Королевские милости - Лю Кен (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt, .fb2) 📗

Глава 40

Джин Мазоти

Никто и никогда не называл ее «Джин-тика». Ее мать была проституткой, которая умерла при родах, и девочка так и не узнала имени своего отца. Дом индиго, где она появилась на свет, назывался «Мазоти».

Джин росла в борделе, а потому была его собственностью. В ее обязанности входило приносить воду и встречать гостей, мыть полы и ночные горшки. Ее часто били: за недостаточную расторопность («Ты думаешь, я буду тебя кормить за то, что ползаешь, как улитка?»); за расторопность избыточную («С чего ты взяла, что можешь отдыхать, если закончила работу?»). Однажды – ей тогда было всего двенадцать – Джин услышала, как хозяйка борделя выставляет на аукцион ее невинность. В ту же ночь девочка выбралась из кладовки, где ее запирали, забрала все деньги, которые нашла в доме, и сбежала.

Когда деньги закончились, Джин оказалась перед выбором: или продавать себя, или начать воровать. Она выбрала второе и вскоре оказалась в воровской шайке, промышлявшей на улицах Димуши.

– В нашем деле у таких девчонок, как ты, множество преимуществ, – сказал ей главарь шайки по кличке Серый Крыс.

Джин ничего не ответила, потому что внимание ее притупилось от сытости. Прошло три дня с тех пор, как она ела в последний раз, а воры до отвала накормили ее кашей.

– Ты хрупкая и не вызываешь опасений, – продолжал Серый Крыс. – Многие люди инстинктивно переходят на другую сторону, когда видят мальчишку-беспризорника, а одинокую девочку, которая просит подать на пропитание, пожалеют и потеряют бдительность. И ты преспокойно сможешь избавить их от кошельков.

Джин подумала: какой у него добрый голос. Возможно, все дело в том, что Серый Крыс оказался первым мужчиной, кто говорил с ней как со взрослой, пусть и ученицей, и смотрел на нее как на человека, а не на кусок плоти.

Конечно, работа оказалась совсем не простой, и Джин пришлось научиться драться, чтобы постоять за себя: иногда пытались украсть у нее, иногда ее ловили, и констебли не знали жалости. В шайке ее научили в полной мере пользоваться своими скромными преимуществами.

Самой большой ее ценностью было то, что от худой девчонки никто не ждал ничего плохого. Впрочем, у нее всегда имелся только один шанс, которым она могла воспользоваться. Джин не могла принимать угрожающие позы, дразниться и хвастаться, как это делали мальчишки. Ей приходилось вести себя так, словно она беспомощна, а потом, улучив момент, неожиданно наносить удар. Она старалась достать глаза, шею или пах – так надежнее. Джин ничего не имела против острых гвоздей, зубов или кинжала. Или ты, или тебя – таков закон улицы, других вариантов не было.

Однажды воры ограбили караван, остановившийся на захудалом постоялом дворе. Добыча оказалась неплохой: золото, драгоценные камни и дюжина перепуганных насмерть детей не старше шести лет – мальчиков и девочек.

– Похоже, торговец вез их на продажу, – сказал Серый Крыс, задумчиво глядя на свою добычу. – Должно быть, похитил у родителей в далеких землях.

Детей привезли в его дом, который также служил логовом воровской шайки, накормили и уложили спать, а перед сном Джин в спальне рассказывала им истории до тех пор, пока последний мальчишка не забылся тревожным сном.

– Ты молодец – всех успокоила, – похвалил ее Серый Крыс, перекатывая зубочистку из одного угла рта в другой. – Умеешь обращаться с детишками.

– Я сирота.

Утром Джин разбудили детские крики. Она выскочила из дома и увидела на заднем дворе кошмарную картину: дети катались по земле и выли от боли. У одного мальчика не было правой руки, а плечо стягивала окровавленная повязка; у девочки с марлей на голове на месте глаз зияли кровавые раны; третий ребенок, без ног, пытался ползти по траве, оставляя за собой кровавый след. Другие дети пока не пострадали, но воры крепко держали их у дальней стены. Дети кричали и отчаянно отбивались, но мрачные мужики, окаменев точно статуи, не выпускали несчастных.

Посреди двора стояла деревянная колода, на которой рубили дрова, и к ней была привязана девочка, которая так кричала, что ее голос уже не казался человеческим и больше напоминал вой дикого зверя.

– Пожалуйста, пощадите! Не надо. Нет!

Рядом с колодой стоял Серый Крыс с окровавленным топором в руке и таким спокойным лицом, словно не происходило ничего необычного.

– Обещаю, болеть скоро перестанет. Рук не будет только ниже локтя, зато сердобольные люди с радостью раскошелятся для хорошенькой девочки-калеки.

Джин подбежала к нему.

– Что ты делаешь?

– Разве не видишь? Вношу коррективы. Я буду вывозить их в город каждое утро, а вечером собирать и возвращать сюда. Уроды и калеки самые лучшие нищие и принесут нам кучу денег.

Джин встала между ним и девочкой.

– Со мной ты так не поступил.

– Я увидел в тебе потенциал. – Серый Крыс прищурился. – Не вынуждай меня пожалеть о своем решении.

– Мы же их спасли!

– И что с того?

– Следует вернуть их родителям.

– Кто знает, откуда они? Работорговцы не ведут записи, а дети слишком малы, чтобы запомнить дорогу. И почему ты так уверена, что сами родители их и не продали, когда поняли, что не смогут прокормить?

– Тогда просто их отпусти!

– Чтобы кто-то другой присвоил мою собственность? А может, предложишь мне кормить и поить их бесплатно? Или я должен перестать воровать и вместо Руфиццо заняться благотворительностью? – Расхохотавшись, Крыс оттолкнул Джин в сторону и взмахнул топором.

Казалось, крик девочки продолжался вечно…

Джин метнулась к палачу и попыталась выцарапать глаза. Он взвизгнул, отшвырнул ее, но она снова бросилась на него. Потребовалось два человека, чтобы окончательно ее успокоить. Серый Крыс отвесил ей пощечину, а потом заставил смотреть, как одного за другим разными способами калечит остальных детей. Закончив свое кровавое дело, он приказал ее выпороть.

В ту ночь, дождавшись, когда все заснут, Джин на цыпочках пробралась в комнату Серого Крыса, залитую бледным лунным светом. Из-за соседней двери доносились стоны искалеченных детей.

Медленно, не издавая ни шороха, она протянула руку к груде одежды, вытащила тонкий кинжал, который предводитель всегда носил с собой, и молниеносным движением вогнала клинок ему в левый глаз. Он было закричал, но Джин снова взмахнула кинжалом и перерезала ему горло. Раздался влажный хрип, бульканье, и крик затих.

Джин бежала до тех пор, пока не рухнула в изнеможении на землю возле доков, на берегу реки Лиру.

Серый Крыс был ее первой жертвой.

Теперь, когда осталась одна, ее жизнь стала намного труднее: приходилось постоянно скрываться от бывших подельников, которые ее искали. Она пряталась в подвалах домов и в храмах и выбиралась только по ночам или чтобы добыть еды.

Однажды вечером на рынке ее поймала супружеская пара, когда она пыталась срезать у женщины кошелек, но мужчина, благочестивый последователь Руфиццо, решил не передавать девочку констеблям, а сделать доброе дело: взять к себе в дом и постараться перевоспитать.

Однако оказалось, что превратить уличную девчонку-преступницу в достойную гражданку гораздо труднее, чем они думали. Джин не верила супружеской паре и пыталась сбежать. Они приковывали ее и читали священные тексты во время еды, надеясь, что это откроет ее сердце и поможет покаяться, однако в ответ она лишь ругалась и плевала им в лицо. Тогда они избивали Джин, объясняя, что это для ее же блага: ведь зло проникло ей в сердце, а боль поможет открыть его для Руфиццо.

Наконец супруги устали от попыток творить добро. Завязав девочке глаза, они посадили ее в свою карету, отвезли на окраину Димуши и оставили там одну.

Пока Джин жила в их доме, ей брили голову наголо (чтобы избавить от тщеславия, как они это объясняли), одевали в тряпье, чтобы скрыть юную гибкую фигуру (и избавить таким образом от похоти), поэтому девочку часто принимали за мальчика, и она обнаружила, что иногда это очень помогает. Теперь, когда у нее на поясе висел короткий меч, украденный из охотничьего домика, она могла избежать многих неприятностей.