Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Селяне, робко поглядывая на вооруженных людей, спешили предоставить им кров и пищу, хотя понимали, что восполнить запасы снеди после такого визита еще нескоро удастся. Но как отказать советнику самой царицы? Вот и жертвовали крестьяне своими припасами, и доставали пиво и вино из погребов, зато прятали своих юных дочерей. Они прекрасно сознавали, что от воинов можно ждать любых неприятностей: натешатся с девками, а им потом бастрюков воспитывай, лишние рты корми.
Первый раз за всю дорогу Ниррас позволил своим людям отведать хмельного, объяснив, что путь близится к завершению, и они заслужили награду. Но Аданэй понимал: советник сделал это лишь для того, чтобы помочь ему незаметно уйти. И как только окончательно стемнело, а воины всерьез увлеклись пивом и деревенскими красотками – теми, которые не успели, или не захотели спрятаться, – Аданэй скользнул за ограду.
Стоило ему отойти от деревни, как на него обрушилась тьма, скрывающая за облаками и луну, и звезды. От земли тянуло прохладой и сыростью. Он плохо представлял, куда идти, поэтому просто придерживался восточного направления. Жрицы сказали, что найдут его сами? Отлично – пусть ищут. Не успел Аданэй так подумать, как расслышал тихое журчание воды. Видимо, шел он верно, и это бормотала та самая речушка, о которой говорил советник – Прета. Звук ее становился все громче, а земля под ногами все мягче, вскоре сменившись липкой грязью, густо поросшей осокой и камышом.
Стоило Аданэю проделать еще несколько шагов, и он почувствовал, как речная влага проникает сквозь кожаную обувь: ноги онемели почти сразу. Он тихо выругался, не в силах сдержать собственного раздражения. Что за глупость! Почему он должен бродить в потемках по каким-то топям и лесам, лишь бы исполнить несуразные прихоти суеверных жриц, а не отдыхать в дружелюбной деревушке? Впрочем, на этот вопрос он и так знал ответ: потому что желает стать правителем этой страны.
И, взяв себя в руки, он решительно перешел стремительный поток, вымокнув почти по пояс в ледяной воде. Вероятно, через речушку где-то был перекинут мостик, но пытаться отыскать в таких потемках, где именно – занятие неблагодарное. Хорошо, что Прета протекала в непосредственной близости от Бишимерского леса и, судя по всему, где-то сворачивала, устремляя свой бег к печально знаменитой лесной реке, так что скоро Аданэй смог остановиться.
Оказавшись на опушке, он наконец-то перевел дух. Мокрая одежда, обдуваемая ночным ветром, холодила тело, вызывая неприятную мелкую дрожь. Проклятые жрицы еще не пришли, а ему вовсе не улыбалось провести остаток ночи в темноте и холоде, ожидая их, ведь здесь даже костра не разжечь – все пропиталось влагой.
Впрочем, долго переживать по этому поводу Аданэю не пришлось, ибо скоро промеж ветвей замаячили далекие огоньки, а спустя еще недолгое время, из леса вынырнули три темные фигуры, тускло освещаемые пламенем факелов. Три женщины в одинаковых одеждах, но разного возраста. Одна – уже седая, согбенная годами старуха, вторая – зрелая женщина невысокого роста, третья – совсем еще юная девушка. Наверное, жрицы – а кем еще они могли быть? – символизировали три возраста богини. А возможно – нет. Об этом культе Аданэй почти ничего не знал, в Отерхейне он никогда не был распространен.
Молчание нарушила старуха.
– Он пришел, – качнула она головой, обращаясь к своим сестрам так, словно Аданэя здесь не было.
– Нас не обманули, – с едва заметным восхищением в голосе произнесла вторая, – он красив, словно бог!
– Нет, ему еще только предстоит стать Богом, – проскрипела старуха.
– Может, вы все же объясните, что происходит и что вам от меня нужно? – поинтересовался Аданэй.
Жрицы переглянулись, словно только сейчас осознали, что у него есть язык, и он даже может разговаривать. Как же Аданэй устал от этих властных и надменных илиринок! На его родине женщины вели себя намного проще и относились к мужчинам с куда большим почтением.
Самая молодая из жриц все же соизволила ему ответить.
– Ты должен отправиться в Мир-По-Ту-Сторону, вернуться перерожденным и вступить в священный брак с Богиней-на-Земле. Только после этого ты сможешь стать мужем Аззире. В ней течет древняя кровь илиринских царей, ты должен доказать, что достоин ее.
– Что?! – вырвалось у него. – Какой бред! Почему это я должен?!
– Я же вам говорила, – отозвалась средняя по возрасту, – он непосвященный чужеземец. Так что подобное неуважение ему можно простить. Пока.
Аданэй от возмущения потерял дар речи. Он так и не успел ничего ответить. Женщина вдруг откинула с волос покрывало, приблизилась почти вплотную, вонзив в него неподвижный, немигающий взгляд, и произнесла негромко, но отчетливо.
– Меня называют Маллекша. Я скажу, что надо делать. Сейчас мы пойдем туда, где Прета впадает в Бишимер. Это в лесу, – она понизила голос до полушепота. – У назначенного места ты окажешься после полуночи, когда открывается тропа в Мир-По-Ту-Сторону. Ты ступишь на эту тропу и увидишь реку. Истинную Бишимер. Здесь, в нашей яви – лишь ее отражение. А дальше… Никто не сможет тебе сказать, что произойдет дальше. Тебе нужно пересечь Реку и вернуться, но как ты это сделаешь, и по силам ли тебе это – мы не знаем. Духи ночи и смерти станут тебе препятствовать, они могут явиться в любом обличии. Но если помыслы твои чисты, а дух силен – ты сможешь выстоять. И тогда Солнечный Бог покинет подземное царство и воплотится в тебе, чтобы прийти на нашу землю. Если же нет… – Маллекша многозначительно пожала плечами, потом сунула ему в руки горящий факел, приказав: "Иди!".
Аданэй уже собирался наброситься на жриц с очередными вопросами, но губы всех троих вдруг что-то зашептали на непонятном для него наречии. Возможно, на древне-илиринском, или на языке берегового народа.
Он почувствовал, как все мысли растворились, тело стало безвольным и легким, а лес начал манить. Ему хотелось только одного: чтобы шепот губ не прекращался, шелестел вечно, наполняя тело истомой. Он и сам не заметил, как ноги понесли его вдоль Преты и скоро завели в легендарную чащу. Жрицы следовали за ним чуть поодаль.
Лес действительно выглядел жутковато. Исполинские ели и грабы заслоняли кронами небо, заброшенная, позаросшая травой тропинка петляла между стволами. Древний мрачный лес. В сказках в подобных чащобах всегда обитали древесные карлики, ведьмы или коварные духи. Правда, никто и никогда их не видел.
Аданэй усмехнулся. Да, местечко мрачновато, особенно ночью, но не более. Непонятно, в чем заключался смысл обряда, ради которого его сюда отправили. Неужели путь через лес и есть та загадочная Тропа, о которой говорили жрицы? Аданэй даже ощутил разочарование. Он-то надеялся на древние тайны, удивительные загадки. А тут – обычный лес.
Он шел долго, продираясь через заросли, стараясь не потерять узкую тропку и не упустить из виду Прету, пока не понял по шуму воды, что дошел до устья, где две реки сливались в одну. Ничего величественного в реке Бишимер он не увидел: не очень широкая и вряд ли глубокая – таких по Илирину десятки. Но на всякий случай Аданэй замедлил шаг перед этим сакральным местом. Рассказывали, что именно здесь происходили самые страшные и непонятные вещи. Конечно, все это вымысел, но осторожность не помешает. Однако, не почувствовав ничего угрожающего, Аданэй решительно тронулся к реке, у которой и остановился, чтобы дождаться жриц.
Когда женщины приблизились, у него с языка почти сорвался насмешливый вопрос о смысле всего этого действа, но озвучить его он не успел. Губы жриц снова зашептали что-то, темп их речи все ускорялся, и Аданэй почувствовал, как поплыло сознание, взгляд перестал улавливать очертания предметов, а тело стало неповоротливым и тяжелым. Он ощутил, как к его носу поднесли что-то влажное и мягкое, дурманящее запахом какой-то травы – и силы окончательно покинули его члены, а глаза против воли закрылись. Аданэй медленно, тяжело сполз на землю, и последние отблески сознания погасли, растворившись во тьме.
