Миллион миров (СИ) - Карелин Антон (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗

— Знаю, — сказал Одиссей.

Она выхватила из сундука футляр, из него истязатель, ухватила Фокса за непослушные вихры и запрокинула голову.

— Ну выбирай, ледяной или огненный?

— Ледяной…

Фокс не успел договорить, Джо-Джо вонзила тусклую литую иглу ему в грудь. Пронзительный удар пробил диафрагму и вошёл в лёгкое. Это была не сама игла, а ледяной пучок боли, исходящий из неё — но казалось, что чужеродные клыки пробили твоё тело и сжимаются внутри, сокрушая плоть, выжигая холодом всё, к чему прикасается. Казалось, тело леденеет и трескается, атаманша двинет рукой, и грудь Одиссея разлетится вдребезги. Он знал, что это не так, но даже зная, трудно убедить тело — оно верит тому, что чувствует.

— Так что там? — ласково уточнила сестрёнка. — Как ты развалил Меценатов?

— Попался им в плен… с маяком внутри, — выдохнул Фокс, сотрясаясь от напряжения, но не пытаясь подавить его или побороть, а стараясь пропустить через себя. — Дождался… пока прилетит армия корпоратов… и объединённый флот… ближайших планет.

— Что-то беспокоит? — заботливо спросила Джо-Джо, словно на приёме у доктора. — Я могу вам чем-то помочь?

Пациент выровнял дыхание, игнорируя беспощадную ледяную боль. Атаманша жадно заглядывала в его запрокинутое лицо, и Одиссей понял, чего она так ищет и ждёт: момента, когда он сломается. Губы Фокса дрогнули, будто в слабости.

— Немножко щиплет, — прошептал он. — Попробуйте понежнее, доктор.

— Конечно! Как скажете! — изменившимся голосом рявкнула громадная пиратка, и дважды остервенело воткнула истязатель в Фокса, в живот и в шею, заставив его содрогнуться и застонать.

— Так удобно? Так хорошо? — спросила Джо-Джо, придвинувшись вплотную к Одиссею.

— Да, — засмеялся он ей в лицо. — Но меня обманули… Ваш прославленный пиратский массаж… слабоват… Верните деньги.

Грубля засмеялась, заливисто и ясно, как сумасшедший колокольчик, жер одобрительно загрохотал, мелкарианец забулькал, давясь смехом, а хисс в своей обычной манере затрясся и зашипел. Только атаманше было совсем не смешно, её дыхание стало стиснутым от ярости.

— Врёшь. Зачем ты мог понадобиться Меценатам? Почему тебя доставили на базу?

— Я знал про Сердце истины.

— Откуда?!

— Меня наняли, чтобы его защитить.

— Тебя?! — гневно рявкнула Джо-Джо. — Мусорщика? Жалкий мешок с костями даже без апгрейдов?! Да кристаллы не подпустили бы тебя на парсек к артефакту, они же разумные существа!

— Я был в Сердце истины, — сказал Одиссей. — Говорил с ним.

Пираты прекратили смеяться.

— Ты говорил с артефактом, который знает всё? — зло скривилась сестрёнка. — И какие вселенские истины он тебе поведал, мусорщик?

— Что ты ушла в пираты не одна, Джоанна, а с братом Джоном. И он был старший и главный, но ты убила его и заняла его место. Взяла его эмблему и стала командовать за двоих.

— Что? — выдохнула Джо-Джо.

— Что Буль-Буль подобрал маленького Крушилу в обломках разбитого корабля, где его бросили умирать враги клана. Вырастил злобного малыша и научил его смеяться.

Желе мелкарианца пошло синими пятнами, а бронированные сегменты жера плотно сжались от шока, превращая его в гладкий валун.

— Что Щирс уже несколько лет добивается Цилу, а она делает вид, что не замечает. Но на самом деле счастлива.

— Вот сука, — тихонько сказала грубля в наступившей тишине. — Какой ты бестактный.

— Что ты хочешь стать заводилой всего гнезда, Джо-Джо, но не выходит, потому что за тобой не водится по-настоящему значимых заслуг. Ведь быть отрывашкой легко, но бесславно.

— Кто ты такой? — загремела атаманша, титановой ручищей сжав Фокса за горло так, что он не мог дышать. — Охотник? Планетар? Копал под нас, собирал данные? Или ты один из наших?

— Нет, — прохрипел детектив, пытаясь ответить, и Джо-Джо отпустила горло Фокса, потому что нестерпимо хотела услышать его ответ. — Я просто поговорил о вас с Сердцем истины. И оно открыло мне твою критическую слабость, капитан. Которая приведёт к твоей гибели.

— Какую, человечек? Какую слабость? — на лице киборгини играли желваки, а её синтетические мускулы едва заметно сжимались и разжимались, желая сокрушать.

— Воткни истязатель себе в руку.

— Что?

— Воткни и я объясню.

— Да вот, вот, видишь? — рявкнула она, со звяканьем тыкая снова и снова. — Могу воткнуть его хоть в глаз, и ничего не будет, ведь я избавилась от слабых частей! Я не чувствую боли.

— Ты не чувствуешь боли, — медленно повторил Одиссей. — Поэтому так легко причиняешь её другим. И поэтому не можешь избавиться от чувства, что не живёшь, а функционируешь, от страха, что однажды ты сломаешься, перестанешь функционировать, но будешь ещё жива. И окажешься одна-одинёшенька в своём титановом гробу.

Лицо киборгини исказилось, как в судороге, казалось, сейчас она ударит человека изо всех сил, сокрушит его в кровавые ошмётки, а их расстреляет из бластера. Но такая смерть была бы слишком лёгкой. Он этого и добивается, точно. Нет, сначала они убьют на его глазах девчонку, посмотрим, как он тогда будет кричать. Сначала они сдерут шкуру с луура…

— Кха-кха, груз, — вежливо сообщил Фазиль. — Обратите внимание, что груз прибыл на погрузочную платформу.

Все повернулись в сторону платформы-приёмника, где появилась капсула гибернации с прозрачными створками, за которыми возвышался ящерн ростом под три с половиной метра. Глаза гиганта были закрыты, он ещё не дышал. На световой строке сияло: «Модель Трайбер, класс S+++».

— Беспощадный зверь, — глухо сказала Джо-Джо, и Одиссей опять расслышал глубоко запрятанную в её голосе надежду. Надежду снова почувствовать себя живой.

Все, кто не был связан по рукам и ногам сегментной титановой змеёй, двинулись к репликанту, но ни один не решался первым нарушить тишину. Однако её вдребезги разбил изумлённый возглас Бекки-Виктории Гугу’Бламсфильд, герцогини Требунской.

— Мамочки-светы, какой громадный! — тележка подкатила поближе и не замедлила высказать свою оценку. — Вот это экземпляр, не то, что мои мусорожьи задохлики.

Пираты синхронно повернулись и глянули на говорящую корзинку в немом изумлении.

— Какой же он мощный, аж в дрожь бросает, — беззастенчиво продолжала та. — Я прямо вздрагиваю, когда представляю его крепкую хозяйскую руку на своей перекладине, его крепкий зад на моей велюровой подушечке. Как он уверенно ведёт меня по супермаркету, заезжая во все закоулочки, и щедро бросает внутрь продукты, один за другим, пока я вся не заполнюсь…

Голос герцогини дрогнул от чувств, которые её большое сетчато-решетчатое тело не могло удержать.

— А твоя тележка понимает в мужиках, — усмехнулась Джо-Джо.

— Слушай, атаманша, — страстно воскликнула Бекки. — Если отдашь мне Трайбера в неэксклюзивное пользование, то я брошу этих недоростков и пойду к тебе в пираты. Вот нечего зыркать, принцесса, извиняй, но ничего не могу с собой поделать. Я таю, когда смотрю на его мышечные прошивки. Ты тоже девчонка, должна меня понять!

— Ты такая бессердечная стерва, что я тебя даже возьму, — хмыкнула Джо-Джо, но её взгляд тут же стал опасным. — Только запомни, будешь покушаться на моего мужика, долго не протянешь. К тому же, ты не ровня прославленному воину без племени. А вот я — в самый раз.

Лязгая гусеницами, она подкатила к Трайберу и стукнула титановым кулачищем по прозрачной створке — та бесшумно растворилась.

— Очнись, спящий красавец.

Веки ящерна медленно поднялись вверх.

В глубоко посаженных глазах из темноты непонимания разгорелись два желтых угля неугасимой злобы, которые принялись сверлить всех вокруг. Казалось, что Трайбер смотрит одновременно на каждого — только не казалось, а так и было. Зрачки воителя, снабжённые моментальным автофокусом, сменяли цели столь быстро, что глаза остальных не успевали за этим уследить. Вот ящерн уставился на Джо-Джо, наносекунда, уже на Фазиля, нано-мгновение, уже на полки «Королевства Фокса».

В первую секунду бешено заметавшись туда-сюда, взгляд Трайбера тут же остановился на каждом из присутствующих, и ящерн уже не сводил взгляда со всех сразу. Пристальный буравящий взор словно пригвоздил их к месту — кроме тех, кто и так висел, прижатый к стене. Казалось, сейчас Трайбер сойдёт из капсулы на ребристый пол и рявкнет, что кому делать, ведь только вождь мог отдавать приказы, и в его присутствии казалось странным, что это может делать кто-то другой. Поэтому все инстинктивно замерли, ожидая.