Пробирная палата - Паркер К. Дж. (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
– О боги, – прошептал несчастный, хватаясь за Силдокая, чтобы не упасть.
Наверное, он решил, что в него попала стрела. Держать его долго Силдокай не собирался, а потому, выдернув нож из раны, нанес второй удар, метя чуть пониже уха.
На этот раз он достиг цели, но зато не выдержал тяжести обмякшего, наваливающегося тела, и они упали вместе, мертвец и полуживой. Избавиться от мертвеца было легче, он не сопротивлялся, но очередная попытка встать превратилась в неразрешимую задачу. Однако Силдокай по крайней мере попытался; в конце концов, как, бывало, говаривал его отец, если ты сделал все, что мог, большего от тебя никто не потребует.
Дышать стало еще трудней. Силдокай чувствовал себя так, будто кто-то вогнал в него скобу, прижав спину к груди, и теперь ждал, пока они склеятся намертво. Но некоторые просто неспособны учиться. Он снова подтянул колени к животу, напряг мышцы спины и попытался повторить фокус, удавшийся совсем недавно, но, разумеется, ничего хорошего из этого не вышло.
Спасибо тебе, с горечью подумал он, обращая недовольство на того, кого только что убил. Все было бы прекрасно, если бы ты не вмешался.
Упрямство заставило его предпринять еще одну попытку, которая, как ни странно, удалась. Силдокай стоял; уже одно это стоило затраченных усилий и перенесенных мук.
Что теперь? Пустяки, надо найти лошадь, залезть на нее…
Силдокай не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он свалился с коня, но никаких звуков боя до него не доносилось. Ему казалось, что пока он отдыхал, убивал и учился вставать, жизнь успела пройти мимо. Вполне возможно, что его люди, выполнив работу, вернулись в крепость, следуя приказу командира. В таком случае не стоит издеваться над собой, пытаясь подняться.
Он сделал три шага вперед, используя прием контролируемого падения – нацеливаешься на землю, но в последний момент выставляешь ногу. Левая рука болела почти так же, как спина, только боль была несколько другая, не резкая, а пульсирующая. Каждый вздох доставлял такие мучения, что он, пожалуй, предпочел бы не дышать.
А потом Силдокай увидел лошадь. Удивительные существа! Вокруг только что кипел бой, кто-то умирал, кто-то корчился от боли, а это животное, оставшееся без всадника, стояло совершенно спокойно и, опустив голову, мирно пощипывало травку. Силдокай смотрел на нее секунд десять, очень долго, учитывая обстоятельства. Он попытался определить тактику маневра: как дойти до места, где стояла лошадь, как забраться в седло, как заставить ее идти туда, куда ему нужно. Силдокай знал, что проект осуществим – как сказал бы Темрай: «с этим мы справимся», – но в данный конкретный момент плохо представлял, как это сделать.
В конце концов все свелось к обычной тяжелой работе и применению на практике известных принципов. Надо отдать должное лошади, у нее хватило любезности дождаться, пока он приблизится. Стало намного легче, по крайней мере было к чему прислониться. Потом он поднял левую ногу до уровня стремени и перевел дыхание. Дальше – самое трудное. Левая рука отказывалась повиноваться, поэтому Силдокай не мог подтянуться. Оставалось только возложить все надежды на левую ногу, которая должна была выпрямиться, и поднять вес всего тела. Ну и, конечно, толчок правой. План удался, но в последний момент лошадь решила перейти на другое место, и Силдокай замер с задранной правой ногой. Ему показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем какая-то сила помогла перенести ногу через круп. Выполнив это упражнение, Силдокай обнаружил, что в нем уже ничего не осталось; он приник к шее лошади, уткнулся носом в ее гриву и постарался вдохнуть в последний раз. Лошадь продолжала идти, она шла знакомой дорогой к месту, которое ей запомнилось как дом, и в конце концов достигла реки. Здесь она остановилась, чтобы напиться, а потом еще долго бродила по берегу, лакомясь свежей травкой, пока не наступил рассвет, и кто-то заметил ее и поднял шум.
– Это же Силдокай, – сказал незнакомый голос.
– Он еще жив? – услышал Силдокай. Хороший вопрос, подумал он.
– Похоже, что да. Давай снимем его.
Тогда-то Силдокай и понял, что еще жив, потому что мертвые боли не чувствуют. На какое-то время он ушел от боли, потеряв сознание, а когда очнулся, к нему подошел человек, имя которого было смутно ему знакомо, и сообщил, что рейд прошел успешно. Силдокай хотел спросить, о каком рейде идет речь, но не смог шевельнуть языком. Он снова уснул и проспал несколько часов, пока его не разбудил ужасный грохот. Рейд действительно оказался успешным и врагу понадобилось целых пять часов, чтобы починить требушеты и возобновить обстрел.
Глава 18
– Мы можем заниматься этим до конца жизни, – с горечью заметил инженер, – но пользы не прибавится. Послушайте, давайте прекратим все это и нанесем удар. Иначе мы просто напрасно тратим время.
Шел третий день бомбардировки. Два предыдущих были похожи друг на друга: пока светило солнце, требушеты обстреливали нижний частокол, артиллерийские позиции и дорогу. Когда солнце село, люди Темрая залатали дыры в частоколе, заменили поврежденные части орудий и заполнили мусором выбоины на дороге, а ранним утром, перед рассветом, легкая кавалерия налетела на лагерь и вывела из строя несколько требушетов. На вторую ночь у нападавших сменился командир, и они встретили более упорное сопротивление; но кочевники кое-чему научились, а потому результат вышел примерно тот же. Перед наступлением третьей ночи Бардас приказал двум ротам алебардщиков охранять требушеты. Второй его приказ – поставить собственный частокол – оказался невыполненным из-за отсутствия поблизости какого-либо леса, который, судя по всему, ушел на постройку крепости.
Частокол можно было бы заменить рвом и земляным валом, | но это потребовало бы времени.
– Нет, – сказал он. – Будем продолжать. Рано или поздно повреждений окажется столько, что они не справятся с ними. Поверьте мне, невозможно латать заплаты; я и сам пытался это делать. Мы легко можем проиграть войну, если допустим хоть одну ошибку и примем неверное решение. Лучше терять время, чем жизни. Надеюсь, вы не против. Инженер пожал плечами:
– Вы здесь командуете. А я скажу так: ни за что бы не взялся за вашу работу.
В ту ночь конница не появилась, и алебардщики, отстоявшие в охранении девять часов, покинули посты с сознанием одержанной моральной победы и передали вахту артиллеристам. Именно во время смены, примерно через полчаса после восхода солнца, Темрай выслал вперед конных лучников, считавшихся лучшей, наиболее эффективной частью его армии. Прежде чем часовые Бардаса успели заметить их и подать сигнал, они были расстреляны; а затем три отряда выстроились в шеренгу и начали обстрел, ведя огонь с расстояния в 200 ярдов. Лучники Бардаса не могли достать противника на такой дистанции; арбалетчикам требовалось около трех минут на один выстрел. Кроме того, они и сами попали под обстрел. Бардас приказал установить большие щиты, обтянутые бычьими шкурами, но начальник обоза сложил их все в одну повозку, оказавшуюся зажатой между соседними. Суета продолжалась не менее получаса, повозки перетаскивали с места на место, и все это время вражеские лучники не давали артиллеристам приблизиться к орудиям. В конце концов противник отошел.
– Нет, – продолжал говорить Бардас, когда его призывали перейти к более активным действиям. – Главное правило: не атаковать конных лучников тяжелой пехотой. Я выучил этот урок на собственной шкуре. И если вы думаете, что я отправлю пехоту в «это» (что такое «это», всем было понятно без объяснений – стрелы взлетали словно струи кипящей воды из гейзера; от одной мысли попасть под такой дождь у многих пересыхало во рту). Итак, – продолжал он, – мы остаемся на месте. Знаете, сколько стрел у каждого кочевника? Пятьдесят. Половина – за спиной и еще столько же на седле. Они уйдут, когда выпустят все, и тогда мы возобновим свою работу.
