Сердце Мириаля - Фьюри Мэгги (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Рохалла, однако, в отличие от Ивара не обладала железной мускулатурой мясника. Хотя ей удалось на миг оглушить убийцу, от удара тяжелый подсвечник вырвался из ее рук. Мужчина между тем, шатаясь, поднялся на ноги, глаза его сверкали, по лицу струями текла кровь. Взревев, точно бешеный бык, он бросился на Рохаллу, размахивая огромным ножом. Слишком поздно она разглядела, что лезвие чистое — стало быть, он все же замыслил насилие, а не убийство, и резал ножом одежду, а не живую плоть. Эх, надо было дождаться Пресвела…
Рохалла попятилась, стараясь вспомнить, как расставлена мебель у нее за спиной, и не сводя глаз с ножа. Нельзя поддаваться панике, твердила она себе, нельзя кричать или удирать сломя голову — так ее лишь вернее убьют. Она знала, что противник вот-вот бросится на нее, а значит, нужно быть начеку и успеть отскочить…
Убийца бросился на нее, но не в бессмысленно яростном порыве, как она ожидала, а с ужасной, рассчитанной точностью отпущенной пружины. Огромный нож он занес над головой и в миг прыжка с нечеловеческой силой опустил лезвие. Рохала прянула вбок — и ударилась о зеркало. Нож просвистел мимо ее лица, так близко, что по щеке прошел смертный холодок. Лезвие зацепилось за рукав прочного шерстяного платья, но Рохалла дернулась — и сумела вырваться. Помимо ужаса, она вдруг ощутила нелепую злость: этот болван с ножом испортил первое в ее жизни приличное платье! И только миг спустя она почувствовала жгучую боль. Из раны по руке плеснула струйка горячей крови.
На секунду Рохалла оцепенела от ужаса — и это промедление едва не стоило ей жизни. Блеск ножа, отразившись в зеркале, предостерег ее об опасности. Она нырнула за зеркало, и нож с грохотом ударил в бесценное посеребренное стекло. От удара зеркало перевернулось и рухнуло на колени нападавшего. Убийца зарычал от боли и ярости.
Рохалла поняла, что он загоняет ее в угол, отрезая путь к двери. Если она не прорвется сейчас, покуда он отвлекся, — она погибла. Собрав всю свою отвагу, девушка бросилась вперед, но проскочить не успела. Убийца развернулся и вновь бросился на нее с ножом. Рохалла стремительно присела — и тяжелое лезвие рассекло воздух у нее над головой. Она почти забыла, что ее враг — человек. Она видела только нож. Массивное, холодно блиставшее лезвие точно зажило своей собственной жизнью.
Отступать было некуда. Она загнана в угол, и убийца вновь занес руку для удара, глаза его, залитые кровью, горят животной ненавистью к той, что посмела помешать ему… И вдруг бешеный огонь в его глазах сменился вспышкой боли, а затем тупым удивлением. Нож выпал из его руки и бессильно звякнул о пол в волоске от ее растопыренных пальцев. У Рохаллы еще хватило присутствия духа выползти из угла прежде, чем противник всей своей тяжестью рухнет на нее.
Подняв глаза, девушка увидела, что из его спины, между лопаток торчит рукоять меча. Пресвел, дрожа всем телом, никак не мог оторвать глаз от мертвеца. Затем он со стоном бросился к Рохалле, помог ей подняться и крепко прижал к себе.
На сей раз она — дрожащая, благодарная, едва живая от страха — даже и не подумала отшатнуться.
Их оцепенение нарушил женский голос:
— Пресвел!
Даже сорвавшись с разбитых, распухших губ, это слово источало злость. Леди Серима качалась, как былинка на ветру, но все же стояла, прижимая к груди жалкие обрывки корсажа, словно стремилась хоть так сохранить свое достоинство. Ее избитое лицо было мрачно, как грозовая туча, а опухшие, слезящиеся глаза метали молнии.
— Да как ты смеешь! — прорычала она. — Немедля гони эту тварь из моего дома!
У Пресвела отвисла челюсть.
— Но, госпожа… — начал он.
«Проклятье, — с горечью подумала Рохалла, — я же только что спасла твою треклятую жизнь! Вот она, благодарность!» Страх, еще струившийся в ее крови, обратился в гнев, но прежде, чем она успела дать достойный отпор, на лестнице послышался громкий топот.
Все трое разом вздрогнули. Гнев Серимы тотчас испарился, и она поспешила спрятаться за спиной Пресвела. Тот потянулся за мечом.
— Эгей! — крикнули за дверью. — Есть тут кто?
Нет, подумала Рохалла, слегка расслабясь, в этом голосе нет безумия и жажды крови.
Дверь открылась шире, и в комнату заглянул темноволосый, явно взволнованный мужчина. Казалось, он не замечает ни жалкого вида леди Серимы, ни опрокинутой мебели и разбитого зеркала, ни трупа на полу.
— Ради всего святого! — выдохнул он. — Скажите, моя дочь здесь?
Пресвел опомнился первым.
— Комната в конце коридора, — слабым голосом ответил он. Мрачное лицо незнакомца просияло.
— Спасибо! — крикнул он. — Большое спасибо! И исчез.
Глава 28. ИЗ ОГНЯ
С неистово бьющимся сердцем Тормон вбежал в спальню, отделанную розовыми цветами. Саму Аннас он не сразу и разглядел — вначале увидел ее одежку, аккуратно сложенную на стуле, и лишь потом заметил, что под грудой перин бугрится крохотный холмик, а по подушке разметались знакомые темные волосы.
— Аннас! — закричал он. — Аннас!
Из-под балдахина кровати не донеслось ни звука. Груда перин даже не пошевелилась. Тормон похолодел. Опрометью бросившись к кровати, он рывком сдернул перины, страшась того, что может обнаружить, — но Аннас, похоже, просто спала, личико у нее было свежее, хотя и чересчур разрумянившееся, дыхание медленное, но ровное. Отчего же она не услышала его крика? Почему не проснулась?
— Аннас! — позвал он, легонько тряхнув девочку за плечо. — Аннас, солнышко мое, это я, папа. Теперь все будет хорошо. Я пришел за тобой.
Секунду девочка не шевелилась, затем ее темные глаза вдруг широко распахнулись. Тоненько вскрикнув, она бросилась на шею отцу и разрыдалась.
Сколль вместе с конями ждал на внутреннем дворе особняка, за кухней. Его грызло беспокойство. Он очень не хотел подводить Тормона, но в душе понимал, что находится здесь незаконно, и его охватывал почти священный трепет при виде огромного и величественного здания. Бесконечные окна, казалось, осуждающе таращатся на него — вот-вот, чего доброго, распахнется дверь черного хода и оттуда хлынет толпой разъяренная челядь, чтобы прогнать прочь незваного гостя.
Еще Сколлю было не по себе оттого, что день клонился к вечеру и в углах обнесенного высокой стеной двора неотвратимо сгущались тени. Хотя дождь полил снова, Сколля беспокоило не это, а нечто другое — странное, неприятное чувство, от которого зудела спина. Словно кто-то в упор смотрит на него. Кони, не говоря уж о раздражительной ослице, тоже были не в восторге от этого места — они фыркали, гулко топали, мотали головами и испуганно выкатывали глаза.
Теперь Сколль уже беспокоился не на шутку. Серима держала своих лошадей в конюшнях Священных Пределов, а потому здесь негде было поставить коней, разве что под дождем, у самой стены. Сколль привязал их к кольцам, вбитым в стену именно для такой цели, но и после этого ему пришлось лезть вон из кожи, успокаивая своих подопечных. Слишком уж их было много: два солдатских коня, ослица, пара сефрийцев и гнедая тонконогая кобылка, которую Сколль уже привыкал считать своей. Если все они оборвут поводья и с топотом замечутся по двору, он с ними точно не управится.
Сколль обвел беспокойным взглядом двор. Видно было немного: бельевая веревка, пара чахлых растений в горшках, выставленных за кухонную дверь, насос для воды с длинной резной ручкой и узкие чугунные воротца, за которыми, как уже выяснил Сколль, располагался унылый садик с фонтаном посередине.
— Вот видишь, — сказал он себе, — все на месте, никуда не делось.
Тогда что же так пугает коней?
Сверху донесся едва слышный шум, и Сколль стремительно развернулся к дому, но опять-таки ничего нового не увидел. Одна лишь внушительная громада особняка, притихшего в сумерках, одни лишь низкие тучи, нависшие над уродливым силуэтом горгульи на крыше…
Сколль пронзительно закричал, когда горгулья расправила огромные крылья и взмыла в воздух.
