Драконья гавань - Хобб Робин (библиотека книг .TXT) 📗
— И я не единственный! — прокричал Грефт. — Вы лжецы! Все до единого! Джесс говорил мне, он все мне рассказал! Весь этот поход затеяли ради того, чтобы увести драконов подальше от Трехога, где никто не узнает об их гибели, кроме тех, кто заплатит за товар. Он сказал, что Лефтрин об этом знал, и контракт достался ему обманом! Совет торговцев Дождевых чащоб и даже малый Совет Кассарика тоже в курсе! Зачем, по-вашему, они согласились? Все это просто фарс! Даже этот «эксперт» из Удачного и ее помощник с ними заодно. Нет никакой Кельсингры, и никто из нас никуда не должен попасть. Замысел состоял в том, чтобы увести драконов подальше от Трехога, убить и погрузить на баркас. А потом переправить в Калсиду и продать герцогу!
Он обвел их всех вызывающим взглядом. Потрясенное молчание было ему ответом. Грефт издевательски усмехнулся.
— Как вы не понимаете, глупцы? Зачем, как вы думаете, Совет выбрал именно вас? Чтобы избавиться от вас! И чтобы никто не беспокоился о том, куда вы все делись. Как только вы перегоните драконов подальше вверх по реке, нужда в вас отпадет. Все они погибнут или будут убиты. А затем баркас, груженный останками драконов, отправится прямиком в Калсиду. И все будут счастливы. Жителям Дождевых чащоб больше не придется кормить драконов, Трехог избавится от кучки выродков, герцог Калсиды излечится и заключит союз с чащобами, и многие втихомолку изрядно разбогатеют! Вы лжецы! И не смотрите на меня так! Вы знаете, что я говорю правду. К чему это притворство?
Бокстер раздвинул толпу плечами. На глазах у него блестели слезы.
— Но ты говорил… столько всего говорил! Что у нас будет свой город, новые правила и все остальное! — выпалил он, словно маленький, растерянный мальчишка.
На миг Тимаре вспомнился Рапскаль с его простодушными вопросами. Горе сдавило ей сердце. Но Бокстер не был Рапскалем, и его лицо уродливо исказил гнев.
— Это ты лжец! — заорал он на Грефта, молча глядящего на него. — Лжец! Сказал нам, чтобы мы оставили девушек в покое, а потом сам к ним лез! Выдумал все эти правила насчет дележки, а себе забрал все самое лучшее! Мы с Кейзом знаем, что ты сделал. Мы не дураки.
— Да неужели? — фыркнул Грефт, и Бокстер ударил его.
Грефт отшатнулся, но кулак все равно задел его подбородок, и его зубы клацнули.
— Хватит! — выкрикнул Лефтрин.
Сварг неожиданно прижал руки Бокстера к бокам. У Грефта из угла рта сочилась кровь. Он не обращал внимания, обводя товарищей презрительным взглядом. Оценив враждебность, с какой на него смотрели остальные, он набрал в грудь воздуха.
— Поначалу я верил в то, что мы делаем. Но потом Джесс открыл мне глаза. Что случилось с Джессом, капитан Лефтрин? — обвиняюще бросил Грефт, глядя на речника. — Он говорил, что ты хочешь разорвать с ним сделку, говорил, что ты мечтаешь заманить в постель эту бабу, и если ты убьешь его, то сможешь подкупить ее драконьей кровью. Так оно все и вышло? — поинтересовался он и с вызовом развернулся к Элис. — И как, разборчивые дамочки из Удачного продаются за драконью кровь?
— Лефтрин! — ахнула Элис, но кулак капитана уже врезался Грефту в челюсть.
Сила удара впечатала хранителя в стену палубной надстройки. Голова его мотнулась, но он сумел выпрямиться и устоять. Он окинул зрителей злобным взглядом, а затем намеренно сплюнул кровью на палубу «Смоляного». Скелли ахнула от ужаса и кинулась к плевку, чтобы стереть его рукавом. Грефт подался ближе к капитану. Элис взяла Лефтрина за руку, пытаясь удержать его, но Тимара поняла, что остановила его лишь собственная воля, вздувшая мышцы его челюстей и расправившая грудь.
— Я устал от притворства! — объявил Грефт, и в голосе его звучало такое разочарование, такой надлом, что сердце девушки на миг сдавило жалостью. — Я думал, что Совет наконец дает нам шанс. Я думал, что у меня появилось какое-то будущее. Вот почему я согласился, — признался Грефт и снова обвел всех обвиняющим взглядом. — Я пытался вам показать, что все может быть по-другому, что мы можем все изменить. Но некоторые из вас не хотели никаких перемен, — мрачно заключил он, покосившись на Тимару. — А другие хотели, чтобы кто-то другой думал за них и указывал им, что делать!
Теперь он с упреком уставился на Бокстера. Кейз шагнул к брату и положил руку ему на плечо, но Сварг так до сих пор и не выпустил юношу.
— Са, как же я устал! — прокричал Грефт в темноту и снова гневно сверкнул глазами. — Но никто из вас меня толком не слушал. И тогда Джесс объяснил мне, почему. Рассказал, какая паутина лжи опутывает весь этот поход. Что ж, теперь его нет, он погиб, и я не верю, что это был несчастный случай. А затем я услышал, что некоторые драконы сознательно изменяют своих хранителей, дали им свою кровь, чтобы те переродились. Но только не Кало, нет. Не для Грефта. Ни в коем случае не для Грефта. Я заботился об этом чудовище. Я охотился для него, кормил его, чистил, соскребал с него грязь. Но дал ли он мне хоть каплю крови, хоть одну чешуйку? Нет. Ни для того, чтобы меня изменить, ни для того, чтобы вылечить, ни для того, чтобы я мог их продать и начать новую жизнь.
Он снова огляделся, злобный и самоуверенный. Кровь сочилась из его царапин. Теперь Тимара догадывалась, что Кало схватил его зубами и отшвырнул, ободрав кожу. Удивляло лишь то, что дракон не перекусил его пополам и не съел.
— Я всегда знал, что мне достанется меньше, чем остальным, — с неожиданным спокойствием продолжил Грефт. — И уважения. И даже времени. Такие люди, как я, как мы все, умирают молодыми. Если только дракон не позаботится о нас и не продлит нам жизнь. Теперь я это знаю. Я слышал, как Сильве с Харрикином ночью разговаривали о том, что могут не торопиться, ведь после того, как драконы их переродят, у них будут, наверное, еще сотни лет. Но только не у Грефта. Не у меня. И сегодня я пошел взять то, что полагалось мне по праву. Я чистил Кало и кормил — кто бы мог подумать, что он откажет мне в единственной чешуйке, в паре капель крови. Но нет. Нет.
Грефт засопел и в очередной раз обвел всех взглядом. Медленно покачал головой, как будто не мог поверить в свое невезение, в жестокость судьбы, приведшей его сюда.
— Я скоро умру, — объявил он наконец, явно обвиняя в этом всех собравшихся. — Внутри меня все разладилось. Мое тело выходит из строя. Живот болит, когда я голоден, но когда я ем, становится еще хуже. Рот изменился настолько, что я не могу жевать или хотя бы полностью сомкнуть челюсти. Глаза пересыхают, но я не могу до конца опустить веки. Все, что казалось простым, дается с трудом. Мне не хватает воздуха, если дышать носом, а когда я дышу ртом, горло пересыхает и трескается, и я плююсь кровью.
Взгляд Грефта еще раз обежал всех и остановился на Тимаре.
— Такая вот жизнь, — произнес он тихо. — Или смерть. Смерть того, кто меняется без помощи дракона. Смерть того, кого Дождевые чащобы отметили так сильно, что ему не светит дожить до зрелости, не говоря уже о старости.
Внезапно он остался стоять один в кольце людей, и никто не прикасался к нему. Когда Грефт пошел прочь, все молча расступились, пропуская его. Элис наклонилась и подняла склянку, выпавшую из его кармана. А затем с ужасом глянула на Седрика.
— Похоже на пузырек из-под чернил, — заметила она.
Седрик пожал плечами. Губы его были плотно стиснуты, лицо побледнело. Он выглядел больным. Карсон подошел к нему. Элис медленно перевела взгляд на Лефтрина.
— Это ведь неправда? Охотник солгал этому мальчику?
Лефтрин долго смотрел на нее в тишине. Обвел взглядом ждущих хранителей.
— Кое-кто думал, что может заставить меня участвовать в чем-то подобном. Они узнали о «Смоляном», как много в нем диводрева. Но я не соглашался на это, Элис. Не соглашался и никогда бы на это не пошел.
На лбу Элис пролегла тоненькая морщинка.
— Так вот о чем он тогда говорил? Джесс, в тот раз, на камбузе. Он думал, что мы с Седриком отправились сюда, чтобы тебе помогать?
— У него было множество странных идей. Но теперь его нет, Элис, а я не лгу. Я не соглашался возить контрабандой драконью кровь или плоть. — Он посмотрел на нее и тихо прибавил: — Я клянусь в этом «Смоляным». Клянусь своим живым кораблем.
