Золотая свирель - Кузнецова Ярослава (бесплатные версии книг .txt) 📗
Он был совсем нестрашный. Даже маленький какой-то на фоне песчаного обрыва и больших каменных глыб, раскиданных по берегу. Темный, словно серое деревенское жел е зо, гребень спокойно лежал вдоль хребта. Хвост висел плетью. На крестец мантикору уселась б е лая бабочка.
Эрайн.
Ветерок выгладил траву на берегу, перетряхнул ивам длинные косы, тронутые осенней желтизной. Солнечная рябь пронеслась по поверхности воды, слепя глаза. На лицо мне упала растрепанная прядь. Волосы мантик о ра не шелохнулись.
— Эрайн, Малыш… — прошептала я одними губами.
Далеко. Он не услышит, даже если заговорить в полный голос. Если только крикнуть во всю глотку.
Может, подойти? Подойти поближе, окликнуть его. Он же на меня не бросится? Не бросится ведь, правда?.. Скорее, он испугается и убежит как дикий зверь. Не узнает меня.
Потому что забыл. Шок пробуждения смыл воспоминания о странном сне… Он сам говорил, что это был кошмар. Кошмар надо поскорее з а быть. И меня вместе с кошмаром.
Амаргин предупреждал… будут сложности.
Эх, но разве я могла предположить, что сложности начнутся сразу же по пробужд е нии? С места — и в карьер?
Мантикор поднял голову — я увидела его профиль. Точеный резкий профиль обитателя той стороны. Насторожились звериные уши — большие, острые, украшенные веером шипов. Ветерок снова вздохнул, рассыпая бл и ки по воде.
— Эрайн.
Я ведь знаю твое имя, Эрайн. Твое сокровенное имя, то, которое определяет тебя, пр и дает тебе твою истинную самость. Как тело является фо р мой для души, так и имя есть форма сути. Ты слышишь меня, друг мой, Эрайн?
Как слепит глаза солнечная рябь! Щекочет меж ресниц сияющей спицей, царапает и з нутри веки. Плывут в солнечном сиропе зелень и серебро, осколки неба, наклонная плоскость берега, хром и кобальт воды, ртуть отр а жения, желтая охра песка…
Эрайн, ты слышишь меня?
…
Почему этот свет, эта рябь так мучит глаза? Почему так жмет горло и теснит в груди, почему во рту так горько и солоно? Смотри, Эрайн, ведь это настоящая радость — видеть над головой не замкнутую тьму пещерных св о дов, но синеву сверкающую, полуденную, лютую, истончившуюся в зените настолько, что сквозь нее уже проглядывает черный зрак космоса. Разве ра с тительное буйство вокруг не лучше фосфорной зелени мертвой воды? Это золото… взгляни! Этот ветер… Эрайн, да что с тобой такое?
Горечь. Соль. Ком в горле.
Мне тошно. Тошно мне. Не хочу я этого видеть.
Лучше ослепнуть.
Лучше умереть.
Ты забыл, каков мир снаружи? Ты хочешь домой, на ту сторону? Потерпи, милый мой Дракон, потерпи немножко, все пройдет, все станет на свои места. Мне хорошо извес т но, насколько печальным и страшным б ы вает узнавание, но ведь оно принадлежит тебе…
Нет!
Я не Дракон.
Незримая ладонь легла мне на лоб и оттолкнула меня. Отодвинула, с силой, довольно грубо, почти оборвав связь.
Паника:
Не уходи! Погоди… прости. Я не хотела тебя обидеть.
Я не дракон. Нет. Нет.
Эрайн. Прости. Позволь мне подойти.
Никогда не называй меня так. Никогда.
Меня подташнивает от горечи. Ресницы слиплись, щеки стягивает соленая корка.
— Хорошо, ладно. Хорошо. Я поняла. Это не твое имя, Эрайн. Я ошиблась.
Пауза. Вздох.
Я ошиблась, слышишь?
Если бы…
Ты позволишь мне подойти, Эрайн?
Подойди.
Я выглянула из кустов — и увидела, как мантикор тяжело разворачивается в мою ст о рону, безошибочно нанизывая меня на спицу темного странного взгляда. И глаза у него жу т кие. Жуткие, жуткие!
Тьма, от века и до века. Тьма беспросветная. Слепой взгляд пустоты.
Лесс… в чем дело? Ты тоже боишься меня?
Нет.
Ты боишься. Боишься.
Темные когтистые ладони скрыли склоненное лицо. Волосы-лезвия тяжким каскадом потекли из-за спины на ссутулившиеся плечи — даже из своего убежища я услышала их зме и ный шелестящий звон.
Я сейчас подойду, Эрайн.
Выбравшись из кустов, я сделала пару шагов вниз по склону — когда в спину меня толкнул беззвучный голос:
Стой.
Что?
Стой, Лесс… ты слышишь?
Я замерла, прислушиваясь. Эрайн повернул голову к противоположному берегу, на котором сосны подступали к самой воде. Уши его настороженно развернулись зубчатым ве е ром.
Шумела листва на ветру, всплескивала вода… невдалеке, над зарослями золотой ро з ги, гудел поздний шмель. Ничего подозр и тельного я не слышала.
— Эрайн…
Я ухожу, Лесс. Там… за мной… пришли…
— Погоди! Я с тобой!
Не подходи!
— Малыш…
Нет!
Беззвучный окрик остановил меня на бегу — словно стеклянная стена выросла на пути. Я грянулась в нее всем телом — мгновенно вышибло дух, зубы лязгнули, прикусив кончик языка… склон вывернулся из-под ног, и золотая розга приняла меня в свои объятия.
Повозившись в поломанных цветах, я кое-как поднялась. Меня отшвырнуло в заро с ший травой овражек: ни мантикора, ни реки отсюда не было видно. Прикушенный язык горел о г нем.
Эрайн?
…
Вместо отклика я услышала — нарастающий, приближающийся стук копыт.
Почти на четвереньках рванула на свой прежний наблюдательный пост.
Мантикор был внизу, но связь меж нами оборвалась. Он стоял на отмели, пригну в шись, растопырив локти с парой шипов на каждом, скрючив пальцы с когтями, развернув сверкающий иззубренный гребень на выгнутой колесом драконьей спине. Длинный хвост м е тался по мелкой воде, взрывая гальку и мокрый песок.
Из-за сосен, на пологий противоположный берег вылетел всадник.
И, не сбавляя хода, послал лошадь через неглубокую воду на отмель. Взлетел веер брызг, в брызгах мелькнула черная диагональ копья, мантикор ртутным росчерком ушел в сторону, развернулся, бросился в атаку. Лошадь взвизгнула, диким скачком перелетев через мантикорову спину, всадник каким-то чудом удержался в седле. Опять промельк копья, на ма н тикорском предплечье распахнулась алая щель — переломившись, копье кануло в воду.
