Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Первый этаж башни представлял собой одно просторное помещение. Когда полк только добрался до Форта Доблести, здесь, как и во всем форте, было хоть шаром покати, но сейчас пол в несколько слоев выстелили коврами, а грязные стены задрапировали шелком. В золоченых сосудах курились благовония, дабы обоняние Избранника Неба не оскорбил никакой неуместный запах. На небольшом столике стояли фрукты и серебряные кубки с водой — на случай, если принцу захочется утолить голод или жажду.
Однако эти потуги на роскошь не могли скрыть неприглядную реальность. Фрукты на столике были засохшие и дряблые, и никакие завесы не могли скрыть неказистости помещения, предназначенного изначально для более грубых нужд. И что самое унизительное — тому, кто некогда повелевал тысячами, сейчас прислуживало едва ли полдесятка. Две девицы неопределенного рода занятий возлежали у подножия трона, еще две махали опахалами, тщетно пытаясь внести в духоту дуновение искусственного ветерка, да пухлолицый мужчина, расплывшись в улыбке, поспешил навстречу вошедшим в зал Маркусу и Янусу.
Трон, разумеется, вовсе не был подлинным троном Вермильона. Достопамятный престол, грандиозное уродливое творение из позолоты и мрамора, которое заняло бы добрую половину здешнего зала, остался в эш–катарионском дворце, и сейчас его, по всей вероятности, согревала пресвятая задница какого–нибудь искупителя. Слуги превзошли себя, колдуя с резным деревом и красной краской, однако плод их усилий походил не столько на трон, сколько на самое обыкновенное кресло, да к тому же наверняка неудобное.
Именно на нем восседал принц Эксоптер, Избранник Неба, Верховный Повелитель Хандара и Двух Десолов. Внешний вид его полностью соответствовал традициям. Коротко остриженные волосы скрывались под искусно окрашенным париком, который, по мнению Маркуса, смахивал на клубок змей, предающихся свальному блуду, бледное лицо покрывал такой густой слой белил и румян, что оно больше походило на маску. Повсюду — на пальцах, на шее, в ушах принца — сверкали золото и драгоценные камни, пурпурная шелковая мантия, наброшенная на плечи, была сколота брильянтовой брошью и расшита по краям крупными белыми жемчужинами, которые едва слышно постукивали при каждом движении принца.
«Интересно, — подумал Маркус, — вызовет ли это зрелище у полковника благоговейный трепет? Вряд ли. Он, в конце концов, и сам граф». Формально граф на иерархической лестнице знати располагался ниже принца, однако самый мелкий ворданайский дворянин полагал себя невообразимо выше всякой иноземной шишки, каким бы громким титулом ни похвалялся иноземец.
Когда они вошли в зал, Янус огляделся по сторонам с вежливым, но явно отчужденным интересом. Пухлолицый мужчина, щедро обливаясь потом, низко поклонился офицерам.
— Приветствую вас! — проговорил он по–ворданайски, с сильным акцентом, но вполне приемлемо. — Я — Раззан дан-Ксопта, министр его светлости. Избранник Неба повелевает вам предстать перед его монаршим взором.
Принц, чье выражение лица под толстым слоем румян и белил оставалось совершенно неразличимо, бросил несколько слов по–хандарайски. В тоне его отчетливо прозвучала скука.
— Его светлость изволит также приветствовать вас, — перевел министр. — Он весьма доволен, что вы явились по его зову.
Именно этого Маркус как раз и опасался. Он без труда мог понять речь большинства местных жителей, но при дворе принца пользовались церемониальным диалектом, который очень отличался от основного языка. Маркус с грехом пополам понимал одно слово из четырех, а этого явно не хватало, чтобы быть уверенным в том, что Раззан переводит правильно.
Он наклонился к Янусу и прошептал:
— Принцу, по всей видимости, кажется, что вас прислали сюда только потому, что он попросил…
Янус поднял руку, призывая к молчанию, помедлил немного и заговорил:
— Передайте его светлости мои искренние приветствия и сообщите, что перед ним — полковник граф Янус бет Вальних–Миеран, командир Первого колониального пехотного полка. Полагаю, старшего капитана Д’Ивуара его светлость уже знает.
Раззан добросовестно перевел его слова и выслушал ответ.
— Его светлость чрезвычайно рад тому, что Фарус Восьмой, его дражайший друг, прислал к нему столь достойную персону.
Янус вновь поклонился:
— Я приложу все усилия, дабы оправдать ожидания его светлости.
У принца дернулись губы, и он явно недовольно выпалил нечто. Раззан на миг заколебался, затем произнес:
— Его светлость желает узнать, где находится остальной флот.
Лицо полковника не дрогнуло.
— Весь флот прибыл и стоит на якоре в бухте.
После долгой паузы Эксоптер вновь заговорил.
— Его светлость предполагает, что в перевод, вероятно, вкралась некая ошибка. — Раззан облизал губы. — Насколько понимает его светлость, сейчас в бухте находится всего тринадцать кораблей.
— Именно так.
— Но этого недостаточно! В обращении его светлости к королю Фарусу Восьмому, его благодетельному союзнику, была недвусмысленно высказана просьба прислать сто тысяч солдат. На тринадцати кораблях столько не поместится!
Маркус едва не прыснул со смеху. Сто тысяч солдат составили бы почти всю численность армии его величества, и, чтобы доставить их сюда, потребовались бы суда со всего побережья. Раззан старательно изображал непонимание, но его светлость не спускал с ворданаев настороженного взгляда.
— На кораблях прибыло достаточно живой силы, чтобы пополнить численность Первого колониального полка до изначальной, — сказал Янус, — а кроме того, боеприпасы, амуниция и прочее необходимое снаряжение.
Эксоптер что–то отрывисто буркнул.
— Может, в Первом колониальном полку служат не люди, а демоны? — осведомился Раззан. — Каждый из них сражается за десятерых? Они неуязвимы для пуль?
Ни тени усмешки не промелькнуло на лице полковника, но в его ответе Маркус явственно услышал веселье:
— Это храбрые и искусные бойцы, но тем не менее вынужден признать: они самые обыкновенные люди.
— В таком случае его светлость желал бы узнать, каким образом вы помышляете вернуть ему трон силами одного–единственного полка. — Раззан говорил учтиво, и вид у него при этом был виноватый, зато глаза принца засверкали так, словно он только что нанес убийственный удар. — Или, быть может, вы ни о чем подобном не помышляете? Быть может, король, наш друг, презрел свои подкрепленные договором обязательства?
— Его величеству такое и в голову бы не пришло, — сказал Янус. — Что касается возвращения вашей светлости отнятого трона — можете быть уверены, что все мои помыслы устремлены к этой цели.
Принц что–то проговорил в ответ, растягивая слова, и Раззан побледнел. Прежде чем он сумел измыслить достаточно приглаженный перевод, Янус выпалил фразу на придворном диалекте хандарайского — настолько безупречную, что у пухлолицего лизоблюда отвисла челюсть. Даже принц опешил, и глаза его под нарумяненной маской изумленно округлились. Маркус оторопело моргнул.
— Если это все, — продолжал Янус уже по–ворданайски, — то я позволю себе удалиться. Передайте его светлости мою благодарность за уделенное нам время.
С этими словами он развернулся на каблуках и чеканным шагом вышел из зала. Двое гвардейцев расступились перед ним. Маркус поспешил следом, чувствуя себя мальчуганом, который изо всех сил старается не отставать от старшего брата. Он дождался, пока они отойдут на приличное расстояние от башни, и только тогда заговорил.
— Сэр, я не знал, что вы владеете хандарайским. — Маркус постарался произнести эти слова нейтральным тоном, но все равно с неловкостью ощутил, что они прозвучали как обвинение.
— Я владею семью языками, — рассеянно отозвался Янус. — В дополнение к традиционным ворданайскому, норелдрайскому и хамвелтайскому я углубленно изучил борелгайский, мурнскайский, видайский и хандарайский. — Он пожал плечами. — Впрочем, должен признать, что мне пришлось вдобавок освежить в памяти обороты придворного диалекта. Я обнаружил, что морское путешествие — наилучшее время для занятий языками поскольку больше заняться все равно нечем.
