Город чудес - Беннетт Роберт Джексон (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Потрясенная Тишина кивает в благоговении.
— В это время я буду уязвим, — продолжает Ноков. — Я буду трудиться вне реальности, под нею, над нею. Это грандиозное действо потребует всей моей сосредоточенности. Ты понимаешь, о чем я?
Она снова кивает.
— Хорошо.
Ноков концентрируется, чуть сужает глаза. Черные стены Мирграда трясутся, шевелятся, стонут. Они дрожат все сильней и как будто вот-вот развалятся, но этого не происходит.
А потом они начинают… раскручиваться.
Как будто стены были все это время лишь вершиной круглой, полой башни, и теперь она начинает подниматься вокруг города, медленно, медленно устремляясь к небесам, прибавляя уровень за уровнем. Земля дрожит, грохочет и рокочет, но башня продолжает расти ввысь в полнейшей тишине, сбивающей с толку. Вдоль внутренней стороны растущей башни бежит огромная черная лестница, вьется и вьется спиралью. Конец лестницы каким-то образом оказывается прямо перед Ноковым.
Он смотрит вверх, наблюдает, как его башня карабкается к небесам.
— Не позволяй никому ступить на эту лестницу, — говорит он Тишине. — Я взойду, и никто не должен последовать за мной.
Тишина низко кланяется и смотрит, как ее бог уходит, поднимается вверх по ступенькам, которые вскоре должны закончиться под самым небосводом — чтобы Ноков уничтожил его одним лишь прикосновением.
Поднимаясь и поглядывая на распростершийся внизу огромный город, он не может сдержать смех.
«И они думали, что он раньше был Городом лестниц…»
Когда земля начинает содрогаться, Сигруд давит на тормоза. Небо озаряет слабый свет зари, но дрейлинг видит, что что-то определенно не так с видом, который открывается перед ним: во-первых, стены Мирграда окрасились в черный, что ненормально. И еще они…
— Движутся? — говорит он вслух.
Стены Мирграда дрожат и трясутся… а потом начинают расти в небеса, образуя огромную черную башню, которая не демонстрирует признаков замедления. В ней уже полмили высоты, и с каждой секундой она делается все выше.
— Так-так, — говорит Сигруд. — Видимо, дело дрянь.
Он давит на газ. Колеса драндулета визжат, и он мчится к воротам Мирграда — которые, чего не может не заметить дрейлинг, больше не существуют. Вместо входа теперь совершенно черная стена, и внутрь не попасть никак.
«Разберусь, — думает он, — когда доеду».
— Это что еще такое? — говорит Ивонна, растерянно глядя в окно на растущие стены. — Что такое творится?
Шара оборачивается на Мальвину.
— Мальвина? В чем дело? Ты можешь нам объяснить? Мальвина, все еще бледная и с красными глазами, кривит губы, словно решает в уме сложное уравнение.
— Если позволите гадать, — говорит она безжизненным голосом, — он переделывает все чудеса в стенах, превращая их в одну громадную лестницу. По которой он потом поднимется. До самого неба.
Наступает долгая и громкая тишина. Остальные божественные дети медленно поворачиваются друг к другу в ужасе.
— А затем что? — говорит Ивонна. — Что он сделает после этого?
Мальвина залпом выпивает чай из чашки.
— Потом он отравит небеса тьмой. И начнется бесконечная ночь.
— Бесконечная ночь? — переспрашивает Тати. — Это еще что такое?
Мальвина смеется.
— Откуда ты такая взялась, а? Выглядишь как я, но я тебя не помню, и божественным от тебя ничуточки не пахнет — по крайней мере пока, — да и вообще, ты явно не отличишь божественное от дырки в земле…
— Она самая меньшая из твоих проблем, — сурово говорит Шара.
Мальвина смотрит на нее.
— Она еще не проснулась, верно?
— Мальвина.
— Но ты знаешь, что для этого потребуется.
— Мальвина!
Девушка ухмыляется.
— Бесконечная ночь означает, что он полностью расширится, — говорит она. — Ноков — я хочу сказать, хватит осторожничать с его именем, понятно ведь, что он победил, — после падения мира, во время бесконечной ночи, будет контролировать попросту все. Вся реальность станет игрушкой в его руках.
— Как мы его остановим? — спрашивает Ивонна.
— Никак, — отвечает Мальвина. — Он поглотил слишком многих детей и Олвос в придачу. Он теперь необорим — целиком или почти, это уже не имеет значения.
— Необорим? — в ужасе повторяет Тати. — На самом деле?
— Не… не обязательно, — говорит Шара. — То, что он устроил, это действо… Он подставляется. Он преисполнен решимости воплотить в жизнь эту свою грандиозную идею. Его внимания ни на что другое не хватит. Он как хирург во время операции.
— Мы можем напасть на него, — говорит один из детей. — Все вместе. Замедлить или даже остановить.
— Замедлить или остановить самое могущественное божественное существо в истории? — спрашивает Мальвина. Она снова смеется. — Ну да, конечно.
— У нас есть оружие Сигруда, верно? — спрашивает Тати.
Ивонна кивает.
— Есть. Три пистолета, два винташа и дробовик.
— И я вижу отсюда подножие лестницы, — говорит Шара. Она указывает на ворота — точнее, на то место, где раньше в стене были ворота. — Это должен быть путь наверх.
— Да вы послушайте себя со стороны! — восклицает Мальвина. — Собираетесь идти против Божества — с чем, с гребаными пистолетами? Будете гнаться за ним по лестнице? Да это безумие!
Они пытаются придумать что-нибудь, и комната погружается в тишину.
— Сигруд бы попробовал, — негромко замечает Тати.
Долгое молчание.
— Сигруд, — говорит Мальвина, — всего лишь человек.
— Его это никогда не останавливало, — возражает Тати.
— Он всего лишь человек, и он потерпел неудачу! — парирует Мальвина. — Он должен был переманить Олвос на нашу сторону! А теперь она мертва. У нас ничего, ничего не осталось!
— У него тоже ничего не осталось, — мягко говорит Тати. — Он все потерял. И всех. Но все равно отправился через весь мир, чтобы мне помочь. Я это знаю. Он мне рассказал.
— И что? — огрызается Мальвина. — Мы должны теперь устроить атаку на самого Нокова, вооружившись всего лишь чистейшей самонадеянной глупостью?
— Альтернатива, Мальвина, — говорит Шара, — это ничего не делать. И я знаю, моя дорогая, что твое сердце разбито. Я знаю, что ты чувствуешь боль и утрату. Но мы с тобой были соратниками в этой битве уже давно. Таваан сразилась и умерла, чтобы наша война продлилась еще немного. Неужели ты сейчас все бросишь?
Мальвина умолкает. Гримаса сходит с ее лица. Она склоняет голову.
— Я… я никогда не думала, что все так получится, Шара. Я правда не думала.
— Знаю, — говорит Шара. — Но вышло так. Мальвина переводит дух, потом хватает еще одну чашку с чаем и выпивает залпом, как первую.
— Ладно. Давайте распределим снаряжение и подготовимся к смерти. — Она улыбается, широко и безумно. — Может, по ходу дела мы ему хоть губу расквасим.
Сигруд притормаживает на подъезде к совершенно черной стене, окружающей Мирград. У него нет сомнений, что это как-то связано с Ноковым: подкладка пальто Кхадсе была того же оттенка черного, как и странная реальность, куда дрейлинг провалился после того, как едва не сломал Нокову руку. Необычайно густая чернота, цвет, который никогда не встречался со светом.
Сигруд выходит из машины, не заглушив двигатель. Окидывает стену взглядом сверху донизу. Она кажется плотной, но…
Он наклоняется, подбирает камень и швыряет в стену. Тот резко ударяется о нее и отскакивает, но не оставляет следа.
Поразмыслив, Сигруд прикладывает обнаженную левую ладонь к черной стене. Та прохладная и жесткая, как будто из обсидиана, но, несмотря на все слова Олвос, его прикосновение ничего не меняет. Впрочем, она ведь говорила, что живущее в его ладони создание существует большей частью для того, чтобы устраивать ему грандиозные неприятности, а потом делать так, чтобы он выжил.
Тут Сигруд замирает и кое-что вспоминает.
«Это инструмент. Он не навредит врагу, но может разрушить его творения и махинации».
