Танец с драконами - Мартин Джордж Р.Р. (книги полностью .TXT) 📗
— А зачем ещё тебе отправляться на Стену?
— Так Станнис на Стене? — Тирион почесал нос. — Что, во имя семи адов, Станнис делает на Стене?
— Мёрзнет, полагаю. В Дорне гораздо теплее. Может, ему стоило отправиться туда.
Тирион стал подозревать, что конопатая прачка знала больше слов на общем языке, чем пыталась показать.
— Моя племянница Мирцелла как раз в Дорне. И я подумывал, не сделать ли её королевой.
Иллирио улыбнулся, когда слуги поставили перед ними чаши с черешней и сливками.
— Что бедное дитя тебе сделало плохого, что ты решил её убить?
— Даже убийцы родичей убивают не всех, — обиделся Тирион. — Я сказал, что собираюсь короновать, а не убивать.
Торговец сыром проглотил черешню.
— В Волантисе чеканят монету с короной на аверсе и черепом на реверсе. Но монета одна и та же. Короновать её — все равно, что убить. Дорн может и поддержит Мирцеллу, но одного Дорна недостаточно. Если ты умён, как утверждали наши друзья, ты это и сам понимаешь.
Тирион взглянул на толстяка по-новому.
«Он прав в обоих случаях. Короновать её — все равно, что убить. И я это понимаю».
— Всё, что мне осталось — это пустые угрозы. Эта, по крайней мере, заставит мою сестренку залиться горючими слезами.
Магистр Иллирио вытер сливки со рта тыльной стороной толстой ладони.
— Путь к Кастерли Рок лежит не через Дорн, мой маленький друг. И не вьется у Стены. Но я утверждаю, что такой путь существует.
— Я же признанный предатель, цареубийца и убийца родичей.
Эти разговоры про пути-дороги его разозлили.
«Он думает, это все игра?»
— То, что сделал один король, другой может отменить. У нас в Пентосе есть принц, мой друг. Он устраивает балы, пиры и разъезжает по городу в паланкине из слоновой кости и золота. Перед ним всегда шествуют три герольда — один с золотыми торговыми весами, второй — с железным мечом войны, а третий — с серебряным кнутом правосудия. В первый день каждого года он должен лишить девственности одну деву полей и одну деву морей, — Иллирио подался вперед, положив локти на стол. — Но стоит посевам пропасть или случится проиграть войну, мы перережем ему глотку, дабы умилостивить богов, и изберем себе нового принца из числа сорока семейств.
— Напомни мне никогда не пытаться стать принцем Пентоса.
— А разве в Семи Королевствах по-другому? В Вестеросе нет ни мира, ни правосудия, ни веры… а скоро не будет хватать и еды. Когда люди дохнут от голода или дрожат от страха, они ищут спасителя.
— Может и ищут, но если они найдут спасителя в Станнисе…
— Нет. Это не Станнис. И не Мирцелла. Другой.
Желтая улыбка стала шире.
— Другой! Сильнее Томмена, умнее Станниса, и с лучшими правами на трон, чем у Мирцеллы. Спаситель явится из-за моря, чтобы перевязать кровоточащие раны Вестероса.
— Прекрасные слова, — но Тириона они не впечатлили. — Слова — это ветер. И кто же он, этот проклятый спаситель?
— Дракон, — торговец сыром увидел его выражение лица, и рассмеялся: — Дракон с тремя головами.
ДЕЙЕНЕРИС
Она слышала приближение мертвеца. Ему предшествовали медленные, размеренные звуки шагов, поднимающиеся с лестницы и эхом отражающиеся от мраморных колонн. Дейенерис Таргариен ждала на скамье из черного дерева, которую сделала своим троном. Веки были тяжёлыми от сна, серебристо-золотые волосы взъерошены.
— Ваше величество, — сказал Барристан Селми, капитан ее Королевской Гвардии, — вам не обязательно это видеть.
Дени плотнее завернулась в львиную шкуру.
— Обязательно, он умер за меня.
Под мантией на ней была только белая льняная туника, доходившая лишь до бёдер. Ей снился дом с красной дверью, когда её разбудила Миссандея. Одеваться было некогда.
— Кхалиси, — прошептала Ирри, — вы не должны прикасаться к мертвецу. Это приносит несчастье.
— Только если вы сами не убили его, — Чхику была крупнее Ирри, с широкой костью и большой грудью. — Это известно.
— Известно, — согласилась Ирри.
Дени не обратила на них внимания. Дотракийцы очень хорошо понимают в лошадях, но во всём остальном сущие дети. «К тому же, обе еще девчонки». Служанки были её ровесницами. И хотя выглядели как взрослые женщины — с чёрными волосами, бронзовой кожей и миндалевидными глазами, они всё равно оставались детьми. Их ей подарили на свадьбу с кхалом Дрого. И это Дрого подарил ей шкуру и голову храккара, белого льва Дотракийкого моря. Она была велика ей и пахла плесенью, но создавала ощущение, будто её Солнце и Звезды по-прежнему рядом.
Серый Червь появился наверху первым, поднявшись по ступням с факелом в руке. Его шлем был украшен тремя пиками. За ним следовали четверо Безупречных, неся на плечах мёртвое тело. Их лица под бронзовыми шлемами с единственным острием были настолько маловыразительны, что казались тоже отлитыми из бронзы.
Они положили тело к её ногам. Сир Барристан поднял окровавленное покрывало. Серый Червь поднёс факел поближе, чтобы она могла рассмотреть мертвеца.
Его лицо было гладким и безволосым, а щеки разрезаны от уха до уха. Он был высоким, светлокожим, с голубыми глазами. «Уроженец Лисса или Волантиса, похищенный пиратами и проданный в рабство в красный Астапор». Глаза были широко распахнуты, но из ран сочилась кровь. Им не было числа.
— Ваше величество, — сказал сир Барристан, — в переулке, где его нашли, была нарисована гарпия…
— … его собственной кровью, — Дейенерис уже догадалась, что произошло. Дети Гарпии по ночам устраивали резню и повсюду оставляли подобный знак возле своих жертв. — Серый Червь, почему он оказался один? У него не было напарника? — По её приказу Безупречные ночью патрулировали город всегда парами.
— Моя королева, — ответил капитан, — ваш слуга Храбрый Щит прошлой ночью был не на дежурстве. Он шёл… в одно место… выпить… в компании.
— Место? Что за место?
— Дом наслаждения, ваше величество.
«Бордель».
Половина освобожденных ею людей были из Юнкая, мудрые господа которого славились своими постельными рабами. «Путь семи знаков». Не удивительно, что бордели появлялись в Миэрине как грибы после дождя. «Это было единственное, что они умели, и им приходилось бороться за жизнь». Цены на продукты росли каждый день, а плотские утехи дешевели. Она знала, что в самых бедных кварталах между ступенчатыми пирамидами миэринской аристократии были бордели на любой вкус.
«И даже если так…»
— Не понимаю, что евнух делал в борделе?
— Даже тот, кому недостает мужских частей, в душе остаётся мужчиной, — ответил Серый Червь. — Вашему слуге сказали, что Храбрый Щит иногда платил женщинам из борделя, чтобы они возлежали с ним и держали его в объятьях.
«Кровь дракона не плачет».
— Храбрый Щит, — повторила она. — Так его звали?
— Если так угодно вашему величеству.
— Это хорошее имя. — Добрые господа Астапора не позволяли своим рабам-солдатам иметь даже имена. Некоторые из её Безупречных вернули себе имена, данные им при рождении, а остальные придумали новые. — Известно, сколько человек напали на Храброго Щита?
— Ваш слуга не знает… много.
— Шесть или больше, — сказал сир Барристан. — Судя по ранам, на него напали со всех сторон. Его нашли с пустыми ножнами. Возможно, он успел кого-то ранить.
Дени про себя молилась, чтобы кто-то из убийц умирал прямо сейчас, корчась от боли и вцепившись в живот.
— Почему они разрезали его щеки подобным образом?
— Милостивая королева, — сказал Серый Червь, — убийцы затолкали половые органы козла в горло Храброго Щита. Ваш слуга убрал их перед тем, как принести тело сюда.
«Они не могли скормить ему его собственные гениталии. В Астапоре ему не оставили ни ствола, ни корня».
«А Дети Гарпии осмелели…», — подумала Дени. До сих пор убийцы ограничивались нападениями на безоружных освобожденных жителей, убивая их на улицах или вламываясь к ним в дома по ночам, чтобы зарезать в постели.
