Последствия больших разговоров (СИ) - Барышева Мария Александровна (читать книги регистрация .TXT) 📗
- Там ювелирный, цветочный, книжный и парфюмерный, но сейчас открыты только ювелирный и парфюмерный, - охотно сообщил охранник Алексей, горестно разглядывая свою разорванную во многих местах форму.
- Мы с Геной, - Орлова положила ладонь на плечо младшего Таможенника, - посмотрим, что там, а вы идите в бакалейный! Там наверняка много людей осталось.
- И много еды, - алчно заметил Ключник.
Шталь была в ужасе.
За все время сотрудничества с Олегом Георгиевичем ей довольно часто доводилось бывать в ужасе самых различных степеней.
Такого, пожалуй, еще не было.
Все ее усилия уходили на то, чтобы не вывалиться из машины, и на то, чтобы громко визжать - делать что-либо еще не представлялось возможным. Бонни давно удрала, спрятавшись где-то в задней части "самурая", ибо даже бесконечно привязанных птицеедов совершенно не привлекает перспектива быть раздавленными колотящимся о спинку кресла и мраморную статую хозяйским телом.
Когда Эша вместе с "самураем" покинула офисный гараж, она обнаружила сразу две вещи. Во-первых, ключей в замке зажигания "самурая" не оказалось, так что вся вина за его побег теперь полностью лежала на подначившей машину Эше Шталь. Во-вторых, "самурай" являлся машиной предельно самостоятельной и наличие в нем Эши воспринимал то ли, как симпатичное украшение, то ли, как хорошенькую особу, на которую следует произвести впечатление головокружительными трюками, но уж точно не как собственного водителя. Руль не подчинялся шталевской руке, педали не слушались судорожно нажимающих на них шталевских ног. Эше было позволено только визжать, болтаться из стороны в сторону и отчаянно цепляться за руль и за накрепко втиснутую самой же Шталь на соседнее кресло статую, которую там заклинило настолько прочно, что бешеные перемещения "самурая" нисколько не влияли на ее неподвижность. На лице сатира, впрочем, чудился некий мраморный ужас.
С самого начала ошибкой было предлагать "самураю" не только лихую езду, но и кратчайший путь до Пушкинской площади, ибо машина восприняла это предложение настолько буквально, что Эше оставалось только радоваться, что "самурай" не прокладывает свой кратчайший путь через окна жилых домов. Он срезал везде, где только мог проскочить, и Эша ежесекундно не переставала удивляться тому, что все трое - она, статуя и "самурай" - еще не превратились в груду дымящихся обломков.
Единственное вразумительное действие, которое Шталь удалось совершить - это сделать один звонок на телефон охраны, когда они только-только вырвались из гаража. Сотовый, впрочем, сразу же улетел на приборную доску, переключившись на громкую связь, и уже оттуда громким мужским голосом закричал:
- Говорите! Кто это?!
- Это Шталь! - завопила Эша, склоняясь к телефону и держась свободной рукой за руль. - А это кто?!
- Это Юра!
- Очень хорошо! - взвизгнула Эша, понятия не имевшая, кто такой Юра. - Валера, Юлька и Паша хотят сбежать из города! Не выпускайте их! Примите меры!.. ай!
- А ты... - слова провалились в шум и треск, - со статуей...
- Мы пошли в туалет! - рявкнула она. - Вы же не поставили нам ночного горшка!
Неизвестный Юра начал было что-то говорить, но тут телефон от толчка полетел на пол, и больше его Эша не видала. "Самурай", миновав прямой отрезок трассы на умопомрачительной скорости, словно извиваясь между машинами и таща за собой шлейф всполошенных гудков, одним прыжком преодолел пешеходный переход, проскочив между двумя перепуганными прохожими, и, презрев поворот, сиганул с шоссе и ринулся прямо в вечерние дворы, вспахивая клумбы и песочницы и гоня перед собой стайку обалдевших от ужаса толстых котов.
- Стой! - в ужасе заверещала Шталь, то безуспешно выкручивая руль, то заслоняясь рукой от скачущего перед глазами пейзажа. - Обратно! Не туда! Там нет дороги!
Но "самураю" явно было плевать на отсутствие дороги - он весело прыгал по ухабам, перемахивал через изгороди, качели и скамейки и ухитрился даже взлететь на подвернувшийся доминошный стол и проехаться по нему, разметав стоявшие на нем пивные бутылки и превратив в испуганные изваяния сидевших за ним людей. Эша попыталась было раскачать сатира, дабы вместе с ним вывалиться из бешеной машины в какую-нибудь клумбу, но "самурай", видимо разгадав ее замысел, извернувшись, проскочил между бельевыми столбами, и дальнейшие несколько минут ослепленная Эша отчаянно выпутывалась из влажной простыни. Когда она наконец освободилась от нее и вернула себе возможность видеть, перед ней уже был какой-то другой двор, а за ним - трасса с терпеливо стоящими перед светофором машинами. Отшвыривая простынный ком, Эша машинально скосила глаза на сатира, на шее которого весело трепетал чей-то штопанный-перештопанный лифчик огромных размеров, потом ее взгляд снова прыгнул в сторону трассы, и она, пискнув, сжалась за лобовым стеклом - "самурай" бесстрашно летел прямо на ряд стоящих машин. Вновь вспомнив рассказы Шофера, Шталь решила, что вот теперь-то "самурай" точно собирается покончить с собой, а заодно и с ней, но тут он на полной скорости встал на дыбы, Эша зажмурилась, вцепившись в руль и статую и чувствуя, как мир кувыркается вокруг нее. Ее накрыла волна гудков, громкий лязг, чьи-то крики, кувыркание прекратилось, и теперь Эшу просто подбрасывало, точно она оказалась на спине взбесившейся лошади. Она осторожно приоткрыла глаза и тут же пожалела об этом - "самурай" с грохотом ловко прыгал по крышам стоящих машин, точно по кочкам, безжалостно проминал колесами крышки капотов и оставлял за собой целое море потрясенных лиц, выглядывавших из окон. Добравшись таким способом до перекрестка, "самурай" перемахнул на крышу проезжавшего автобуса и временно прекратил свои перемещения, словно давая Шталь возможность передохнуть и насладиться видом. Эша, воспользовавшись этим, старательно задышала, ошеломленно глядя на неторопливо плывущие мимо дома и боясь шевельнуться, но тут автобус, разразившись гудками, начал притормаживать, и "самурай", сердито рыкнув двигателем, дернулся вперед, соскочил с крыши и, съехав по лобовому стеклу и прогрохотав по капоту, приземлился на асфальт. Эша оглянулась на застывшее, бледное, как луна, лицо водителя автобуса, смотревшего ей вслед между аккуратными отпечатками шин, оставленными "самураем" на лобовом стекле, потом снова зажмурилась, ибо содержавший ее в себе четырехколесный хулиган вновь прибавил скорость и продолжил свои умопомрачительные перемещения по трассе. Прохожие, замедляя шаг, изумленно смотрели с тротуаров на проезжающего мимо них сатира с гордо поднятой мраморной головой и трепещущим на шее предметом женского туалета. Позади наконец-то раздались гневные завывания сирен блюстителей порядка, и впервые в жизни Шталь была рада их слышать. Лучше тюрьма, чем перспектива оказаться на прозекторском столе в разобранном состоянии! Но тут впереди замаячил рябиновый парк, окружавший Пушкинскую площадь, и Эша, открывшая перепуганные очи, встрепенулась, мгновенно вспомнив, зачем, собственно, покинула уютное прифонтанное местечко в ейщаровском офисе.
- Мне нужно в супермаркет! - закричала она. - Ты ведь знаешь, где он?! Я вижу, ты знаешь город... Мне нужно туда быстрее но... - тут подбодренный "самурай" перемахнул через покосившуюся урну и запрыгал по плитам парка, отчего Шталь лязгнула зубами, чуть не откусив себе язык, - но живой, понял?! Живой!
"Самурай" заложил крутой вираж, обогнув кучку заверещавших мамаш с колясками, пугнул какую-то дворнягу, и, подпрыгнув, совершил редкий по своей изящности полет под фонтанными струями, отчего Эша мгновенно промокла насквозь. Она так и не поняла - сделала ли это машина назло, или предоставила ей очередную возможность оценить ее небывалое мастерство езды. Что ж, "самураю" нужно было отдать должное - ездил он и в самом деле виртуозно.
