Драконьи норы и другие ловушки (ЛП) - МакГи Шеннон (версия книг TXT) 📗
Когда мы возвращались к столу, Эдит посмотрела на свою тарелку и поморщилась.
— Энтони, должно быть, сегодня там главный повар, — она ткнула пальцем в бобы. — Он никогда не может полностью понять, что не все должно быть хрустящим.
Я опустила голову, чтобы скрыть улыбку, прежде чем манеры, глубоко укоренившиеся в моем воспитании, заставили меня спросить.
— Как за это заплатить? Они ничего не говорили об этом, но знаю, у меня нет денег, чтобы покупать еду каждый день, если я не работаю. Я могу охотиться на дичь за стенами? Или есть работа, которую я могла бы делать здесь?
— Не беспокойся об этом, — Эдит покачала головой, ставя тарелку на стол, когда добралась до него. Гарольд и Калеб подвинулись, освобождая ей место. Элла освободила мне место на своем конце, и я села рядом с ней, все еще прислушиваясь. — Гильдия получает ежегодный гонорар от жалованья, которое мы зарабатываем, выполняя работу по всему королевству. Эта плата идет на наши комнаты и еду.
— Даже если так, мы готовим еду и убираемся в комнатах, — пошутил высокий мужчина. Я его не знала, но двое других за столом ухмыльнулись и выразили свое согласие.
— Но… — я помешала вилкой то, что, должно быть, было олениной в соусе. — У меня нет денег, чтобы заплатить этот гонорар.
— Гонорар приходит в конце лета каждого года, когда большинство из нас проработало два сезона, если мы много работали. Технически, если ты подпишешь контракт этой зимой, то в начале своего первого цикла в качестве наемника — идеальное время, — Элла толкнула меня плечом. — Разве тебе не повезло?
Я издала неопределенный звук, который перешел в удушье, когда я откусила кусок оленины. Я ахнула, сделав глоток слабого чая, который налила себе. Под темно-серым соусом было полно черного перца, и он обжег мне язык, горло и небо.
Женщина слева от меня колотила меня по спине, пока я прерывисто дышала.
— Да, думаю, Энтони готовит уже третью ночь. Не думаю, что он знает, что не все нужно пересыпать дважды, — ее слова были отрывистыми и трудными для понимания.
Когда зрение прояснилось, я разглядела ее получше. У нее были худые щеки и соломенные темно-каштановые волосы. Когда она улыбнулась мне, то я обнаружила, что у нее не хватает нескольких передних зубов, а несколько оставшихся были черными. Я улыбнулась ей в ответ.
— Это определенно новый способ питания.
Она улыбнулась мне в ответ, показав все остальные желтые зубы.
— Меня зовут Сэм. А тебя?
— Тайрин, — я протянула ей руку, но она сжала ее слишком крепко своими грубыми пальцами, продолжая энергично трясти.
— Рада встрече.
— Я тоже.
Меня представили нескольким новым людям, но по большей части наш конец стола был заполнен теми же людьми, с которыми я путешествовала. Я не понимала, насколько сдержанным был мой родной город и даже дорога, но теперь все стало ясно.
Здесь почти никто не хмурился и не смеялся. Плечи были расслаблены, и никто не вздрагивал от громких звуков, кроме меня. В чужих городах Эдит никогда не позволяла играть в азартные игры, но здесь было несколько дружеских карточных игр, которые играли вверх и вниз по столам. Время от времени новый человек замечал кого-нибудь за нашим столом и подбегал, чтобы сердечно пожать ему руку или обнять.
Пока я лениво наблюдала, как один дородный рябой мужчина учит окружающих складывать носовые платки в цветок, в зал вошла целая толпа.
Обе парадные двери столовой с грохотом распахнулись, впуская толпу мужчин и женщин, ветер и крошечные снежинки, вздымающиеся вслед за ними. Снег цеплялся за их волосы и плащи, и я видела, что он припорошил их плечи всерьез.
Весь мой стол подскочил, даже Эдит. Толчок настоящего страха ударил меня в грудь. Затем мой мозг уловил достаточно, чтобы расшифровать их громкие высказывания как лавину добродушных приветствий и псевдо-ехидных замечаний по поводу опоздания. Похоже, мои наемники заключили пари, кто первым доберется до казарм.
Я наблюдала, как Эдит подошла поприветствовать человека, который, должно быть, был их командиром. Он схватил ее за руку, а затем притянул к себе, чтобы по-настоящему обнять. Она рассмеялась, уткнувшись лицом в мех вокруг его воротника. Вокруг них происходили подобные воссоединения. Элла взъерошила каштановые волосы молодого человека, который был на целую голову выше нее. Он позволил… с глупой улыбкой. Гарольд и Тесс забрали мужчину примерно их возраста и сунули ему в руку кружку с дымящимся яблочным сидром, которую он с радостью принял. Ито и Белинда обменивались любезностями с пожилой женщиной с длинными седыми волосами, а также с двумя стройными юношами, стоявшими по бокам от нее.
Люди из других компаний, сидевшие рядом с нами, пересели за другие столы. Некоторые решили покинуть зал, с грохотом из дерева и керамики, и несколькими снисходительными улыбками.
Эдит говорила, что они как семья, и теперь я видела это лучше, чем раньше, когда они общались с другими ротами. Они осматривали друг друга в поисках следов травм, отмечая новые седые пятна в волосах и бородах.…
Новенький что-то шептал на ухо Элле, и я видела, как она хихикала. Ее темные волосы, с рыжеватыми прядями после лета в седле, подпрыгивали, когда она качала головой. Оливковая кожа блестела, когда она покраснела от удовольствия. Она всегда была красива, но особенно когда смеялась.
Мое сердце заныло, и я приложила холодную руку к груди, пытаясь успокоиться. Элла подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть мое несчастное лицо. Пробормотав что-то другу, она взяла его за руку и потащила обратно к столу. Он позволил себя вести и вжался в скамью рядом со мной, а Сэм подвинулась, освобождая место.
— Тайрин, это Коннер. Он мой лучший друг, когда не собирает стрелы. Коннер, это Тайрин. Тайрин… — она запнулась, взглянула на меня, затем решительно продолжила. — Она наше новое пополнение.
Коннер пожал мне руку. Его карие глаза были теплыми и нежными.
— Приятно познакомиться, Тайрин, — когда он заговорил, в его голосе слышалась мелодичность.
— Спасибо. Я имею в виду, я тоже, — я побледнела. — Что значит «собирает стрелы»?
Он ухмыльнулся, обнажив щель между передними зубами. Я была раздражена, обнаружив, что это не испортило улыбку, а скорее сделало ее более очаровательной.
— Она серьезно, — он сбросил подбитый мехом плащ и оттянул воротник коричневой туники. На полпути к плечу, под ключицей, виднелся сморщенный фиолетовый шрам. Я поморщилась. — Мы боролись с бандитами на юго-востоке всю весну и лето, — он отпустил рубашку и, повернувшись ко мне, снова обратился к Элле. — Но я же тебе все об этом писал. Слышал, ты схватилась с селезнями на юге.
— Видишь, — Элла похлопала себя по правой щеке. Хотя у нее не было ни единого изъяна, на этом месте у ее мамы красовался шрам. Он не был таким уродливым, как при нашей первой встрече, но его трудно было не заметить. — Ей повезло, что она не потеряла глаз. Калеб вовремя понял, что она направляется к гнезду, поднял тревогу и бросился за ней. Ты его не видишь, но у него есть несколько впечатляющих отметин на руках.
— Насколько больших?
— Семнадцать футов, — голос Эллы звучал самодовольно. — Но к тому времени, как я туда добралась, они уже убили мать, и остались только детки.
Коннер оглядел стол.
— Мигеля сегодня нет? — на глаза Эллы легла тень. Она открыла было рот, чтобы ответить, но передумала. Наши люди возвращались, а люди Коннера отделялись от них и становились в очередь за едой. Он заметил это одновременно с ней и выскользнул из-за стола, оставив плащ на скамье. — Э, забудь об этом. Я вернусь. Умираю с голоду!
Когда он ушел, я посмотрела на Эллу. Она ковырялась в еде, не двигаясь, чтобы съесть что-нибудь, ее лицо было непроницаемым.
— Ты уверена, что он только друг? — спросила я.
Она подняла глаза, любопытное выражение быстро сменилось улыбкой, которая растянула ее губы, и посмотрела вниз слева.
— А мы не ревнуем?
