Катализатор (СИ) - Демидова Мария (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Эша прошиб холодный пот. Пришлось опуститься в кресло и вцепиться в подлокотники, чтобы унять дрожь в руках. Джин смотрела на него с удивлением и тревогой.
— Не знала, что ты суеверен.
— Я тоже. Но ещё немного — и я поверю, что этот день проклят.
Колдунья остановилась рядом с креслом, со всей уверенностью, на какую была способна, посмотрела оружейнику в глаза.
— Я же спец по снятию проклятий, помнишь? И с этим как-нибудь справлюсь.
Эш неожиданно ухватил её за плечо, притянул к себе, резко, почти грубо. Джине пришлось упереться свободной рукой в спинку кресла, чтобы не врезаться носом в лицо оружейника.
— Откажись.
Она выдержала его взгляд даже так, в упор. Промолчала. Посмотрела на захваченное в тиски плечо.
Эш разжал пальцы. Вздохнул.
— Скажи, что это была шутка. Что на самом деле в этом чёртовом шоу буду участвовать я. Все будут просто счастливы.
— А я не хочу, чтобы все были счастливы.
Джин отстранилась, отошла к зеркалу и начала тщательно смывать с лица косметику.
— Врач вообще не обязан думать о том, чтобы люди были счастливы. Его задача — чтобы они были здоровы. Насколько это возможно.
Эш молчал и наблюдал за перевоплощением. Из-под макияжа медленно проявлялась привычная Джин. Наконец-то снова Джин… Ему вдруг стало смешно.
— Слушай, а твоё нервное расстройство передаётся воздушно-капельным путём?
Она поймала в зеркале его взгляд и улыбнулась.
— Не должно. Не вздумай создавать прецедент: одной уникальной болячки с тебя достаточно. И вообще, иди лучше чай поставь. Хватит уже меня разглядывать.
Спектакль отнял слишком много сил. Два спектакля, если точнее. Один — перед Виктором, второй — перед Эшем.
Спать не хотелось, но усталость была отличным поводом прекратить утомительные объяснения. Отбросив переживания из-за символичной даты поединка, Эш обратился к более насущным проблемам и устроил Джине форменный допрос. К чему весь этот маскарад? И какого чёрта она отказалась от применения поля? С маскарадом всё было просто: произвести впечатление на будущего соперника, отвлечь внимание, понаблюдать за реакциями… А вдруг Виктор оказался бы настолько впечатлительным, что вовсе отменил бы поединок?
Со вторым вопросом всё было одновременно проще и сложнее. В общем-то, Эш с самого начала знал ответ.
— Полевое оружие может повредить донорскую связку, — подтвердила его предположение колдунья. — Не хочу рисковать.
Она стояла у окна, опираясь ладонями на подоконник и немалым усилием воли подавляя желание обернуться.
— Джин… — Эш положил ладони ей на плечи. — Какая разница, что будет со связкой, если тебя… Если ты проиграешь?
Не оборачиваться. Только не оборачиваться. Только не смотреть ему в глаза.
— Значит, я не проиграю.
Сейчас, лёжа без сна в тёмной спальне, Джин сама удивлялась, насколько уверенно прозвучали эти слова. Как будто она действительно могла победить. Как будто это имело значение.
Через двор проехала машина. Свет фар, проскользнувший между неплотно задёрнутыми шторами, прополз по потолку, и комната снова погрузилась в темноту. Колдунья перевернулась на бок и закрыла глаза. До поединка две недели. И нужно, чтобы за это время Эш не узнал о втором предсказании Лаванды. А ещё — чтобы он не узнал, как Джине на самом деле страшно. Значит — спектакль продолжится. Значит — ей снова придётся надевать маску девушки, которая ухитрялась видеть в мире и в людях только хорошее и, наверное, поэтому никогда ничего не боялась. Этой девушки давно нет. Но, может быть, внешнее сходство обманет страх, и он в кои-то веки пройдёт мимо.
В квартире было тихо, но Джин знала, что Эш не спит. Сидит в старом потёртом кресле, бессознательно постукивает пальцами по мягкому подлокотнику и подбирает аргументы. Зная, что ни один из них не подействует.
Джин прислушивалась к собственному дыханию и думала о том, смогут ли они с Эшем когда-нибудь принимать решения, не оглядываясь друг на друга. Интуиция говорила, что не смогут. Здравый смысл неохотно соглашался.
Они были намертво связаны десятками прочных нитей. Ответственностью. Обещаниями, данными пять лет назад, но не имеющими срока давности. Виной и благодарностью. Страхами и надеждами. Силой и слабостью. Ошибками прошлого и неизбежностью общего будущего. Они были связаны по рукам и ногам и всё равно отчаянно бились в этом коконе, ранясь о тончайшую, но неразрывную леску в попытках выгадать друг для друга глоток вожделенной свободы.
«Я эгоистка, Эш. И я не хочу платить за свободу такую цену. Поэтому её придётся заплатить тебе. Ты сильный, ты выдержишь. Я — нет».
— Знаешь, он такой беззащитный…
Джин вздрогнула, выскользнула из полусна. На секунду показалось, что голос сестры звучит где-то в комнате, а не в обострённом дремотой воспоминании.
— Он как рыцарь, который выходит на бой бесстрашно, без щита и забрала… Такой сильный и такой уязвимый… Ну чего смеёшься? Эх ты… Маленькая ещё — такие вещи понимать… Но знаешь, я бы, наверное, могла за него умереть…
«И кто из нас теперь маленький, а? Взрослая и опытная девятнадцатилетняя Пэтти…»
Колдунья уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как к горлу подкатывает горячий ком слёз.
«Ты не успела за него умереть, сестрёнка. Может, мне доведётся? Вот ведь досталось наследство… В придачу к фамильному амулету — вечная роль щита и забрала для контуженного рыцаря. Одни теряют в бою руки, ноги или на худой конец голову, а этому отшибло чувство самосохранения…»
Умереть за Эша — дело нехитрое. Куда сложнее не дать ему первым умереть за тебя, за кого-то другого или за всеобщее благо.
«Ну и ладно, — засыпая, подумала Джин. — Если этот мир требует убить одного человека ценой жизни другого, пусть катится к чертям. Я обойдусь без продолжения этой дурацкой истории».
Две недели пролетели, как одно мгновение, оставив в памяти лишь смутные обрывки ничего не значащих обыденных событий. Всё оказалось куда проще, чем представляла Джин. По крайней мере, разговоров о том, чтобы заменить её на арене, Эш больше не заводил. Всё шло по плану. До тех пор, пока однажды, придя домой, колдунья не почувствовала, что в квартире слишком тихо и пусто. Рука, привычным жестом коснувшаяся стены, не нащупала выключателя. Из пустых комнат дохнуло холодом. Сердце сжалось. Страх? Предчувствие?
Эша не было. Оружия на стене не было тоже.
Джин метнулась к двери, но та не открылась. Заперли? Кто и когда?
Страх. Путающий мысли, не дающий сосредоточиться.
Успокоиться. Нужно успокоиться. У неё, в конце концов, есть ключ. Она только что отпирала им эту самую дверь. Пальцы нервно шарили по стене и всё никак не могли нащупать выключатель. К чёрту свет.
Часы показывали без четверти двенадцать. Время ещё есть. Она должна успеть.
В сумке ключей не оказалось. Под непослушные руки попадало всё что угодно — кошелёк и бинты, перчатки и пузырьки с лекарствами, мотки шерсти, платки, расчёски, записки, чеки, обёртки от конфет… Пальцы путались в разноцветных нитках, кололись о шприцы и вязальные спицы. Джин уже не осознавала, что выбрасывает наружу из бездонной глубины. Она перекладывала вещи на тумбочке. Шарфы, шапки, книги, старые газеты валились под ноги. Время текло сквозь пальцы. К чёрту ключи. К чёрту двери. Высоту четвёртого этажа — туда же.
Боли не было. Асфальт оказался мягким и пружинистым. Джин даже не почувствовала приземления. Нахлынула толпа. Нескончаемый поток окружал, подхватывал, увлекал за собой. Колдунья билась в невидимых сетях, пытаясь сдвинуться с места. Стрелки башенных часов сливались, двоились, вращались то в одну, то в другую сторону.
Страх. Вгрызающийся в спину. Норовящий вырвать позвоночник.
— Вы опоздали, — сообщили из серой безликой пустоты.
Неправда.
Дверь телецентра слетела с петель. За пультами пусто. Что-то не так со зрением — никак не разглядеть изображение на мониторах. Где-то должны быть люди. Кто-то, кто сможет это остановить. Нужно только найти. Лабиринт коридоров и дверей. Холодные переходы. Каменные стены. Пустые комнаты. В лабиринте всегда нужно идти направо. Или налево?
