Убить Ланселота - Басирин Андрей (книги бесплатно полные версии txt) 📗

Андрей БАСИРИН

УБИТЬ ЛАНСЕЛОТА

ПРОЛОГ

Это Аларик – страна варваров.

Цивилизация здесь ничего не значит. В землях Аларика царят холод и первобытные нравы. Вы мечтаете о вишневом сиропчике и пирожном в стиле рококо? Облизнитесь! Вас ждут медвежьи окорока и ячменный хлеб.

Северное сияние с этим категорически не согласно. Оно расцвечивает снега лимонными отблесками; оно сгущает в озерном льду коньячные оттенки, а ветви сосен обливает бело-зеленой глазурью. По небу пускает медовое зарево. Но все это в конечном счете уже неважно.

Настает особенное время, время перемен и чудес. И вороны, что топорщат перья на сосновой ветке, прекрасно это чувствуют:

– Пор-ра, кар-рлега.

– Вы совер-ршенно уверены?

– О да, кар-рлега. Посмотр-рите наверх.

– Категоррически да.

Вестницы рока напыжились, встопорщили перья и…

КАРРРРРРРРРРРР!!! – разнеслось над миром, подхваченное сотнями вороньих глоток.

Небо разодралось наискось, и в прореху пролилось золотое пламя. Оно выбросило павлиний хвост, распушило во все стороны протуберанцы. Над миром поплыла комета – знак того, что «старые добрые времена» уходят в историю.

На смену им пришли времена новые и злые.

Интересные времена.

Дорога вилась мохнатым от инея серпантином. На одном из витков ее давно уже мерзли два человека. Время от времени они подбегали к краю обочины и вглядывались вниз.

Они ждали.

Вот коротышка в фиолетовом камзоле подпрыгнул и пристукнул каблуками. Льдистое облачко вырвалось из его рта:

– Н-н-не п-появился?… Н-нет?

Его коллега по несчастью простуженно закашлялся. Внешность его напоминала о финиковых пальмах, мраморных колоннах и статуях обнаженных девушек. Среди запорошенных снегом сосен он смотрелся так же, как галстук-бабочка на крестьянском полушубке.

– М-может быть, м-место ппри… рискорбно не то, – стуча зубами, откликнулся он, – ил-ли вр-ремя не оно?… Я уж-ж з-замучился ждать, в-весь ммммморозом прокляттым измучен.

Тога… вернее, четыре тонкие шерстяные тоги на его плечах отозвались печальным звоном. С губ сорвалась льдинка, завиваясь на лету квадратной спиралью-меандром. На аларикском морозе слова замерзают, еще толком не оформившись во фразу.

– Б-брат мой Архитит… – проникновенно начал коротышка, роняя угловатые готические льдинки. – Т-ты знаешь…

И осекся.

Внизу явственно прозвучал скрип снега.

Караульщики переглянулись. Почудилось, нет? Они бросились к краю тропы и принялись напряженно вглядываться в нижний виток серпантина.

Слух не обманул их. Скрип повторился и даже стал сильнее.

– Идут. Ну, хвалу воздадим же богам милосердным!

– Ага. Точно. Глинтвейну хочется… Скорее, Архитит!

Снежинки взметнулись в воздух. Караульщики рванули по серпантину, едва не выпрыгивая из сапог. На тропинке осталась горка элегантных льдистых крендельков; кое-где замерзший разговор пересекали иглы обеспокоенных взглядов и пушистые комочки напряженного молчания. Собеседники не доверяли друг другу, а потому предпочитали больше отмалчиваться, чем говорить.

Поблескивающую кучку слов накрыла рогатая тень. Бесплотная рука подобрала льдинку в готических изломах больших букв.

– Дюжина? – пробормотал путник. – Узнаю, узнаю. Как удачно.

Он принялся рыться в ледяном крошеве, словно лисица в мусорной куче. Несколько слов его особенно заинтересовали. У одного был отломан хвостик; путник не успокоился, пока не отыскал недостающее. Когда все слова оказались собраны, рогач покачал головой:

– Интересно, интересно… Что ж. Раз я им нужен – значит, приду.

– Идет! Идет!

Над заснеженной тропой взметнулись крохотные смерчики.

– ОН БЛИЗИТСЯ!!! ОН ИДЕ-О-ОТ!

Дверь заскрипела. В щель выглянула голова в шапке, похожей на иззябшую семью росомах. Цепкий взгляд ощупал сосны, комету в небе, лимонные отблески на снегу. Чуть задержался на двух силуэтах среди сугробов.

Голова скрылась. Лязгнул засов, отделяя постоялый двор от стены Урболкской чащи, и томительный звук гонга поплыл над опушкой.

Испытание началось.

«О КАЗНАЧЕЙ ПЫЛИ!» – разнеслось меж сугробов. Гулко заухал барабан.

«О СЧЕТОВОД, УСЛЫШЬ НАС!» – взывал невидимый жрец. Вступили невидимые бубны: «Тень-тери-дань-дань-дань! О-ньяри-дань-дань-дань!» Монотонно заныл варган.

– Откройте, предатели! – Караульщики забарабанили в дверь избушки. – Подлюги!! Иуды!!

«К ТЕБЕ ВЗЫВАЕМ, О ОТЕЦ ЗОЛ И НЕСЧАСТИЙ!»

«И раз! И два! – бубнил жрец. – Пиротехника не отстает, не отстает пиротехника…»

Меж кустов можжевельника вспыхнули синие и зеленые анатолайские свечи. Лес наполнился чадом и треском фейерверков. В цветном дыму зазмеились причудливые тени.

Очень подозрительные тени. Скажем так, внушающие…

…опасение?…

… неуверенность в происходящем?…

…или даже чувство, что…

Кто-то дышит тебе в затылок. Кто-то мохнатый, многорукий и безжалостный. Тот, чье имя…

«ВЕЛИКИЙ БУХГАЛТЕР»

…заставляет осыпаться снег с хвои, а помыслы…

«О, ПРИМИ КРОВАВУЮ ЖЕРТВУ! АХА-ХА! НАСЫТЬСЯ ЕЮ УТОЛИ УТОЛИ ВЕКОВОЙ ГОЛОД!!!»

…не оставляют ни малейшего сомнения.

«ГОЛОДНОГОЛОДНОГОЛОДНОВЫЙГОД!!!»

Караульные придвинулись друг к другу. Их зубы клацали в унисон:

– О боги, о боги, о боги! – бормотал коротышка.

– К преславным богам! На вершине Олира! Живущим! Взываю! – вторил ему верзила.

Взметнулись болотные огни. Расплескались, зашипели белые молнии, рождая трех призраков. Три волхва под безумной медовой звездой. Три силуэта в бесформенных балахонах – с руками, похожими на сухие ветви.

Голову среднего увенчивали оленьи рога.

«ВОССТАНЬТЕ, НИЧТОЖНЫЕ!»

«Тень-тирьяри-дари! О-рьяри-дари-дари!» – заливались бубны.

«Тарам-пам-пам! Тарьяри-пари-пам!» – выщелкивали барабанчики.

«ГРЯДЕТ ОН, И ПЛОТЬ ВАША СТАНЕТ ЕГО ПЛОТЬЮ! КРОВЬ – ЕГО КРОВЬЮ!»

Коротышка поднял к небу залитое слезами лицо. Рот его распялился в беззвучном крике:

– Нне-э-э-эт!!

– …Нне м-ма… ма-а…

– Соли, ваше магичество?

– Пудинга?

– Винца накатить? Принять, так сказать, на грудь. Зенки залить, соответственно.

К коротышке наперебой тянулись руки с тарелками и бокалами. Лица Дюжинцев светились сочувствием. Еще бы! Все когда-то вступали в клуб. Все проходили испытание. Клубное посвящение жестоко; ритуальный вызов Казначея Пыли кого угодно сведет с ума. И как тут не посочувствовать новичку?

– Пей, дорогой! – задушевно вступил баритон. – Когда Исаммет сделал клуб дозволенным и приятным для меня, я неделю пил. Ибо недостойно воинам Востока являть страх перед гяурами. А я явил.

Фиолетовый не ответил. Клацая зубами, он принялся глотать вино прямо из кувшина.

Об этом дне Бизоатон Фортиссимо, теперь уже верховный шарлатан Тримегистии, мечтал всю жизнь. Дюжина, власть, зверь великий – в его сознании эти понятия сливались воедино. Где одно, там и остальное.