Последствия больших разговоров (СИ) - Барышева Мария Александровна (читать книги регистрация .TXT) 📗
- Нас тоже рояль не трогал, - один из посетителей "Шевалье" мрачно посмотрел на свою исполосованную руку. - Так, отхлестал слегка, хотя тоже был шанс мне глотку перерезать. Ему нужен был только Беккер - даже мертвый. И Олег.
Михаил что-то злобно проскрежетал.
- Ну, к мусорке... - Степан Иванович посмотрел на свою бутылку, - то есть, к турке этой я первый подошел, так что тут ничего не скажешь. Сунулся, значит, почти в нутро... и если б Максимка-то... охх, зафаршил бы меня ящичек этот, - он слегка позеленел лицом и снова приложился к бутылке.
- Вы, кстати, хорош бухать-то! - потребовал старший Оружейник. - А почему Макс тебя оттащил?
- Сказал, что не видел тут этой мусорки, когда мы приехали. Макс вообще подозрительный... слава богу!
- Слава Максу, а ты сам-то чего?
Степан Иванович развел руками.
- Не сообразил.
- А ты, Слава? - Михаил переключился на Электрика. - Ты как сообразил?
- Вообще-то, это она сообразила, - Слава кивнул на Шталь. - Елки, Эша, как же хорошо, что я взял тебя с собой! А то сейчас подсыхал бы там на паркетике... Не зря я говорил, что твоя специализация...
- Знаешь, давай ты потом будешь засыпать Шталь лаврами по самую макушку! - раздраженно оборвал его Михаил. - Эша, откуда ты узнала про люстру?
- Я ничего не знала про люстру! - огрызнулась Эша. - Я и сейчас про нее ничего не знаю!
- Тогда как ты объяснишь... - Михаил сделал в сторону Славы некий развернутый учительский жест, словно демонстрировал географическую карту.
- Как я объясню что?
- Господи, это была обычная интуиция! - раздраженно сказал Сева. - Что ты к ней прицепился?!
- Это не была интуиция, - тут же возразила Эша, разглядывая свое перевязанную ладонь, распоротую осколком лампы. - Я что-то почувствовала.
В холле мгновенно наступила тишина, и все взгляды обратились в ее сторону, отчего Шталь стало очень сильно не по себе. Она отодвинулась от Зеркальщика, но тот поймал ее за запястье - не без доли деликатности, но очень крепко сжимая пальцы.
- Что ты почувствовала? Люстру?
- Нет. Я... Не знаю, что я почувствовала. Сначала это было что-то безобидное. Забавное, но совершенно незначительное ощущение. А потом, когда Слава шагнул под нее... - Эша свела брови, пытаясь подобрать слова. - Не знаю... Мне сразу стало очень страшно. Как будто там под потолком было что-то живое и очень опасное... Поэтому я его толкнула. Не знаю, чувствовала ли я что-то в настольной лампе. Я просто ее увидела. Была такая неразбериха.
- А где ты стояла в тот момент, когда люстра...
- Шагах в пяти от меня, - сказал Слава и снова потянулся к бутылке, но Степан Иванович отставил ее в сторону. - Не понимаю. Мои ощущения - это совсем другое. И та лампа... она тоже похоже...
- А ведь я тебя тогда спрашивала! - яростно напомнила Эша. - Ты сразу не мог сказать?! Одно знаю - я такого раньше никогда не ощущала! Мне доводилось чувствовать нехорошие вещи - ничего подобного! Я вообще не поняла, что это было.
На лице Михаила появилось странное удовлетворение, но, ощутив на себе испытывающий шталевский взгляд, он моментально изобразил суровую озабоченность.
- Что-то вообще все как-то запуталось, - вяло произнес старший Музыкант. - Я уже ничего не понимаю.
- Я понимаю только следующее, - Михаил, кряхтя, поднялся. - Эти вещи жаждут завалить любого Говорящего - раз! Зараженными они не ощущаются - два! Хозяева тоже зараженными не ощущаются - три! Ни один Говорящий границ города не пересекал - четыре! Вот так, дети мои.
Шталь, не сдержавшись, немедленно усомнилась в столь масштабном отцовстве старшего Оружейника, что вызвало разрозненные невеселые смешки. Костя нетерпеливо глянул на закрытую дверь, на охранников, один из которых немедленно показал ему кулак, и, понурившись, пробормотал:
- А если его ночью с самолета сбросили? И он сразу в какой-нибудь подвал?
- Да, с самолета, - Михаил кивнул. - А еще более вероятно - со звездолета. Кость, над городом ничего просто так без разрешения не летает. Ты что - здесь бы уже такое творилось!
- А может он умеет говорить с радарами? Может, его сбросили с того, что постоянно... и на нем не было никакого вооружения и железных частей, поэтому радары... Может, он на дельтаплане прилетел. Радары не различают бамбуковые части.
- Дельтаплану пришлось бы пролетать над деревьями на периметре, а высота его полета позволяет им...
- Дельтаплан запустили с самолета.
- Или, опять же, из шатла, - Михаил со шлепком закрыл лицо ладонью, задев при этом поврежденный нос, отчего ойкнул. - Пульнули в форточку. Кость, отдохни. Парашютист, блин!
Сейчас старший Оружейник негодовал, как ожидавший наступления вражеской армады адмирал, которому сообщили, что враг приближается на надувном матрасе. Это было странно, но Шталь, не сдержавшись, хихикнула, и Михаил немедленно вспомнил о ее существовании.
- Эша, есть еще, что сказать?
- У меня начала было выстраиваться некая мысль, но вы начали орать и все испортили, - сердито ответила Шталь. - Пойду туда, где вас нет. Заодно проверю Бонни.
- Я пойду с тобой! - заявил Сева, выбираясь из кресла. - Сейчас лучше не ходить в одиночку.
- Я на пару минут, - Эша небрежно отмахнулась и направилась к лестнице. Осторожно обошла Сергея Сергеевича, сидевшего на ступеньках, и начала быстро подниматься. Позади нее снова раздались крики - экстренное совещание стихийно продолжалось.
Эша взбежала на третий этаж без всяких приключений, машинально озираясь по сторонам и прислушиваясь - не поведет ли себя какая-нибудь из вещей необычным образом? Но все было спокойно. Она прошла через коридорный садик, залитый солнечными лучами. На одном из стоявших под пальмой плетеных диванчиков спала, чуть посапывая носом, Юля Фиалко. Ее лицо было заплаканным. Эша приостановилась, разглядывая утратившую свои способности Часовщицу, потом пошла дальше, нервно покусывая губы. Ей навстречу медленно плыли двери кабинетов - все плотно закрытые. Сегодня Говорящие не спешили к своим собеседникам.
Дверь в ейщаровскую приемную оказалась приоткрыта. Эша вошла внутрь, далеким размытым силуэтом отразившись в темном мониторе выключенного компьютера. На столе Танечки валялась чашка, рядом с ней темнела лужица подсыхающего кофе - наверное, старшая Швея уронила ее, узнав о трагических событиях. Эша, сама не зная зачем, протянула руку, подняла чашку и поставила ее на столешницу. Чашка ощущалась огорченной, но не разозленной. Наверное, нужно крепко постараться, чтобы разозлить свои вещи. Ну, ей совсем недавно это отлично удалось...
Свои вещи... Вещи, которые к тебе привязаны. Вещи, к которым ты привязан. Такие связи - почти как родственные. Если сломается вещь, к который привязан, ты в первую очередь расстроишься. Если же сломается вещь, к которой равнодушен, ты в первую очередь подсчитываешь убытки.
Сосредоточенно хмуря брови, Эша потянула за ручку двери ейщаровского кабинета. Он тоже был не заперт. Вряд ли Олег Георгиевич забыл это сделать. Может, он оставил дверь открытой, чтоб Шталь беспрепятственно могла вернуться за Бонни? Хоть скорее всего он не запер дверь по другим причинам, думать об этом было приятно. Она очень осторожно открыла дверь, внимательно оглядывая ковер перед собой - птицеед сейчас мог быть в кабинете где угодно. Но, как выяснилось, в ейщаровском кабинете даже птицееды не могли находиться там, где им вздумается - на столе стояла большая картонная коробка, затянутая сверху марлей, и едва Эша вступила в кабинет, из коробки тотчас раздался требовательно-негодующий стук. Шталь подбежала к столу, содрала марлю с коробки, и лохматое, черно-красное создание сигануло прямо ей на предплечье, вызвав у Шталь испуганный возглас. Бонни злорадно помахала передними лапами и уверенно-привычно полезла на шталевское плечо.
