Чары кинжала - Керр Катарина (книги бесплатно без .TXT) 📗
Но во всем этом шуме присутствовал один мотив, который никто не хотел развивать: может быть, действительно, Родри был прав, когда утверждал, что Райс позарился на деньги? Джилл сразу смекнула, что зерна сомнения, которые зародились у людей по всему Элдису, со временем прорастут и дадут мрачные всходы. Она улыбнулась, думая об этом. Родри одержал победу, о которой Райс никогда не сможет забыть.
В приемной Ловиан никого не было. Невин и Даниан о чем-то разговаривали с ней в опочивальне. Оскорбленные поступком Райса, они в гневе собирали вещи и собирались как можно скорее покинуть двор. Джилл устало опустилась на стул, Каллин ходил по комнате взад-вперед, часто останавливаясь возле двери и прислушиваясь к тому, что происходило в коридоре. Наконец он улыбнулся и открыл дверь. Амир прокрался, как вор, неся в руках одежду и другое имущество.
— Я забрал все, даже его меч, — сказал Амир. — Ты был прав насчет серебра. Всего за несколько монет слуги вернули одежду его милости и все остальное. Но зато за меч пришлось отдать гвардейцам все деньги, которые ссудил мне лорд Слигин.
— Я улажу это, — сказал Каллин.
— Мы поедем сегодня, капитан?
— Это зависит от ее милости, — Каллин бросил встревоженный взгляд на закрытую дверь спальни. — Если придется остаться, то главное — избежать ссор этой ночью, понял! Запомни это.
— Тогда, капитан, может быть, мы лучше поужинаем в казарме? — Амир свалил все имущество Родри на стол и поспешно ушел, пока слуги не отыскали его.
Каллин взял со стола меч Родри и вытащил его из ножен. Джилл увидела двойную эмблему, выгравированную на лезвии: Дракон Аберуина и Лев материнского клана.
— Я бы не простил себе, если бы позволил Райсу повесить меч в зале суда как свидетельство позора Родри, — сказал Каллин. — Проблема теперь в том, как нам вынести его отсюда.
— Очень просто, отец. Я вынесу его.
— Ты, как всегда, что-нибудь придумаешь.
— Если я надену мою старую одежду и Данн подстрижет меня покороче, я поеду с отрядом, держа меч в старых ножнах, — кто заметит?
Каллин засмеялся, тихо приговаривая:
— Никто, конечно. Исключая нашего проницательного травника. Ну и хорошо, моя дорогая. По всему видно, что ты — моя дочь.
Тут Невин вышел из спальни и сообщил, что Ловиан слишком измучена, чтобы выезжать сегодня. Когда Каллин заметил, что было бы лучше, если бы отряды Родри и Райса ужинали отдельно, Невин согласился.
— Я сам хочу поскорее убраться отсюда, — произнес Невин. — Очень скоро все вспомнят о том маленьком представлении, которое я устроил на заседании. Я поговорю с Даниан, а ты скажи людям, чтобы были готовы к отъезду, пока на наши головы не свалилась очередная ссора.
— Хорошо, я все сделаю, — ответил Каллин. — Джилл, переоденься.
Так как все в крепости знали Джилл только как красивую любовницу Родри, никто не обратил внимания на молодого серебряного кинжала, который выехал вместе с людьми ее милости.
Они двинулись на север по дороге к Аберуину, Джилл напоследок обернулась и увидела знамя с серебристо-голубым драконом, развевающееся высоко над башней.
— Даст бог, я больше никогда не увижу злого лица Райса.
— Еще только разочек, — сказал Амир. — Когда он перед всеми объявит о возвращении лорда Родри.
Так заканчивался этот трудный, но такой прекрасный и теплый день, с голубоватой дымкой, висящей вдали над полями спелой золотой пшеницы. Вдоль дороги, пенясь и сверкая, быстро бежала река Гвин. Джилл чувствовала, что готова запеть.
Она немного удивлялась тому, что с ней происходило, потому что не ощущала ничего, кроме радости. Единственное, что не давало ей покоя, — воспоминание об ужасной сцене в зале суда, когда она испугалась за Родри.
Дверца ее клетки открылась — было бы мужество полететь…
Покинув город, Родри первую пару миль ехал легкой рысью, а затем позволил коню идти быстрым шагом. Когда он повернул на восток, то сменил прогулочный аллюр и помчался на самой большой скорости, на какую был способен его конь. Согласно закону, Родри, как ссыльный, находился под специальным наблюдением гвербрета до тех пор, пока не покинет его владений. Но существовала опасность, что кто-нибудь из людей Райса может в угоду своему лорду преследовать и даже убить человека, который высмеял их лорда прямо в зале судебных заседаний.
Время от времени Родри оборачивался и смотрел назад. Единственным его оружием был цепкий взгляд, явно доставшийся ему от эльфов и способный заметить на большом расстоянии предательское облачко пыли в случае погони.
Дорога была прямой, в то время как морской берег извивался, иногда почти сливаясь с дорогой, иногда на целую милю удаляясь от нее. Родри ехал медленно, выискивая места, где он мог бы укрыться. Попадались в основном небольшие фермы, хозяева которых, скорее всего, отказали бы в приюте человеку, который скрывался от всадников гвербрета. То здесь, то там виднелись островки леса. Если он скроется в одном из них, его преследователи должны будут спешиться, чтобы продолжить погоню. Тогда у него будет шанс убить хотя бы одного из них, прежде чем остальные покончат с ним. Тем не менее у него теплилась надежда, что никто не поедет за ним вслед, потому что оставить врага жить униженным и опозоренным — хуже, чем просто убить на дороге.
Временами он был готов просто остановиться и позволить людям Райса схватить его. Или, быть может, отпустить лошадь, пойти к морю и утопиться? Позор сопровождал его неотступно, как всадник, сидящий за спиной… Он посмотрел на свои старые потрепанные штаны и на простую широкую голубую рубаху — такова была теперь его одежда. Чтобы окончательно унизить, они сдернули с него плащ прямо там, во дворе. Умереть, казалось, было легче, чем влачить жалкое существование в изгнании, чтобы через несколько лет закончить жизнь в мелочной кровавой вражде каких-нибудь лордов. Единственное, что заставляло его не поддаваться пораженческим настроениям, — это сознание того, что Райс будет ликовать, узнав о его смерти.
Около полудня, когда дорога начала немного подниматься в гору, Родри оглянулся и увидел небольшое облако пыли вдали. Время было позднее — вряд ли это обычные путешественники. Он пришпорил коня и галопом понесся вперед, затем свернул на небольшую тропинку, идущую на север между пшеничными полями. Крестьяне испуганно замирали, когда он, не останавливаясь, проносился мимо них. Затем он свернул с тропинки прямо на луг.
Оглянувшись назад, он снова увидел позади себя какое-то подозрительное движение. Его легко было отыскать при погоне: его лошадь тоже изрядно пылила, кроме того, селяне, конечно, докладывали людям Райса, куда он поехал. Чередуя шаг с галопом, он двигался по направлению к лесу, который тянулся, казалось, на многие мили. Он в последний раз пришпорил своего измученного коня и добрался наконец до опушки. Лес был старым, густым, с раскидистыми огромными дубами. Он спрыгнул на землю и ввел своего вспотевшего коня в заросли.
Они прошли уже около мили в глубь леса, когда он услышал отдаленные крики на опушке леса. Он отыскал небольшую лесистую лещину, уговорил испуганную лошадь спуститься и лечь в кустарнике, оставил ее там и начал крадучись пробираться между деревьями. Он двигался совершенно бесшумно, как олень, и в первый раз с благодарностью подумал: «Это кровь эльфов гнала меня на лесную охоту, когда я проводил долгие часы в одиночестве». Через несколько минут он услышал позади шум и затаился между невысокими деревьями.
— Должно быть, это его лошадь, — донесся голос.
— Оставь ее, не трогай. Он не мог далеко уйти.
Голоса были смутно знакомыми — наверное, люди его брата. Он слышал, как они подошли ближе и поискали вокруг. Их, должно быть, четверо, судя по звяканью ножен о шпоры. У Родри сжалось сердце — он вынужден скрываться, как заяц от охотников!.. Он решил, что лучше просто выдать себя и покончить с этой игрой в кошки-мышки. Он приготовился уже выйти из укрытия, но тут вдруг споткнулся. Или кто-то подставил ему ножку, он был уверен в этом. Потом он почувствовал, что его схватили чьи-то руки — мириады тонких рук, которые прижимали его к земле без единого шороха. Он был слишком испуган, чтобы вскрикнуть, потому что дождь из листьев и веточек забарабанил вокруг него. Люди подходили ближе, неповоротливые и шумные, как всегда в лесу.
