Миллион миров (СИ) - Карелин Антон (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗

Вот только этого человека в зале уже не было.

— Одиссей! — озираясь, воскликнула Ана. — Где он? Что ты с ним сделала?

— Тебя больше должно волновать, как ты выживешь, когда я взорву этот ангар, — рявкнула киборгиня, с ненавистью глядя на всех, а особенно на своего кумира. — Не хочешь резать овец вместе со мной, воин без племени? Тогда просто сдохнем вместе.

И пушка в её груди оглушительно рявкнула, выпустив маленькое разрушительное солнце, которое рванулось к Трайберу, с воем сжигая воздух на своём пути.

Фокс пришёл в себя, подпрыгнув на маленьком порожке из коридора в ангар. Створки разошлись с пневматическим чмоканьем и поспешили сойтись снова, ведь большая часть их бестревожной жизни проходила в смачном поцелуе взасос. Лицо Одиссея обдал сухой и холодный воздух ангара сортировки.

— Что эти жертвы себе позволяют, а?! Вздумали сопротивляться, бороться за жизнь, вот гады-то! — причитала грубля, кряхтя и волоча Фокса за ногу, пробитую шипом.

Детектив скривился от боли: святые пульсары, сегодня его только и делали, что с самого пробуждения избивали! Колотили, пытали, издевались, унижали, оглушали, теперь ещё и пробили ногу. Жизнь вела себя как заправская грубля.

— Ну хорошо же сидели, зачем надо было начинать?! — воскликнула она, и затуманенный разум Фокса не был уверен, кто именно «она»: грубля или жизнь. — Говорила я, не нужно их грабить, подозрительные гады, но никто не послушал умную грублечку. Проклятый, проклятый, ДОЛБАНЫЙ МУСОРОВОЗ!!!

Возмущённая пиратка протащила пленника мимо системы продува мусора, развороченной выстрелом Джо-Джо, торопливо семеня к иглеру сестрёнки — последнему шансу на бегство и спасение с этого проклятого мусоровоза.

— Тупые жертвы, дебильная Джо-Джо, грёбаный Трайбер, всех ненавижу! — возмущалась пиратка себе под нос. — Ну и подыхайте там, отвлекайте внимание от грублечки, а я пока сбегу. «Не до хабару, уйти бы с пожару», как говорила моя бабулечка, кстати, единственная, кого в этой вселенной вообще можно любить и уважать.

Она глянула на Фокса и увидела, что тот очнулся.

— Разул глазёнки, умник. Не вздумай шевелиться, сразу проткну тебе что-нибудь важное, у меня ещё много шипов, усёк?

— Понял, понял, — Фокс засмеялся сквозь боль, дивясь безумности происходящего.

Вдалеке что-то яростно взорвалось, по всему «Мусорогу» прошлась глухая волна, грублю тряхнуло, она едва не упала.

— Ёёё-моёёё, — проскулила несчастная пиратка, глядя назад в отчаянии. — Сестрёнка выпустила солнышко! Это пиши пропало! Никто ко мне не придёт, потому что теперь некому!.. Твоя бронемусорка выдержит, а вот те, кто был в зале… Попрощайся с друзьями, чувак, их больше нет. От такого даже щиты не спасут. Трайберу поделом, а остальных даже немного жалко. Ох, глупые твари.

Грубля всхлипнула, проявив секундную слабость. Её трясло, но она взяла себя в шипы и прошлёпала к иглеру.

— Наткну тебя на шпиль и сигану отсюда, — бормотала она. — Твой ИИ мне сразу воротца откроет, чтобы я не врезалась и тебя не размазала. Ты ведь будешь ещё живой… пусть и ненадолго.

Пиратка хихикнула. Но вдруг остановилась. Одиссей с трудом повернул голову и увидел, что между ними и пиратским кораблём стоит Бекки. Он даже знал, как тележка успела прикатить сюда так быстро, потому что сам так делал — на платформе по тоннелям пауков.

— Ты, — прошипела грубля со страхом и ненавистью, и внезапно выпустила Одиссея. Шип выскользнул из его ноги, оставляя на полу неровный кровавый след.

— А ты кого ожидала увидеть, любимую бабулю? — прыснула тележка. — Так она давно померла, и знаешь, почему? Не вынесла смотреть, в какое ничтожество ты превратилась.

— Я порвала три священных грубалии, — гулким голосом прокричала грубля, из последних сил надуваясь и набираясь гонору на смертельный поединок. — Ну давай, железка, попробуй меня перехамить!

— Чего там пробовать? — хмыкнула Бекки. — Я хамила, когда ты ещё под стол пешком ходила. Поучи мамку рот раскрывать.

Всё вокруг замерло. Словно лёгкий ветерок судьбы промчался между двумя величайшими хамками двенадцатого сектора. Ауры беспредельной самовлюблённости, беспардонной наглости и неистребимой склочности упёрлись одна в другую, и сам пространственно-временной континуум заколебался в страхе. Казалось, Бекки и Цила окружены эпическим сиянием, блистают неземным светом — или просто Одиссей потерял порядочно крови и ударился головой, а потому был слегка не в себе.

— Ты всего лишь жалкий робот, — нервически расхохоталась грубля, дёргаясь всем телом, — Безмозглая жестянка.

— Прикинь, проиграешь безмозглой жестянке, вот это будет жесть.

— И как я тебе проиграю? — подбоченилась грубля. — У тебя тушёнка вместо сердца и замороженная каша вместо мозгов.

— Зато меня не волнуют калории и фигура. Могу закинуть в себя тонну тортиков и всё равно останусь идеальной.

— Только ты решётка-пустышка…

— Вот и не парюсь из-за чужого одобрения. Плевать я хотела на весь мир.

— Не смей перебивать, захлопни рефрижератор! — взбеленилась грубля. Искусное парирование герцогини вывело её из себя и пошатнуло уверенность в своих силах. — Пустая трата металла, ты никому не нужна!

— Пфф, я нужна всем и каждому, все доверяют мне ценное, в меня кладут самые нужные вещи. А вот тебя все только терпят.

— Да тебя кривыми культями сделали на свалке из ржавой мусорки для помоев! — отмахнулась пиратка, но её выпады с каждой секундой слабели.

— Сказала сморщенная бородавка гномика-дегенерата, проглотившего обдолбанного ежа.

— Да ты, ты! Захухря гнидолая, кривая тюрюхайская рожа, гроб на колёсиках, курва! — завопила грубля изо всех сил, вложив всё, что у неё осталось, в один вибрирующий хамский удар.

— Курва? — довольно хмыкнула Бекки. — Ещё какая!

Пиратка тяжело дышала. Все её атаки были отбиты, а она не смогла как следует парировать ни одной. Её израненная колкостями душа истекала ручейками самовлюблённости. Уровень гонора в крови был уже критически низок.

— Становится скучновато, — Бекки зевнула, и на её экране появился пасьянс «Квазарка». Надо же чем-то себя занять, когда сражаешься с таким убогим противником.

— Я не должна сомневаться в себе. Совесть убивает разум. Совесть — это маленькая смерть, — зашептала грубля. — Я встречу свою совесть и отвергну её; весь мир пройдёт мимо, и останусь лишь я, идеальная, а все остальные чмо.

Ритмично раздуваясь и сдуваясь, из последних сил пытаясь сохранить выдержку и баланс в смертоносной дуэли, грубля выговаривала литанию против совести.

— Я останусь, чтобы идти путём хаммурая к великой цели…

— У хаммурая нет цели, дурочка, — презрительно вздохнула тележка. — Только путь.

— И я пройду его, до конца! — воскликнула грубля, дрожа.

— Не пройдёшь.

— Нет, пройду!

— Да не пройдёшь ты.

— Пройду, нахер!!!

— Пройдешь нахер? Так пожалуйста.

— Да чтоб ты сдохла!!! — в исступлении завизжала грубля.

— Как сдохли твои друзья? — невинно усмехнулась Бекки. — До которых тебе дела нет, ведь ты идеальная, а остальные холопы. Так ведь?

Цила тяжело дышала, её шипы съёжились и дрожали.

— Так, да не так, — довольно ответила за неё тележка. — На самом деле, страдаешь по своим бандитам. Привыкла к ним. Не знала, а полюбила. Потому что ты не истинная грубля, а дешёвая подделка. Да и грубалий ты никаких не выигрывала, привыкла хамить не-хамам и возомнила себя сквернословом. А на деле ты истеричная пай-девочка.

— Отстань, — плаксиво заныла пиратка. — Подлая, хитрая тележка… Ты тоже врёшь, на самом деле ты хаммурай под личиной… Сейчас соберусь с силами и тебя побежду!

— Побеждишь, побеждишь. Только не в этой жизни.

Тележка придвинулась ближе и зловеще сказала:

— Ты этого не знаешь, но ты уже мертва.

— ЧТО?!

Силы внезапно оставили грублю. Её самомнение впервые в жизни было на нуле.

— Я проиграла, — прошептала бедняжка и с громким унизительным звуком спустила газы, сдулась и одновременно разрыдалась. — Я ничтожество… ни на что не гожусь… Мама была права…