Перекрестки сумерек - Джордан Роберт (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
– Попроси их войти, – сказала Илэйн.
Монаэлле не стала ждать Цигэн, она скользнула в комнату, как только плетение исчезло; ее многочисленные браслеты из золота и резной кости загремели, когда она скинула свою шаль с плеч на локти, войдя в относительно теплое помещение. Илэйн не знала, сколько лет Монаэлле, – Хранительницы Мудрости не так тщательно скрывали свой возраст, как Айз Седай, но тем не менее о нем они не распространялись, – однако по виду она была средних лет. Ее длинные, по пояс, золотистые волосы отблескивали рыжиной, но в них не было и намека на седину. Слишком низкорослая для айилки, ниже Илэйн, с мягким добрым лицом, она вряд ли была настолько могущественна в Силе, чтобы быть принятой в Белую Башню, но не могущество ценилось среди Хранительниц Мудрости; так что она занимала очень высокое положение. Что имело большее значение для Илэйн и Авиенды, ибо она была повивальной бабкой при их перерождениях в Первых Сестер. Илэйн присела перед ней в реверансе, игнорируя неодобрительное фырканье Дайлин, а Авиенда низко поклонилась, сложив руки на животе. Не считая ее долга перед своей восприемницей, согласно обычаям Айил, она, в конце концов, была всего лишь ученицей у Хранительниц Мудрости.
– Полагаю, ваша необходимость в уединении отпала, поскольку вы убрали охранное плетение, – произнесла Монаэлле, – и настало время, когда я должна проверить твое состояние, Илэйн Тра-канд. Это необходимо делать дважды в месяц до окончания твоего срока. – Почему она так хмурится, глядя на Авиенду? О Свет, конечно же, ее бархат!
– А я пришла посмотреть, что она будет делать, – сказала Суме-ко, входя в комнату вслед за Хранительницей Мудрости. Сумеко была внушительной, крепкой женщиной с уверенным взглядом, в хорошо скроенном желтом шерстяном платье с красным поясом; в ее прямых черных волосах поблескивали серебряные гребни, а на высоком воротнике – серебряная круглая брошь, отделанная красной эмалью. Она могла бы сойти за знатную даму или преуспевающую купчиху. Когда-то она была робкой, по крайней мере в окружении Айз Седай, но это время прошло. Ее больше не смущали ни Айз Се-дай, ни солдаты Гвардии Королевы. – Ты можешь идти, – сказала она Цигэн. – Это тебя не касается. – Ее не смущали и благородные, если уж на то пошло. – Вы также можете оставить нас, леди Дайлин, и вы, леди Бергитте. – Она окинула Авиенду изучающим взглядом, словно раздумывая, не добавить ли и ее в этот список.
– Авиенда может остаться, – сказала Монаэлле. – Она пропустила очень много уроков, но все равно должна будет научиться этому рано или поздно. – Сумеко кивнула, соглашаясь на Авиенду, но бросила холодный нетерпеливый взгляд на Дайлин и Бергитте.
– Нам с леди Дайлин надо поговорить, – произнесла Бергитте, засовывая сложенную карту обратно во внутренний карман своей красной куртки и направляясь к двери. – Я сообщу тебе вечером, что мы надумали, Илэйн.
Дайлин негодующе взглянула на нее, почти так же негодующе, как смотрела на Сумеко, но поставила свою чашу на один из подносов. Она попрощалась с Илэйн и приготовилась уходить, с видимым нетерпением поглядывая на Бергитте, которая, наклонившись к Монаэлле, долго что-то нашептала ей на ухо, а та отвечала коротко, но так же тихо. О чем они там шепчутся? Не иначе как о козьем молоке.
Когда дверь за Цигэн и двумя другими женщинами закрылась, Илэйн предложила снова послать за вином, поскольку то, что оставалось в кувшинах, уже остыло, но обе ее гостьи отклонили предложение. Сумеко – отрывисто, а Монаэлле – вежливо, но явно думая о другом. Хранительница Мудрости изучала Авиенду так пристально, что та начала краснеть и смотреть в сторону, теребя свои юбки.
– Не нужно ругать Авиенду за ее наряд, Монаэлле, – сказала Илэйн. – Я попросила ее надеть это, и она поступила так из уважения ко мне.
Монаэлле, поджав губы, немного подумала, прежде чем ответить.
– Первые сестры должны оказывать друг другу знаки уважения, – сказала она наконец. – Ты знаешь свой долг перед своим народом, Авиенда. До сих пор ты хорошо справлялась с этой непростой задачей. Ты должна учиться жить одновременно в двух мирах, так что тебе стоит научиться и тому, чтобы чувствовать себя удобно в этой одежде. – Авиенда было расслабилась, но Монаэлле продолжала: – Но не слишком увлекайся. С этого дня ты будешь проводить каждые третьи сутки в наших палатках. Можешь вернуться вместе со мной завтра. Тебе предстоит еще очень многому научиться, прежде чем ты сможешь стать Хранительницей Мудрости, и это также твой долг, не меньший, чем служить связующей нитью.
Илэйн протянула руку и взяла сестру за руку и, когда Авиенда попыталась выдернуть ее после первого пожатия, не отпустила ее. После короткого колебания Авиенда тоже сжала ее руку. Как ни странно, но то, что Авиенда была с ней, восполняло Илэйн отсутствие Ранда; она была не просто сестрой, но сестрой, которая тоже любила его. Они могли делиться друг с другом Силой и заставлять друг друга смеяться, когда им хотелось плакать, и они могли плакать вместе, когда это было необходимо. Провести одну ночь из трех в одиночестве скорее всего означало проплакать ее в одиночестве. О Свет, что Ранд там делает? Этот ужасный маяк на западе по-прежнему пылал так же ярко, как и прежде, и она была уверена, что Ранд находится в самой середине этого. Ни одна частица не изменилась в узах, связывающих ее с ним, но Илэйн была уверена.
Внезапно она осознала, что стискивает руку Авиенды с неимоверной силой, и Авиенда отвечает не менее яростным пожатием. Они ослабили свою хватку в один и тот же момент. Однако ни одна из них не отпустила руку другой.
– Мужчины доставляют беспокойство даже тогда, когда находятся далеко, – тихо проговорила Авиенда.
– Это верно, – согласилась Илэйн.
Монаэлле улыбнулась, услышав их обмен репликами. Она была в числе немногих, кто знал о том, что они связали Ранда узами, а также о том, кто был отцом ребенка Илэйн. Никто из женщин Родни, впрочем, не подозревал об этом.
– Полагаю, ты позволила мужчине причинить тебе все беспокойство, какое только возможно, Илэйн, – натянуто сказала Су-меко. Закон Родни следовал правилам Башни для послушниц и
Принятых, запрещая женщинам не только иметь детей, но и заниматься всем, что могло привести к их появлению, и они очень жестко придерживались этого требования. Когда-то женщина Родни скорее проглотила бы собственный язык, чем признала, что Айз Седай в чем-то не следуют их Правилу. Однако с тех пор многое изменилось. – Мне еще нужно сегодня Перемещаться в Тир, чтобы привести завтра обоз с зерном и маслом, а уже довольно поздно, так что, если вы закончили беседовать о мужчинах, я бы предложила вам дать Монаэлле сделать то, ради чего она сюда явилась.
Монаэлле поставила Илэйн перед камином достаточно близко, чтобы жар от почти прогоревших бревен стал почти непереносимым, – лучше, чтобы будущей матери было очень жарко, объяснила она, – затем ее окружило сияние саидар,и она начала сплетать пряди Духа, Огня и Земли. Авиенда наблюдала за ней не менее жадно, чем Сумеко.
– Что это? – спросила Илэйн, когда плетения окружили ее и проникли внутрь нее. – Это что-то вроде Искательства?
Каждая Айз Седай во дворце пробовала применить к ней это плетение, хотя лишь Мерилилль обладала достаточным искусством в Исцелении, чтобы принесло какую-то пользу, но все они смогли лишь определить, что она носит ребенка. Илэйн почувствовала слабое покалывание и что-то вроде жужжания внутри себя.
– Не говори глупости, девочка, – рассеянно сказала Сумеко. Илэйн приподняла бровь и даже подумала, не помахать ли у той перед носом своим кольцом Великого Змея, но круглолицая женщина, казалось, даже не замечала ее. Она могла так же не заметить и ее кольцо. Сумеко наклонилась вперед, вглядываясь так, словно могла видеть плетения внутри тела Илэйн. – Хранительницы Мудрости узнали об Исцелении от меня. И от Найнив, полагаю, – добавила она спустя мгновение. О, Найнив взвилась бы до небес, как фейерверк Иллюминаторов, услышав это. Но с другой стороны, Сумеко с тех пор уже давно перещеголяла Найнив. – А простому способу они научились от Айз Седай. – Короткое фырканье, напоминавшее звук рвущегося холста, показало, чтоСумеко думала о «простом» способе, единственном способе Исцеления, который был известен Айз Седай на протяжении тысяч лет. – А это что-то другое, такое, что знают только Хранительницы Мудрости.
