикой. Это завораживает и привлекает.