На стороне мертвецов (СИ) - Волынская Илона (читать книги txt) 📗
Равнодушные взгляды сменились заинтересованными, а то и настороженными.
— И что там с этими сожранными девками? — заинтересованно подался вперед городской голова.
— Наш Пожиратель не отбирает жертв по признакам пола.
— Прозвище найдено, считай, полдела сделано. — лениво процедил устроившийся на углу стола Лаппо-Данилевсикй. — Екатеринославский Пожиратель ничем не хуже альвионского Потрошителя.
Вдоль стола прокатился приглушенный смешок и даже губернатор дрогнул усами.
Аркадий Валерьянович одарил соседа по имению, оказавшегося еще и гласным земского собрания от дворян, недобрым взглядом, но тот оказался покрепче Мелкова — в ответ взглянул равнодушно и даже пренебрежительно.
«Может, и прав Митька, что за делом с поднятыми мертвяками Лаппо-Данилевский стоит. С него станется» — мелькнуло в голове, но улыбнуться он постарался со всей возможной любезностью.
— К счастью, лучше, Иван Яковлевич. Жертв меньше. На сегодня, кроме всем известной Эсфирь Фарбер, заедены два мужика — мазурики из района «Фабрика»: имя одного неизвестно, второй носил кличку Франт. И фабричная работница именем Марьяна.
А вот теперь шум стал громким и отчетливым.
— Однако! — протянул губернатор, взирая на начальника новехонького Департамента уже с интересом. — Как вы это выяснили, батенька?
— Простите, не могу вам прямо сейчас ответить, ваше превосходительство. — развел руками Меркулов.
— Вы отказываете губернатору! — аж подпрыгнул над своим стулом Мелков.
— Вы, господин Мелков, часто изволите публично… — Аркадий Валерьянович окинул взором заполненный людьми кабинет. — Разглашать следственные действия?
— Да я… Да никогда… Здесь все достойны доверия… — Мелков, поняв, что перестарался, прижал руки к груди.
— Попал ты, брат Фан Фаныч… — без всякого сочувствия хмыкнул губернатор. — Но сведения верные?
— Безусловно. — поклонился Меркулов-старший, испытывая в этот момент отчаянную благодарность к сыну.
— Княжич, вы научились по запаху и имена узнавать? — Лаппо-Данилевсикй вдруг вальяжно повернулся к Урусову.
«Надо, надо присмотреться к любезному соседу попристальней» — подумал господин Меркулов, а вслух отчеканил:
— Его светлость княжич Урусов — один из ценнейших сотрудников нашего департамента. — княжич неожиданно закраснелся как барышня. — Но кроме его, несомненно, выдающихся качеств… и немалого опыта… есть и другие средства сыска. — мягко закончил Аркадий Валерьянович.
— А говорили, все ваши иные средства разгромили, разом с багажом. — вырвалось у Лаппо-Данилевского, и он зло покосился на железнодорожного жандарма — Мелков в ответ растерянно улыбнулся.
«Точно надо присмотреться, и не только к нему!» — окончательно уверился Аркадий Валерьянович, а вслух лишь обронил:
— Не все. Остались кое-какие…
«А как же: сынок Митька называются».
— Так питерский сыскарь же! — искренне восхитился Потапенко.
— Ну, знаете вы, кого заели, и шо з того? — проворчал вдруг его сынок.
— Потапка, замовкни! — скомандовал старшина.
— Личность жертв много говорит о характере преступления. — невозмутимо ответил Аркадий Валерьянович. — Теперь я уверен, что версию господина полицмейстера об убийствах, как ритуальных, для получения некой Силы, можно считать несостоятельной. Для ритуальных убийств требуется нечто особенное: время, место или жертва. Здесь же мы имеем дело с явно случайными жертвами — где поймали, там сожрали.
— Полагаете, действует некий… безумец? — осторожно поинтересовался городской голова.
— Оборотень! — вдруг вскинулся младший Потапенко, оглядывая высокое собрание воспаленными злыми глазами. — Вы все думаете, шо то мы з батькой озверели вкрай и людишек жрем!
Аркадий Валерьянович пристально поглядел на него. А выглядит-то плохо: круги под глазами, будто молодой хорунжий не спал ночь, запавшие щеки, странные при общей медвежьей стати, обметанные, как в лихорадке, губы…
— Та закрой ты пасть, бовдур! — простонал старший Потапенко.
— В городе об этом говорят. — не отрываясь от пристального изучения собственных пальцев, обронил жандармский ротмистр. — Не в обиду, Михал Михалыч, но завидев патруль ваших стражников, обыватели сворачивают в сторону. Прислуга опасается ходить после темноты. Среди фабричных изрядное напряжение. По рынкам ходят чудовищные слухи.
— И как: задранных людей оборотни только для себя в котелках варят или еще пирожникам на начинку сдают? — деловито поинтересовался Меркулов. — Женский палец с кольцом в пирожке уже нашли?
— Ухо с сережкой. — ротмистр глянул на него с любопытством.
— Никакой фантазии. — осуждающе покачал головой Меркулов.
— А что бы вы предложили, Аркадий Валерьянович? — заинтересовался ротмистр.
— Шо вы таке кажете, панове! — жалобно прогудел Потапенко. — Я ж теперича жодного пирижечка зъисты не зможу!
— Больно нежный вы, старшина! — теребя «ласточкины хвосты» бороды, буркнул губернатор. И вдруг шарахнул кулаком по столу. — Прекратить! — он обвел собравшихся тяжелым взглядом, особенно остановившись на Меркулове. — Вы слышите меня, господа? Немедленно извольте прекратить безобразия во вверенной мне губернии!
— Какие безобразия ваше превосходительство имеет в виду… — после недолгого молчания поинтересовался Меркулов. — Убийства или порочащие казацкую стражу слухи?
- И те, и другие. — отрезал губернатор. — Нам не нужны волнения среди обывателей, так что извольте как можно скорее найти этого… медведя, оборотня, или кто он там, и успокоить город!
«Оборотня, несомненно…» — подумал Аркадий Валерьянович. Существование свидетельницы он хранил в абсолютной тайне — попросту не сказал никому, что Леська видела медведя.
— Оборотня, ваше превосходительство! — дверь с шумом распахнулась, и полицмейстер валился внутрь. — Более того, вот этого оборотня! — и грозно вытянутый перст уткнулся… в Потапенко-младшего.
Тот яростно глянул на полицмейстера, из груди его вырвалось негромкое раскатистое рычание.
Полицмейстер невольно шарахнулся, но тут же заорал:
— Видите? Слышите? Убийца!
— Что же навело вас на подобную мысль, Ждан Геннадьевич? — холодно спросил Меркулов. — Кроме, конечно, несдержанного поведения хорунжего Потапенко.
Казацкий старшина немедленно повис у сына на плече, почти прижимая того к стулу.
— Расследование, ваше высокоблагородие, то самое расследование, в небрежении которым вы нас попрекали. — с приторной вежливостью, более оскорбительной, чем любая грубость, ответствовал полицмейстер. — Я нашел свидетельницу! Девчонку одну…
Меркулов вздрогнул — полицмейстер добрался до Леськи?
— Где нашли? — быстро спросил он.
— Сама пришла. Можно сказать, прибежала. — важно объявил полицмейстер. — Доверяют мне люди, я ведь здесь давненько… — многозначительным тоном объявил он.
«Что-то эти самобеглые девчонки… зачастили. Прям как поезда рейсовые» — вспоминая дело Бабайко, подумал Меркулов-старший. Там ведь тоже все началось с прибежавшей девчонки.
— И рассказала… — полицмейстер многозначительно протянул паузу, пока нахмурившийся губернатор не бросил:
— Ты, Ждан Геннадьевич, или говори давай… или садись, да помалкивай.
— Как будет угодно вашему превосходительству! — с чопорной обидой скривился полицмейстер и отрапортовал. — Свидетельница заявила, что видела, как Фирка Фарбер отправилась на свидание с мужчиной!
— Какое нам дело… — нетерпеливо начал губернатор.
— И мужчиной тем был Потапенко! — снова ткнул пальцем полицмейстер, и тут же уточнил. — Потап который, младший! Не знаю, что у них там вышло, может, захотела слишком много девка непотребная…
— Не смейте ее так называть! — хорунжий вскочил с чудовищным ревом и ринулся через стол на полицмейстера, в прыжке преображаясь.
— Сынку, нет! — взревел старший, но клыкастая пасть уже распахивалась перед побелевшим полицмейстером…
Аркадий Валерьянович шагнул вперед… и опустил окованное серебром пресс-папье со стола губернатора на голову не до конца перекинувшегося оборотня.