Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом (Другой перевод) - Мартин Джордж Р.Р. (бесплатные версии книг .TXT) 📗
В считанные мгновения они обогнали скачущего внизу дотракийца. Трава по обе стороны была выжжена – Дрогон здесь уже пролетал. Следы его охоты пронизывали все травяное море.
Под ними возник огромный табун. Пасущие его всадники, с десяток или больше, тут же умчались. Лошади тоже понеслись, взрывая землю копытами, но спасения от летучего хищника не было. Дрогон дохнул огнем на отставшего жеребца. Несчастный конь, крича, продолжал бежать, но дракон сел на него и сломал ему спину. Дени, боясь упасть, изо всех сил цеплялась за шею охотника.
Добыча оказалась слишком тяжелой, и Дрогон принялся пожирать ее прямо здесь. Трава кругом горела, в воздухе стоял дым и пахло паленым волосом. Изголодавшаяся Дени слезла и тоже оторвала себе кусок мяса, пренебрегая ожогами. В Миэрине она вкушала фаршированные финики и ягненка в меду – что сказал бы ее благородный супруг, увидев сейчас свою королеву? Гиздар пришел бы в ужас, зато Даарио…
Даарио сам отхватил бы аракхом кусок конины и попировал бы с ней вместе.
Когда западный небосклон затек кровью, послышался конский топот. Дени поднялась, вытерла руки о тунику и стала рядом с драконом.
Там ее и нашел кхал Чхако, выехавший из дыма с полусотней своих воинов.
Эпилог
– Я не предатель, – провозгласил Рыцарь Гриффин-Руста. – Я человек короля Томмена и ваш.
С его плаща капало: вечером в Королевской Гавани пошел снег.
– Это лишь слова, сир, – сказал Киван Ланнистер, запахнувшись в собственный плащ, – а слова – ветер.
– Так позвольте мне доказать это своим мечом. – Борода и длинные волосы Роннета Коннингтона пламенели при свете факелов. – Пошлите меня воевать с дядей, и я привезу вам его голову вместе с головой лжедракона.
Копейщики Ланнистеров в багряных плащах и львиных шлемах выстроились у западной стены тронного зала, гвардейцы Тиреллов в зеленых плащах – у восточной, лицом к ним. Отсутствующие королевы Серсея и Маргери присутствовали незримо, словно призраки на пиру.
Позади стола, за которым заседал малый королевский совет, щетинился своими шипами и лезвиями Железный Трон – от одного этого Кивану кололо спину между лопатками. Когда-то там восседал израненный этими лезвиями король Эйерис, но теперь трон был пуст. Киван не стал звать на совет короля – пусть Томмен побудет с матерью. Одни Семеро знают, долго ли им осталось быть вместе: суд над Серсеей, где ее могут приговорить к смерти, уже недалек.
– С вашим дядюшкой и его ставленником мы разделаемся в должное время, – сказал Мейс Тирелл. Новый десница занимал дубовое кресло в виде руки, изготовленное в тот самый день, когда сир Киван уступил ему свою должность. – Вы останетесь здесь, пока мы не выступим, а тогда у вас будет случай доказать свою преданность.
– Проводите сира Роннета в его комнаты, – распорядился сир Киван. Подразумевалось, что там рыцарь и должен впредь находиться. Подозрения с него, несмотря на все его громкие заявления, никто не снимал: высадившихся на юге наемников возглавляет, судя по донесениям, его родич.
– На этом самом месте не так давно стоял его дядя, – заметил великий мейстер Пицель, когда Коннингтон удалился. – И обещал королю Эйерису голову Роберта Баратеона.
«Вот что значит дожить до глубокой старости: всё, что ты видишь и слышишь, напоминает тебе о событиях твоей молодости», – подумал сир Киван, а вслух спросил:
– Сколько солдат прибыло с сиром Роннетом в город?
– Двадцать, – ответил лорд Рендилл Тарли, – почти все из отряда Григора Клигана. Ваш племянник Джейме отдал их Коннингтону, чтобы избавиться от них, не иначе. Не пробыв и дня в Девичьем Пруду, один из них совершил убийство, а другой изнасиловал женщину – одного пришлось повесить, другого кастрировать. Будь моя воля, я бы их всех отправил в Ночной Дозор вместе с Коннингтоном. На Стене такому отребью самое место.
– Каков хозяин, таков и пес, – сказал Мейс Тирелл. – Черные плащи будут им в самую пору, согласен. В городскую стражу я таких не возьму. – Недавно он дал золотые плащи сотне своих хайгарденцев и никаких добавлений более не желал.
«Чем больше он получает, тем больше хочет». Сир Киван начинал понимать, почему Серсея так невзлюбила Тиреллов, но для открытой ссоры время было неподходящее. И Рендилл Тарли, и Мейс Тирелл привели в столицу свои войска, в то время как основные силы Ланнистеров таяли в речных землях.
– Люди Горы всегда слыли хорошими воинами, – заметил он примирительно, – а против наемников нам каждый меч пригодится. Если это вправду Золотые Мечи, как докладывают шептуны Квиберна…
– Как ни назови их, авантюристы останутся авантюристами, – прервал Рендилл Тарли.
– Возможно, – согласился сир Киван, – но чем дольше мы не обращаем на этих авантюристов внимания, тем сильнее они становятся. Мы приготовили карту, где отмечены все их передвижения. Прошу вас, великий мейстер.
Превосходная карта, начертанная рукой мастера на листе тончайшего пергамина, заняла весь стол заседаний.
– Вот и вот, – показывала покрытая старческими пятнами рука Пицеля. – Все побережье и острова. Тарт, Ступени, даже Эстермонт. А Коннингтон, как нам доносят, идет к Штормовому Пределу.
– Если это в самом деле Джон Коннингтон, – вставил Тарли.
– Штормовой Предел под силу взять разве Эйегону Завоевателю, – проворчал Тирелл. – А если он даже и отобьет его, то не у нас, а у Станниса. Перейдет замок от одного претендента к другому, нам-то какая печаль? Я верну его короне, как только моя дочь будет признана невиновной.
«Что ж ты раньше его не вернул?»
– Это так, милорд, но…
– Все обвинения против моей дочери – гнусная ложь! – снова перебил Тирелл. – Спрашиваю еще раз: какая нам надобность разыгрывать эту комедию? Пусть король Томмен объявит, что она невиновна, и делу конец.
«Если он это сделает, сплетни будут преследовать Маргери всю ее жизнь», – мысленно ответил Киван.
– Никто не сомневается в том, что ваша дочь невинна, милорд, – солгал он вслух, – но его святейшество желает, чтобы суд состоялся.
– Дожили, – фыркнул Тарли. – Короли и знатные лорды пляшут под чириканье воробьев.
– Нас со всех сторон окружают враги, лорд Тарли, – напомнил Киван. – Станнис на севере, Железные Люди на западе, наемное войско на юге. Если мы пойдем против верховного септона – иными словами, против богов, – самые улицы Королевской Гавани обагрятся кровью. Любой из возможных узурпаторов охотно примет к себе благочестивое воинство.
Мейса Тирелла это не убедило.
– Мои сыновья снова возьмут Щиты, как только Пакстер Редвин выметет железные ладьи с моря. Со Станнисом покончит снег вкупе с Болтоном, что же до Коннингтона…
– Если это он, – вставил Тарли.
– Что до Коннингтона, с какой нам стати его бояться? Он даже восстание Роберта в Каменной Септе не сумел подавить, да и Золотые Мечи никогда побед не одерживали. Примкнувшие к нему дураки весьма скоро раскаются в своей глупости.
Хотел бы сир Киван разделять уверенность Тирелла. Джона Коннингтона он в свое время знал – молодой гордец, самый упрямый из лордиков, окружавших Рейегара Таргариена. Надменный, но одаренный и полный рвения – за это да за военное мастерство Эйерис его и сделал десницей. Бездействие старого лорда Мерривезера позволило мятежу пустить корни и разрастись; король хотел, чтобы молодому и горячему Роберту противостоял столь же молодой и горячий военачальник. «Неосмотрительно, – сказал Тайвин Ланнистер, услышав в Бобровом Утесе о выборе короля. – Коннингтон слишком молод, слишком смел, слишком жаден до славы».
Колокольная битва доказала правоту Тайвина. Сир Киван думал, что после нее король Эйерис поневоле вернет брата на пост десницы, но Эйерис призвал лордов Челстеда и Россарта, поплатившись за это короной и жизнью. Давно это было – Джон Коннингтон, если это впрямь он, теперь другой человек. Старше, тверже, опытнее, опаснее.
– У Коннингтона, помимо Золотых Мечей, есть еще некий Таргариен.
