Месть ведьмы (СИ) - Гарин Александр Олегович (книга бесплатный формат .txt) 📗
***
- Я пробыл у нее больше двух месяцев, - ни разу за время своего рассказа так и не подняв голову, угрюмо бормотал Казимир. - За это время... произошло много всего. Я не мог противиться ей. Слишком сильны были ее заклятья. И... жестоки. Из фраз, что она роняла иногда, я узнал о ее ненависти ко всем благороднорожденным, а в особенности - к мужчинам. Уж не знаю, с чего, не успел вызнать... Видать, обидел кто, а может, на чувства любовные не ответил? Думается, скорей второе. Помнишь, когда-то удивлялась ты, с чего мракоборец к ведьме в логово полез, да нас с собой потащил? Я уж тогда подумал, что не мракоборец был наш заказчик, назвался мракоборцем, чтобы мы помогли ему до логова ее поганого добраться, а так бы мы нипочем за ним не пошли. Тоже, должно быть, под заклятьем ее ходил, да маялся, как я теперь маюсь. За два-то месяца кем только не получалось быть для этой сумасшедшей бабы. И рабом ее я был, и псом цепным, и... даже мужем. Тогда-то, мыслю, наложила она на меня заклятие свое. Когда сбежать-то мне посчастливилось, у самой границы леса настигло меня ее слово. Сама за мной не поспела, видать, много всего лишнего в зелье ей сонное я намешал, - кривая усмешка на миг прочертила комесово лицо. - А только радости от свободы мне тож не случилось. Кричала она, почитай на весь лес. А может, слова ее только я и слыхал? Не ведаю. О том, что навек привязан теперь я к ней, крепче, чем супруг привязан. И не поять мне более ни одной женщины, хоть какая будь у нас любовь. Но для пущей радости наградила она меня здоровьем да силой, которые ничем не попортить, да только и выхода им тоже нету. Ты - женщина, и представить не можешь, что такое здоровье мужское при евоной же немощи! Ведь почитай, каждая женщина в землях моих мне принадлежит, да любая с радостью за меня б пошла! А только какой из меня муж? А?
Комес разжал кулак. Кислый сливовый сок тек у него между пальцев.
- Не сразу поверил я ей, - поспокойнее закончил он, впервые за все время тоскливо взглянув в лицо Кали. - Не получалось проверить. Тому и отцу-то Славяны не сразу открылся, в точности не узнал покудова, врала подлая ведьма иль правду казала. Ну а поцелуй тот, что я тогда... как ты помнится сказала - сорвал? Мне все и сказал, все сразу. Всем телом, коль хочешь знать, к тебе я рвался, да только естество мое молчало. Ну, нравится слушать такие речи? Для того ты приехала ко мне? Погодь, не закончил я. Немного осталось, терпи. Главное еще. Слова те обидные, что, вижу, жгут твою душу до сих пор - не мог я их не сказать. Видел я, что прав король, и шибко я тебе полюбился, хоть ты, может быть, сама того не замечала. Да и мне ты по сердцу пришлась, хоть язык окоротить бы тебе на добрую треть. Думаешь, гордость вельможная вчерашнему бродяге любиться с лазутчицей мешала? Ну и дура, - с неожиданной горечью бросил он. - Не скажу, что чувствовал я любовное томление, но до того недалече оставалось. А толку с того? Ежели я никому мужем быть не могу кроме... кроме как той проклятой ведьме? Ну и... брякнул я тогда первое, что в голову взбрело. Крепко ранил я тебя, сам знаю. А только к лучшему оно, через сердечную-то рану да обиду приязнь скорее вытекает, прав я, Каля? Ведь не с добром, а с мечом ты ко мне прискакала, чуд своих оберегати. Ну и... скачи обратно теперь. Обещаю я облавы на них прекратить, да только дорогу, через владения Стреха что пролегает, охранять все ж придется. Если какое чудо на нее выскочит - пусть не обессудит. Как есть посекут. А всем другим - пусть живут, лишь бы плодились не особо, да кметов бы моих не жрали.
Усмехнувшись, Казимир поднялся, подавая руку Кале.
- Вишь, какие дела, - пытаясь согнать с лица румянец, уже совсем спокойно молвил он. - Своего ты добилась, да про мою беду узнала. А только помочь навряд ли чем поможешь. Тут никто не поможет, с кем только я ни говорил. Посмертное это заклятье. Да самое интересное - ежели стервь эта ранее меня ноги протянет, мне от этого легче не будет. Да только ежели то случится, заклятие будет и вовсе необратимым. Эх, Калина. Ну как, довольна ты теперь? Расскажешь кому, или сделаешь милость - смолчишь? Лекарей-то молчанье я за гривны покупал, а чем купить твое?
Сколопендра непривычно смолчала, вкладывая ладонь в руку Казимира. Удержала комеса, становясь напротив него.
- Ничем не купить, - поднимая голову, сказала она. - Вижу, тяжко тебе далась эта речь, шляхтич, разбередила старые раны. Только одного ты, видать, не понял. Не могу я тебе вреда причинить. Ни словом, ни мечом.
Тяготясь повисшим молчанием, Казимир всмотрелся в задумчивое лицо девушки, невольно загляделся на веснушки, усыпавшие нос и скулы. Оттого и пропустил, как перехватила его взгляд разбойница.
- А вот дурнем тебя назвать могу, - вдруг улыбнулась Каля. - Как есть вельможный дурень и есть!
Казимир нахмурился, стискивая пальцы на тонком девичьем запястье.
- Не серчай, - рассмеялась Сколопендра, перехватывая руку комеса, - беда у тебя великая, так ить и я у тебя есть! Ну, што вытаращилсси, - переходя на просторечный говор, ухмыльнулась разбойница, - всякой палке другой конец сыщется.
Вспрыгнув на корягу, так что теперь выжигский комес оказался с дриадой вровень лицом к лицу, Сколопендра уперла руки в бока.
- Здравием да силой тя не обидели, - оглядев крепкую фигуру Казимира, сказала Каля. - А коли в черепушке чего недостает, так на то есть ишшо одна голова. Годя тебе пить да буянить, пора делом заняться, поки умом совсем не тронулся. Стал быть, приворотное заклятье зловредная баба наложила, да к себе привязала? - Скороговоркой выпалила разбойница, разглядывая из под прищуренных век хмурого Казимира. - Значицца, надобно вернуться туда, да на месте ведьму-то и окоротить. Не верю я, што нету супротив того заклятья другого, чтоб освободило тебя. Как есть не верю! Эгей, - прищелкнув языком, улыбнулась Каля, - энто я к те вовремя-то поспела! Ну, што скажешь, вельможный комес - готов ли в путь дорогу двинуться, да меня в спутницы взять?
Брови девушки взметнулись вверх, едва она взглянула в буреющее лицо комеса. Даже во время рассказа о тайнах своих постыдных не приходилось ему так краснеть. Выдернув свою руку из ее, Казимир с треском хлопнул ладонью об ладонь.
- Ай да Каля, ай, разумница, - с третьего раза попробовав заговорить, рявкнул он, наконец, заставив Сколопендру отшатнуться. - А я вот тоже верю, что есть заклятье, которое б освободило меня от приворота этого гадостного. Да только кто снимет его с меня? Ведьма? А ты ее видала, эту ведьму? Ей лопнуть будет легче, чем даровать мне свободу! Иль думаешь ты, девка глупая, что не передумал я обо всех путях за три-то года? Да знаешь, сколько клериков посетил я? Все в один голос утверждают - не ведают природы моего заклятья, лишь понимают - навсегда оно. Понятно? Навсегда! Не поеду я никуда, - бросил он, остывая. - И не мели ты ерунды. С рождения судьба моя - терпеть беду от женщин, да я сам чую - недолго мне осталось. Дожить-то дай в спокое?
Улыбка Сколопендры угасла как огонек под порывом ураганного ветра. Плечи поникли, зеленые глаза, только что горевшие верой, потухли.
- Твоя правда, - голос разбойницы дрогнул, но она сумела совладать с собой, и продолжила, еще тише. - Глупая то была идея. Прости, шляхтич, не следовало мне так говорить, давать надежду.
Казимир кивнул, глядя вслед понурившейся фигурке. Приготовился к гневу, обидным насмешкам, даже, зная вздорный норов Сколопендры, готов был слушать оскорбления. Разбойница исчезла между деревьями, а Казимир все стоял, глядя на молодой сад.
