Холодная сварка, или Ближе, чем секс (СИ) - Тулина Светлана (читать книги полные .txt) 📗
И все четыре раза сумела удержать на самой грани, когда всё её тело, сведённое жёсткой преднаслажденческой судорогой, рвётся туда, за край, рухнуть и раствориться в безудержном и таком близком…
Мастер мог бы мною гордиться.
В пятый раз уже на середине подъёма поняла — больше удержать не получится. Агнесса на грани самой настоящей истерики и готова уже на всё, чтобы получить ту морковку, которой её так долго дразнят. Волосы растрёпаны (и когда успела?), изгрызенные чуть ли не до крови губы опухли, на красных щеках — чёрные потёки патентованной водостойкой туши, в безумных глазах лишь одно — дай! И немедленно! Её давно колотит крупная дрожь, даже стул трясётся. Сил на смущение или гордость уже нет — дрожит, таращит осоловелые и полные слёз глаза, хватает широко раскрытым ртом воздух. Словно рыба на берегу.
Тебе кажется, что вот это и есть высший пик?
Нет, глупышка. Это всего лишь преддверие дольнего кайфа. Не больше. Высокая, но всё же только ступенька. Трамплин. И тебя уже на нём подбросило, хотя ты ещё этого и не понимаешь. И летишь ты пока ещё вверх, по нарастающей, стремительно и неудержимо.
А пик будет вот сейчас…
Последние аккорды взрывного финала на мокрых дрожащих клавишах (слышала, что подошвы за сутки выделяют по стакану пота, но вот видеть ранее не приходилось). Последние мастерские штрихи на уже законченном полотне неотвратимо надвигающейся лавины.
Бросаю безвольную и словно бы лишившуюся костей ступню и успеваю, перегнувшись через стол, запечатать мягкой Вовочкиной ладошкой открытый рот Агнессы, так и не выпустив наружу уже почти что родившийся крик. Он бьётся в нашу ладонь пойманной птицей, пытаясь вырваться. Но я держу крепко. Старушка-библиотекарша глуховата, да и привычна к приглушённым хихиканьям-пыхтеньям в этом уединённом углу, но криком может и заинтересоваться.
Агнессе уже всё равно — услышат, не услышат.
Её тело сотрясают сильнейшие конвульсии, голова запрокинута, дыханье прерывисто. Минуты через полторы она перестаёт кричать — я, помнится, продержалась почти вдвое дольше, но я и постарше была. На этом этапе сил на крик уже просто не остаётся. Судороги продолжаются, накатывая по нарастающей. Это нормально. Придерживаю её за плечи, помогая усидеть на стуле. Поглаживаю по рукам, спине, шее. Где гладить — не важно, даже открытая кожа не нужна, сейчас любое прикосновение вызывает череду новых и новых чувственных взрывов, заставляя изнемогающее тело снова и снова корчиться от почти нестерпимого наслаждения.
Горний кайф — штука сильная…
Хорошо, что я верно всё подрассчитала, и когда почти потерявшая сознание Агнесса наконец обмякает на стуле — мокрая, как мышь, истерзанная, как тузиковая грелка и удовлетворённая, как сожравшая страуса кошка — до перемены остаётся ещё десять минут. Сую сиротливо проскучавшего на столике «Парфюмера» в портфель и тактично ухожу, давая Агнессе время придти в себя и маленько там прибраться.
И тут вдруг просыпается всё это время благополучно молчавший хомячок:
— Ты и со мной так можешь?
Ничего себе вопросик с утра пораньше. А тон — так и похлеще. Вроде бы нейтральный такой, а на самом деле напряжённый до звона, когда ещё чуть — и сорвётся. Испуганный? Нет, пожалуй, не испуганный даже. Шокированный? Ближе, но не совсем. Спокойствие оголённого провода на триста восемьдесят вольт. Спокойствие психопата с пляшущим в руке пистолетом…
Приходится врать.
— Нет, конечно. Себе не получится. Не тот эффект. Это только другому кому-нибудь можно.
— Ясно, — говорит он нейтрально. И замолкает, не пытаясь перехватить управление.
Ну, это ему кажется, что нейтрально. А я отлично слышу тщательно скрываемое облегчение. И лёгкое разочарование — где-то совсем-совсем глубоко и вряд ли даже самим Вовочкой осознаваемое.
Вот они, типичные современные мужчины! Тут из кожи вон лезешь на страже его интересов — а что в благодарность? Нет, к тому, что спасибо от них ждать бессмысленно, я уже привыкла. Ладно, мы люди не гордые и работаем не за спасибо. Но они даже в собственных желаниях — и то разобраться толком не могут!
Тьфу на них.
====== 132-е сутки. Отчет теловладельца ======
Женщины — это инопланетяне.
Давно подозревал, а теперь убедился окончательно. У них совершенно нечеловеческая логика, и понять её способны только такие же инопланетяне, как и они сами. Ни одному нормальному человеку подобное не под силу. А если попробует — то свихнётся на раз. Все женщины. Независимо от. Даже мамуля. Мамуля — в первую очередь. Впрочем, отец вроде как не женщина никаким боком, а туда же!
Вот ведь тоже…
Неделю понять не мог, чё с родаками такое творится, почему они постоянно между собою шушукаются и мгновенно замолкают при моём появлении, а мамуля ещё и глаза заплаканные прячет. Отец глаз не прятал, но смотрел странно. С сомнением этак. Поначалу думал, что это у них на работе чё, потому и не лез с расспросами — ну мало ли? Сочтут нужным — сами скажут. А потом смотрю — носки аккуратно разложены. По ящикам. Ну типа всегда их вперемешку пихаю, куда попадётся, носки-трусы-футболки — без разницы. А тут лежат аккуратненько так, стопочками, а носки ещё и попарно разобраны. Как в детстве. Удобно, конечно. Но почему-то не обрадовало. Ни разу!
Ну правда — что я, маленький, что ли?
А потом пригляделся — и понял, что не только носки. Носки — типа цветочки! И под диваном пыли нет, и модельки на шкафу не так стоят, как их ставил, и комп явно трогали. Про комп сначала на стерву думал, она в нём по утрам чё-то своё почти каждый день шуршит, думает, не знаю. Думает, идиот такой. Ага-ага! Да только сейчас она ни при чём оказалась, чувствую — тоже удивлена и слегонца встревожена даже. Она вообще паникёрша, из-за любой мелочи шугается. Сперва удивлялся. А потом подумал, что, наверное, это и нормально — для спец-агентов в смысле. Им же всегда приходится быть на оголённом нерве, иначе прозеваешь какой-нибудь пустяк, что-то совсем малозаметное на первый взгляд — и кранты. Она просто так привыкла и не может переключиться в режим нормальной жизни, когда самая страшная опасность — учинённый родаками шмон в моей комнате.
Ну да, шмон. Понятно уже.
Понять бы только — с какого, собственно, перепугу? Ну и ещё, конечно, любопытно — нашли ли они то, что пытались найти? И что это такое было, собственно?
Впрочем, что искали — быстро понял. Стерва помогла. Сам-то ничего не делал, раздумывал как реагировать и не стоит ли обиженным прикинуться для профилактики? Не люблю делать что-то, не продумав последствий. А она уже быренько клаву подгребла и в домашнюю сеть юркнула. Пароли расщёлкала в полклика, аж обзавидовался — сам на них почти год потратил, чтобы родительский блок обойти, а она вона как. Одно слово — спец. Ну и пошла грузить поисковые странички. По которым родаки последнее время шарились. Молча так, просто грузить, не комментя даже. Да и чего комментить, если и так понятно — все сплошняком про подростковую наркозависимость!
Особенно заценил одну простыню — «25 признаков того, что ваш ребёнок так и не перестал употреблять нерекомендованное». Двадцать пять, ага-ага! Ни больше. Ни меньше! А главное — ну как с меня писано, аж умилило! «…у вашего ребёнка появились новые приятели и интересы вне дома? Он стал замкнутым и обидчивым или, наоборот, весёлым и разговорчивым? Проявляет несвойственную ему ранее активность? Засыпает на ходу? Отказывается от еды, даже от ранее любимых блюд? Стал больше (или меньше) спать (двигаться/пропадать на улице/общаться с друзьями в соц-сетях/играть в онлайн-игры)? Возмущается, если вы неожиданно заходите к нему в комнату ночью или в ванную, когда он принимает душ? Отказывается дать адекватные объяснения странностям своего поведения? Отказывается давать подробный отчёт о том, куда и зачем собирается пойти? Отказывается при вас раздеваться? Проявляет необоснованную агрессию при мониторинге его почты?..»
Там ещё куча всего была. Не менее прелестного.
