Магистериум морум (ЛП) - Бэд Кристиан (читать полную версию книги TXT) 📗
Маг попробовал представить чашу — не вышло. Пробормотал формулу её воплощения — ничего. Тогда он встал на колени, зачерпнул ладонями воду и стал жадно пить.
Демон подошёл, присел рядом на корточки.
— Почему ты не сказал мне, что это — Дамиен?.. — спросил маг, косясь и смачивая водой обожжённое лицо. — То есть… что это — наш… наши мальчики похитили Алекто? — маг с трудом распрямился, но не удержал равновесия и со стоном сел на песок.
— Мог ли я доверять тебе полностью? В Аду принято так: если ты добил лучшего друга — ты велик и достоин всей глубины падения в Бездну, если же не добил — то, оклемавшись, униженный милосердием друг добьёт тебя сам.
Маг вздохнул.
— Вообще-то, на земле всё точно так же…
— Жаль. Мне нравится разнообразие земли. Её металлы. Её растения. Элементали. Я изучил химию Ада слишком легко. Здесь — простор для науки огромен…
— Это верно, — кивнул Фабиус. — Науки всегда завораживали меня, давали пищу уму и восторг телу. А приходилось считать мешки с овсом, да распекать ленивых слуг.
Магистр вымученно рассмеялся. Он боялся ещё раз посмотреть в воду и увидеть себя седым и старым.
— Я скоро умру? — спросил он, стараясь сохранять в голосе беспечность. — Магия больше не слушается меня. Если она вышла вся… Я ведь давно пережил любые людские сроки.
— Ничто не может выйти всё, иначе и я не стоял бы рядом с тобой. Да, мир стал более твёрдым. В нём больше не слепишь так просто свечу. Но, пожалуй, зажечь её — всё же получится. Огонь лёгок. Как и прочие стихии, кроме земли. Они будут немного поддаваться вашей слабой магии, я полагаю. Договора-то с Сатаной никто не отменял, чтобы он там ни пытался орать сегодня. Бумага способна стерпеть многое, пусть она и из великой книги адских Договоров. Впрочем, я читал, что твои предки владели иным — магией машин и железа. В этом твой путь. Молодость же не сразу покинет тебя. Ведь ты создал её не магией, а наполнив свою кровь флюидами демонической жизни. Это не образ, иное. Не бойся же. Вся беда — что твоя борода побелела от страха, так сбрей её! Сколько-то у тебя впереди, если не сумеешь снова поймать в свои сети инкуба.
Борн усмехнулся и протянул магу руку, помогая встать и взобраться на крутой берег.
— Впрочем, вот он я, перед тобой.
— Ты?
«Сказать «ты не враг мне»? — подумал Фабиус. — Так и те были не враги…»
— Мне трудно сейчас подобрать слова… — пробормотал маг.
— И мир слов — по-прежнему иллюзия, — кивнул Борн.
Он окинул взглядом берег.
— Боюсь, нам придётся спасать твоих великих магистров. Или вон тот старичок, Грабус, скоро отдаст кому-нибудь душу.
Фабиус вздохнул, обернулся всем телом.
Маги поднимались с земли. Тогус поддерживал Грабуса, но и сам шатался, словно ветер всё ещё сбивал его с ног.
— Надо бы повозку… — кивнул Фабиус. — Мы пойдём с тобой сейчас к мосту и…
— Я сумею вызвать повозку без хождений туда-сюда, я всё-таки демон, и магия — суть моего естества. А вот тащить их на остров я бы поостерёгся. Они готовы были сдать тебя Сатане с потрохами.
— Вот он им и судья. Скажи лучше, как ты сам? Тебе ведь тоже пришлось несладко. Где был ты и куда пропал?
— Сатана запер меня в Междумирье. Он надеялся обыграть и тебя, заставить тебя оклеветать меня, обвинить в похищении Алекто. Ему нужен был хотя бы фальшивый бунтарь. Сатана заскучал, видно новая супруга уже надоела ему…
Борн улыбнулся, покачал головой:
— Он не сумел перехитрить тебя! Я знал, что ты умён Фабиус, и ты — замечательный обманщик!
— Вот уж нашёл ты мне доблесть! — усмехнулся маг. — Ладно, зови повозку, коль можешь. Я бы тоже на ней…
Он сделал шаг, но согнулся, уперев руки в колена.
— Что-то ноги мои, словно связанные верёвкой.
— Не благо для смертного видеть отца, пусть и приёмного, — согласился Борн. — Он весь — суть изменение. Мог и вовсе разучить тебя ходить.
Фабиус хмыкнул и стал массировать колени.
— А как же Алекто? Почему она не выдала нашего мальчика?
— Аро — её прапрапраправнук по матери. И он жестоко оскорбил фурию, вызвав на землю, но не пустив на остров.
— Но зачем Дамиен?.. — Фабиус зашёлся в мучительном кашле.
— Не Дамиен. Аро, — инкуб покачал головой. — Думаю, это Аро в бреду позвал мать. Тиллит, а она мать ему, не услышала, но явилась фурия. Видно, она испугала его и получила от ворот поворот.
— И отправилась в Ангистерн? Зачем?
— Захватить власть над миром людей и мстить. Ты не знаешь законов Ада, но поверь мне на слово — более страшное оскорбление даже я не смог бы придумать. Алекто не могла выдать мальчика, она мечтала отомстить ему сама, когда Сатана вернёт ей облик, но Изменчивый оказался жаден и в своём гневе. Он и без того ограблен — мир людей не подневолен теперь ему.
Фабиус поёжился, глянул на покосившуюся башню. Рассказанное и укладывалось, и не укладывалось в его голове.
— Что же натворили мы с тобой, а? — спросил он тихо.
— Что-то натворили… — Борн вздохнул и нахмурился. — Постой-ка, я загляну сначала на остров.
Он прикрыл глаза, удаляясь разумом. Инкуб так устал, что даже магическое зрение давалось ему с трудом.
— Слуги твои умны, — сообщил он. — Попрятались по подвалам. Не сердись, я оповестил их твоим голосом о повозке и о том, что потребуются еда и постели.
— Ну что ж тебе возразишь? Иного голоса они бы не послушали.
И тут Борн напрягся весь, вытягиваясь в струнку, словно собака, почуявшая зайца.
— Что? — так и подскочил Фабиус. — Ты нашёл мальчика?
— Чёрный Ветер слизал все старые запахи! Я чую его! Да!
— Смотри же как следует! Где он? Покажи мне?.. Мне! Дай!
Демон обнял его горячей, пахнущей корицей рукой.
— Смотри со мною, маг, я помогу. Видишь? Твои прачки и кузнец. Они вытаскивают детей из погреба!
Маг и вправду увидел большой погреб, что был устроен у конюшни для хранения овощей. Ах, как он любил зимой драники из картошки!
Притвор погреба был открыт, жерло его уходило глубоко вниз, ступени лестницы были высокими, рассчитанными на взрослого, и детей подавали снизу, а кузнец вытаскивал. Узрел Фабиус и того, кто так взволновал Борна — перемазанного землюю русоволосого юношу, похудевшего до синевы под глазами, дрожащего от холода, но живого.
Далее же Фабиус глазами демона увидел небывалое: как кухарка со слезами обнимавшая всех детей, обняла и этого! И мальчик в ответ без раздумий ткнулся лицом ей в щёку!
Фабиус был потрясён таким панибратством, да и Борн недоумевал, ведь слуги должны были ощутить в Аро иного, и фурию он всё-таки вывалил именно на их головы.
Магистр начал было размышлять, какими словами он объяснит сыну недопустимость объятий со слугами, но взглянул на Борна и оторопел: они же так и не решили, чей это теперь сын!
Борн тоже покосился на Фабиуса, похоже, он думал в этот момент о том же самом. Магистр натянуто усмехнулся:
— Давай откормим его сначала, больно исхудал…
— Я бы даже сказал: сначала поговорим с ним. Я устал гоняться за тенью его сознания, устал жить его запахами… — Борн остановился, провёл ладонью по окаменевшей твари-браслету на запястье. — Я сам сейчас, как мой Локки.
Фабиус окинул взглядом его изодранную одежду, опознавая в ней свою, хмыкнул:
— Нам бы с тобой в баньку, а? И рябиновой? Или имбирного кваску?
— В баньку? А что это такое? — оживился Борн, уже вполне доверявший Фабиусу, если речь касалась человеческих развлечений.
— А это такой ма-аленький домик с горячей-горячей печкой-каменкой…
— О! — воскликнул инкуб. — Можешь не продолжать, я согласен! Если бы ты знал, как я промёрз!
— Баню я тебе обещаю сегодня же вечером!
— Это тоже традиция — ожидать вечера?
— Ну а ты как думал!
И они продолжили бы эту лёгкую, почти куртуазную беседу, но магистр Грабус, поддерживаемый чернобородым Тогусом, доковылял до них, наконец.
Он вскинул петушиную голову, словно бы намереваясь клюнуть Фабиуса, но демон, оборвав совершенно разлохматившийся манжет рубашки, обернулся и поинтересовался в лоб:
