Город чудес - Беннетт Роберт Джексон (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
— Шара, — говорит Сигруд. — Шара, прошу тебя, как… как ты выжила?
Она садится чуть ровнее и устремляет на него спокойный взгляд.
— Сигруд. Послушай меня. Я это уже говорила. Я не выжила. Я умерла. И я… я на самом деле не Шара Комайд. Я не та женщина, которую ты знал.
Сигруд смотрит на Мальвину.
— Так это все-таки фокус, — он тянется к руке Шары — она ее не убирает — и касается. Рука теплая, хотя кожа мягкая и дряблая; рука старой женщины. — Но она кажется такой настоящей…
— Она Шара, — говорит Мальвина. — Но лишь один ее момент.
— Если точнее, тот момент, что наступил сразу же после детонации, — добавляет Шара. Она приоткрывает платье справа. Он видит капли крови на ее ребрах: миниатюрные входные отверстия раневых каналов.
Он опускается на колени, потрясенный.
— Шара… ты ранена.
— Вообще-то я в курсе, — отвечает она.
Он тянет руку к ее ране.
— Позволь мне… Дай я взгляну, мы найдем какие-нибудь бинты, и…
— Нет необходимости. Я так существую уже много недель. — Она смотрит на Мальвину. — Ведь прошло несколько недель, верно?
— Чуть больше месяца после убийства, — отвечает Мальвина. — После твоего последнего пробуждения прошло пять дней.
— Ух ты, — говорит Шара. — Значит, не так уж долго. — Она снова поворачивается к дрейлингу. — Послушай, Сигруд. Сигруд?
Он не может перестать пялиться на рану в ее боку. Он не может понять ничего из происходящего, поэтому продолжает сосредотачиваться на одной вещи, которую мог бы исправить — с очень, очень малой вероятностью.
— Дома есть аптечка, я мог бы… мог бы…
— Сигруд, — мягко говорит Шара. — Пожалуйста, посмотри на меня и соберись.
Он моргает, отрывает взгляд от раны и смотрит ей в глаза.
Она улыбается.
— Вот. Просто послушай. Бомба в Аханастане взорвалась на самом деле, да. И я была прямо рядом с нею, да. Но Мальвина добралась до меня в тот же самый момент. Она не могла спасти меня от взрыва, не могла оградить от повреждений — другими словами, не могла помешать мне умереть. Но когда все случилось, она сумела сохранить мельчайший осколок меня. Она взяла этот осколок и продлила его, далеко превосходя отведенный ему срок. Вот что ты сейчас видишь перед собой. Я не Шара, Сигруд, не настоящая Шара. Я всего лишь момент из ее прошлого, подвешенный здесь, в настоящем, туго натянутый вдоль всех секунд, которые ты проживаешь.
— Ужасное нарушение правил, — говорит Мальвина. — И настоящая заноза в заднице, так трудно это поддерживать.
— Мальвина искажает прошлое вокруг меня и во мне, — Шара тихо стонет, словно чувствуя это искажение. — Некоторые части меня движутся во времени с разной скоростью — конкретно, рана, прогрессирующая очень медленно. Я бы не рекомендовала никому другому испытать такое состояние. — Она делает сбивчивый вдох. — Не принижая усилия Мальвины, замечу, что смерть оказалась бы предпочтительней. Но Мальвина защищает меня и время от времени будит, чтобы посоветоваться. Они были достаточно любезны, чтобы предоставить мне тихую гавань.
— Безопасная гавань, — насмешливо повторяет Мальвина. — Это ведь была изначально твоя идея: соорудить такую карманную реальность внутри Таваан. Если бы ты это не придумала, мы бы уже все погибли.
— Стоит ли благодарить того, кто говорит «Сделайте это», но сам мало что делает, — спорный вопрос, — говорит Шара.
— Значит… ты можешь длить это вечно? — спрашивает Сигруд.
Мальвина и Шара обмениваются взглядами.
— Мальвина… оставь нас наедине, пожалуйста, — говорит Шара. — Нам с Сигрудом надо многое обсудить. И многое сделать.
Шара натягивает кофту на плечи. Сигруд жадно впитывает то, как она сидит, как двигается: она потирает правое запястье, слегка опухшее от артрита. Ее ноги застыли в неудобном положении — кажется, она нарочно так села, чтобы избежать нагрузки на спину. Глаза ужасно запали, и взгляд усталый, как будто она не спала с той поры, как он ее увидел в последний раз — в окне на борту суденышка за пределами Вуртьястана, тринадцать лет назад.
Она устало улыбается ему.
— Дело не только в последствиях чуда Мальвины.
— Что?
— Мой внешний вид. То, что Мальвина со мной сделала, утомляет, да… Но моя жизнь была такой же. Я подвергла свое тело большему количеству испытаний, чем следовало бы. Я старая, Сигруд. Точнее, надо говорить, что я была старой. Кто его знает, со всеми этими божественными трюками. Но ты… ты… — Она пытливо разглядывает его лицо, но, в отличие от Мулагеш, не удивляется тому, что находит. Наоборот, приятное смущение испаряется, и выражение ее лица делается хорошо знакомым Сигруду: «Пришло время заняться делами».
— Мальвина упомянула, что ты нашел «Салим», — говорит Шара. — Значит, ты успел пообщаться с Турин. И получить мое сообщение. Верно?
Сигруд садится возле ее кресла, чувствуя себя ребенком, которому бабушка рассказывает сказку.
— Да.
Она откидывается на спинку с болезненным, но довольным видом.
— Ага. Хорошо. Так славно, когда все идет по плану — даже если план включает твою собственную смерть.
— Ты планировала умереть?
— О, я всегда планировала умереть, — говорит Шара. — Это было, скажем так, неизбежно. Поразмыслить пришлось над тем, какая именно смерть меня настигнет. Так странно знать, какой конец был мне уготован. Кажется, все вышло по заслугам, не так ли? После всех наших афер с Комайд покончил именно сайпурский агент. Просто удивительно, что Кхадсе удалось прорваться.
— Через защитные сооружения вокруг «Золотого отеля»?
— Да. Как же у него это получилось? Ты смог выяснить?
— Чудеса в пальто и туфлях. Я использовал их, чтобы помочь Мальвине выбраться.
— A-а. Вот в чем дело. Понятно. — Она смотрит на Сигруда, и веселья в ее лице убывает больше чем наполовину: взгляд делается жаждущим и встревоженным. — И… и Тати. Ты ее нашел?
— Да.
— Вы с Ивонной ее сберегли? — быстро спрашивает она.
— Да. Врагу пока не удалось к ней подобраться. Она сейчас в безопасности в особняке Вотрова, здесь, в Мирграде.
Шара издает долгий и медленный вздох.
— Я бы предпочла, чтобы этого не случилось… Совсем как в былые времена, все собрались в Мирграде — друзья и недруги. Но в этом мире так мало безопасных мест. Мы должны держаться наших оазисов. Как она?
— Она… скорбит, — говорит он. — По тебе, Шара.
Она медленно вздыхает.
— Да. Так и должно быть. Из-за меня она столько перенесла…
— Она сильная, — говорит Сигруд. — Или учится быть сильной. Но… Шара… почему ты не сказала мне, кто она?
— Кто она?
— Да. Ведь Тати… — Сигруд смотрит на Шару. — Она божественное дитя.
Шара молчит. Ее лицо мрачнеет, и внезапно она кажется ужасно хрупкой.
— Они с Мальвиной родня, верно? — продолжает Сигруд. — Они так похожи… Тати — ее сестра. Да?
Губы Шары шевелятся, как будто ей не нравится вкус слов, которые предстоит произнести.
— Да, — тихо подтверждает она. — Да, умный мой Сигруд, ты прав. Они на самом деле двойняшки. Не близнецы, но двойняшки.
Наступает долгая тишина.
— Мальвина — дитя прошлого, — говорит Сигруд. — А Тати… Тати — божественное дитя будущего. Верно?
Лицо Шары от этих слов болезненно морщится.
— Мальвина об этом упоминала, — произносит Сигруд. — О божественных владениях. Вот почему Тати иногда знает, что должно случиться.
Шара долго молчит. Когда она снова начинает говорить, ее голос опять превращается в хриплое карканье:
— Знаешь, я ведь нашла ее в Мирграде. Непосредственно перед тем, что случилось в Вуртьястане. Я путешествовала по Континенту, проверяя, как осуществляется моя политика. Газеты неистовствовали. Думали, я предаю Сайпур, отправляюсь в страну, которую на самом деле люблю. Ну какая галиматья… И все же, знаешь ли, я обнаружила, что улучшений почти нет. В смысле подлинных улучшений. Повсюду беженцы. Голод. Коррупция. И сиротские приюты… Клянусь морями, было так много сирот. Я отправилась в один приют, и все эти малыши выглядели почти как скелеты. Сквозь их лица, сквозь кожу на плечах просвечивали кости. И я увидела среди них эту малышку, которую одолевал кашель…
