Камешек в жерновах - Малицкий Сергей Вацлавович (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– Не оборачивайтесь, – бросил негромко Дану и Райбе, правя лошадь по пыльной дороге в сторону Инга. – Старик сказал, что староста их деревеньки должен бежать к серым, их пост в шести ли к западу. Так и сказал: прости, чужеземец, но придется сообщить о тебе, иначе мою землянку разорят и над невесткой надругаются.
– Кто же правит этой деревенькой? – спросил Дан.
– Король Бангорд, – прошептал Чаргос. – После об этом. Поспешим. Времени у нас достаточно, пока серые двинутся за нами в погоню, но терять его зря не следует. Я сказал старику, что мы из Эйд-Мера, но ищем дорогу с этой стороны гор к устью Инга, большой реки в каньоне. Эта дорога позволит нам выиграть время. Надоело продираться через траву.
Погоню Чаргос услышал к вечеру. Едва начало смеркаться, валли остановил отряд, слез с коня и припал ухом к земле.
– Примерно полдюжины всадников, – сказал, стряхивая пыль с колен. – Близко, не более двух ли.
– Справимся? – напряглась Райба.
– Зачем же рисковать? – удивился Чаргос. – Кое-что мы уже узнали, теперь наши знания надо бы сохранить. Уходим с дороги!
Друзья взяли лошадей под уздцы и, примяв траву, пошли к северу. Чаргос остановил их через варм локтей. Обернулся, вытащил из разреза рубахи деревянную трубку, подмигнул Райбе и, бросив Дану: – «Я конечно не маг», – дунул в нее. Звук получился низкий, но протяжный. Примерно так звучит тростник, если идущий по льду охотник срубит коричневые стебли наискосок, а налетевший ветерок запутается в одеревеневших коленцах. Чаргос дунул еще раз, еще, и Дан с удивлением увидел, что примятая лошадьми трава поднимается, словно и не провели только что по ней коней трое спешившихся всадников.
– Вот так, – улыбнулся Чаргос. – Это сила Ай, спасибо ей за помощь. А теперь уходим. Сорвите по пучку вьюна и держите у лошадиных морд, тогда они нас не выдадут.
Друзья успели отойти еще на пол-ли, когда на дороге послышался стук лошадиных копыт. Преследователи остановились, изучая следы. Последние лучи Алателя блеснули на остриях секир. Затем отряд поскакал дальше.
– Остановимся еще через ли, – сказал Чаргос. – Там и поговорим. Мы на правильном пути, послезавтра выйдем к руслу Маны.
Как валли и предсказывал, через день после посещения маленькой деревушки друзья вышли к полноводной реке. Им пришлось пересечь еще четыре дороги и миновать три деревни, заходить в которые Чаргос не решился. Райба предположила, что пришельцев в Даре не так уж и много, но Чаргос не согласился:
– Много, Райба, очень много! Только идти далеко к востоку без лошадей, без сильных, здоровых мужчин, без дерева, тащить все на себе трудно. Птицы и звери разные вести приносят хозяйке Вечного леса, но там, у Ари-Гарда, нераспаханной земли почти больше нет. Деревня на деревне. И везде почти одно и то же: подростки, маленькие дети, старики, старухи, молодые женщины. Как бы я хотел, чтобы после окончания ужасной войны эти люди нашли здесь свою родину!
Шумела под крутым берегом Мана, раскинулся лугами и оврагами ее левый берег, а маленький отряд двигался по противоположному берегу, искал брод. Ведь проходили как-то на этот берег кьерды! Правда, по словам старика, совсем их не стало, после того как вернулись хозяева в Эйд-Мер. Дан правил лошадью и вновь перебирал в голове рассказ Чаргоса.
Старик, как и лиги его земляков, попал в Дару по указу Бангорда. Не нужна ему была чужая сторона, но, когда через пылающие врата в составе селенгарского ополчения ушли четверо его сыновей, приказал собираться жене старшего, потому как остальные не успели обзавестись семьями, связал нехитрый скарб и пошел в чужую страну. Как знал, что нет пламени, которое горит вечно. Дара старику понравилась, только небо над ней страшное, но и к нему можно привыкнуть, если глаза не поднимать. Сыновей ему найти сразу не удалось, но прибился он к нескольким семьям, и пошли они на восток, пока хватило сил идти. Тут и остановились. Земля хорошая, жирная. В лощине сразу три родника бьют. Даже охота уже есть. Овощи посадили, урожай хороший будет. Приказчики Бангорда всех крестьян на учет ставят, но требование их – три воза сладких клубней с семьи – выполнить удастся, и даже себе еще останется. Жаль вот только, соли маловато.
– Чего же он так напуган? – спросила тогда же вечером у костра Райба.
– Пугают, – пожал плечами Чаргос. – Серые воины пугают, которых старик называет орденцами. Кьерды пугали, хотя и запрещено им трогать дарджинцев. Новые переселенцы, которые изредка проходят через деревню еще дальше на восток, пугают ужасами, что творятся в Ари-Гарде. Впрочем, старику хватило и того, что он сам видел у пылающих врат. Так мне и сказал, что кто бы ни убивал людей над пылающими вратами, Бангорд ли, князья его, командиры, а ответ держать придется каждому дарджинцу. Боится он, смерти ждет для себя, для детишек, копошащихся в пыли, для старых и молодых женщин. Все они смерти ждут.
– Однако называет тебя чужеземцем, – заметила Райба.
– Так мы и есть для него чужеземцы, – согласился Чаргос. – Именно потому, что старик этот поселился на чужой земле. И самое страшное для него, что ни весточку передать, ни одним глазком взглянуть на свою потерянную родину он уже больше не сможет.
– О чем же вы так долго говорили? – не понял Дан.
– А ты как думаешь, что может крестьянина интересовать? – удивился Чаргос. – Большая часть переселенцев не прожила в Даре и четверти года. Будь уверен, после нашего ухода старик пересказывал односельчанам мои слова до темноты! Если только не сам побежал к серым. Многое его интересовало: насколько длинный год, когда начинается и когда заканчивается лето? Идут ли дожди и как часто? Сурова ли зима, много ли выпадает снега?
– Так ведь я слышала, что раньше над Дарой не выпадали ни дожди, ни снег? – сдвинула брови Райба. – Что же ты мог ему рассказать?
– Многое, – ответил валли. – Возьми погоду на кьердской равнине, в лесах дерри, сравни с погодой на равнине Уйкеас – нечто среднее и будет погодой для Дары. Очень старик обрадовался, что лето длинное, но жары сильной нет и дожди случаются часто, но не заливают. Рассчитывает два урожая в год снимать. Я ему рассказал про Эйд-Мер, назвал, к кому обратиться за семенами и советом, подсказал, сколько теперь стоит соль, мед, кожа.
– Соль, мед, кожа… – мрачно повторил тогда Дан слова Чаргоса и пробормотал про себя чуть слышно: – Скорее всего, боль, кровь и кожа. Содранная кожа. Сорванная. Пронзенная и сожженная!
– Стойте! – прошептала Райба, спрыгивая с лошади. – Враг!
Стражников было трое. Разбегаясь на мелководье лентой шириной варм локтей, река изгибала русло, чтобы повернуть к югу и продолжить бег к своенравному Ингу. На пологом правом берегу Маны стоял шатер, возле которого и сидели воины.
– Убиваем всех? – спросил Дан, когда, спешившись, друзья высмотрели неожиданных противников из высокой травы.
– Зачем же лишние смерти? – не понял Чаргос. – Для чего тебе Элом подарена сообразительная голова? Думай, парень! Что нам даст смерть двоих стариков и одного подростка? Ничего, кроме неприятностей. Где-то рядом еще стражники, и, скорее всего, близко. Видишь, колокол подвешен к столбу? К тому же, убив этих несчастных, мы неминуемо заставим их сменщиков насторожиться, утроить охрану, чего доброго, броситься по нашим следам! Нет, действовать надо по-другому, тем более место именно то, которое нам нужно.
– Что же здесь нужного? – не понял Дан.
– Брод! – объяснил Чаргос. – Два моста на реке Мане. На всем протяжении русла у нее обрывистые берега, быстрое течение, пороги, а вот здесь река словно смиряет нрав. Правый берег пологий, а противоположный хоть и высокий, но разрезан оврагом. По нему и подняться можно. Кстати, раньше явно не было оврага на той стороне, это первые дожди разрушили берег, теперь-то трава так просто не отдаст почву из-под корней! Зато эта переправа не только для пешего, но и для конных.
– Если только серые не устроят наверху засаду и не порубят всех в мелкие куски! – усомнился Дан.
