Визит из невыразимого (СИ) - "Pinhead" (библиотека книг TXT) 📗
— Хм, — она слабо улыбнулась, — не думаю, что он согласится ждать так долго. А как ты считаешь?
Он почесал в затылке.
— Ну, судя по тому, что у него впереди вечность, ему должны быть по барабану подобные мелочи.
— Но мы же, рано или поздно всё равно выйдем из репродуктивного возраста.
— Раз ты сказала, что речь идёт и о приемных детях тоже, выходит — это не имеет значения.
— Мне надо подумать. Возможно, обсудить всё с коллегами. Ситуация какая-то фантастическая. Всё же не думаю, что нам стоит испытывать его терпение и рисковать жизнью понапрасну. Может и не прокатить в следующий раз.
— Я снова затащил тебя в ужасные неприятности, Гермиона. По моей вине ты…
— Замолчи! Прошу тебя! И послушай меня внимательно. Ты же хочешь, чтобы я стала твоей женой? Надеюсь, хочешь? Или нет? После всего, что произошло?
— Да, да, да!
— Тогда не смей больше мне говорить о своей вине передо мной! Мы оба в этом завязли. С самого начала, ты помнишь? С Пушка, с тролля! Мы вместе, и вместе за всё отвечаем. Если попробуешь снова каяться, будешь дожидаться меня с работы до часу ночи, и проклинать тот день, когда на мне женился! Впрочем… — она слегка улыбнулась, — ты и так будешь проклинать.
— Вот уж нет!
— Тогда поцелуй меня.
Он наклонился и осторожно приложился к её губам, тут же почувствовав жуткий привкус эликсира, так что невольно пришлось скривиться.
— Не нравится?! А придется делать это очень часто, Гарри Поттер!
— Что, пить эту гадость, которая у тебя на губах?
— Нет, балбес, целовать меня! И не только. И всё… остальное придется делать часто. Очень часто!
— Ого!
— Вот и «ого»! Раз всё так случилось с нами, тебе нужно будет постоянно меня отвлекать. Придумывать что-то, чем занять моё свободное время, иначе я очень быстро превращусь в стерву. Ты ещё не знаешь, какой невыносимой стервой я могу быть!
— В жизни в это не поверю!
— Не верь, не верь. Посмотрим, как ты заговоришь, когда я начну каждый день нудить и пилить тебя по каждой ерунде. Начну к тебе придираться, глупому обормоту! Так что тебе придется мной заниматься. Основательно заниматься. Ты готов к этому? Всё еще хочешь на мне жениться?
— Конечно, я готов. Даже уже начинаю выдумывать нам занятия. Правда, всегда считал, что ты то уж себе заскучать не дашь.
— Гарри, ты же не хочешь, чтобы я приходила с работы и тут же усаживалась за неё вновь, так ведь?
— Ну уж нет!
— Вот поэтому я запланировала, что дома буду посвящать работе не более двух часов в день, за исключением особых случаев.
— И когда же это ты успела всё спланировать?
— Сегодня утром, когда причесывалась.
Он вдруг вспомнил этот момент. Неожиданно он всплыл перед ним — ярко, зримо, словно произошёл только что. Её зачарованные глаза в зеркале, то, как она разрыдалась и бросилась к нему в любовном порыве. Тогда казалось, что впереди их ждут только счастливые времена. И потом сразу следом всё, что на них обрушилось. Теперь, кажется, больше никаких препятствий, но горький привкус ужасного «дара» словно висел в воздухе, а на самом деле, внутри них самих. Он пока ещё не мог до конца понять, осмыслить то, что она ему поведала, он и о детях-то никогда до этого всерьез не задумывался, хотя Джинни как-то раз в письме заикнулась по поводу его планов на этот счет. У него не было никаких планов. Он просто жил, просто работал, просто общался с окружающими и не думал о себе, как об особой единице — родителе. Для него все мысли об этом являлись простым наблюдением со стороны за другими. Хотя Андромеда и твердила, что из него выйдет отличный папаша… она так и говорила — «папаша», но даже общение с маленьким Тедди не приводило его в какое-то особое состояние, то самое, которое, вроде как, должно навевать желания самому стать отцом. Так что пока он не чувствовал вообще никакого внутреннего дискомфорта по этому поводу. Возможно, когда-нибудь что-то такое и могло возникнуть, но сейчас ему хотелось заботиться только об одном человеке — том, который лежал сейчас перед ним, укрытый простыней. Гермиона ещё сама была во многом похожа на большого ребёнка. Умом он понимал, что для женщины подобная угрожающая перспектива воспринимается гораздо серьезней, но именно что умом. Понять, что она чувствует по этому поводу, он не мог. И не собирался даже пытаться, просто принимал к сведению на будущее быть осторожным с некоторыми темами, чтобы не вызвать у неё плохую реакцию. Ему хватало собственных переживаний о её самочувствии, и о том, как они будут строить свою совместную жизнь. Гораздо больше его волновала внезапно открывшаяся перспектива не иметь возможности умереть. Он усмехнулся про себя странной иронии жизни. Волдеморт все свои силы потратил на то, что досталось ему самому совершенно даром, но добился прямо противоположного. Более того, сам он не просто не стремился к обладанию этим, но считал для себя, скорее, проклятием, раз уж оно так огорчало его любимую женщину.
«Правду говорят: отдавать лучше, чем брать!» — подумал он мимоходом, и почему-то ему сразу вспомнилась Джинни. Её имя уже проскользнуло в его размышлениях, но только сейчас ему пришло в голову, что она всё это время продолжает сидеть там, в крохотном вестибюле и мучиться догадками. Ему разом стало стыдно.
— Гермиона. Гермиона! — редко когда бывало, что он отрывал её от раздумий, а не она его, но на этот раз случилось именно так.
— Да, Гарри, — сказала она устало.
«Пожалуй, пора заканчивать эту беседу и дать ей отдохнуть».
— Надеюсь, все секреты на сегодня раскрыты?
— Боюсь, что да. Ты ждал чего-то более интригующего?
— Миона! Пожалуйста!
— Я тебе сколько раз повторяла: не мионкай! Я чувствую себя какой-то кошкой в этот момент.
— Что в этом плохого? Киса. Киса-киса-киса!
Она прикрыла глаза и покачала головой.
— Ну какой же дурак! Ты хоть понимаешь, о чем я тебе рассказала? Тебя это совсем не волнует?
— Знаешь, Гермиона, я тебе сейчас скажу одну вещь, и это вполне серьезно. Меня волнуешь ты! Это правда. Вот уже столько лет каждый раз находилось что-то очень важное рядом. И это не давало мне тебя как следует разглядеть. А потом и уделять тебе достаточно внимания. И, знаешь что? Хватит! Ну вот честно — хватит! Мне надоело оглядываться по сторонам и думать о том, что будет. Я хочу волноваться о тебе. В первую очередь. Думать, что для тебя важно, заботиться и посвящать тебе всё время, что у меня есть. Я даже готов, если хочешь, уйти с работы, если ты, в свою очередь, сделаешь то же самое, и жить с тобой просто, проживая наследство. Только я и ты. Всё время. И будь, что будет!
— Гарри! — её глаза были влажными, но тон вполне деловой. — Прости, но тебе не удастся запереть меня в клетку.
— Я не собирался…
— Не спорь со мной. Пожалуйста. Все мужчины в этом смысле одинаковые. Они все хотят не выпускать из рук. Контролировать. Я… очень ценю твои слова, и, если бы ты стал настаивать, я бы согласилась. Пришлось бы согласиться. Ты же знаешь, я не могу тебе отказать ни в чем важном. Но это буду уже не я. Не запирай меня, Гарри, пожалуйста. Иначе я сойду с ума.
Он наклонился и осторожно расцеловал её лицо.
— Всё будет так, как ты скажешь.
— Я скажу, что нам надо еще подумать, где мы будем жить. Ты же понимаешь, я не хочу возвращаться… в тот дом!
— Как? А Гриммо?
— А Джинни?
— Там место хватит на всю семью Уизли!
Он понял, что ляпнул не то, и тут же захлопнул рот с виноватым видом, но она сделала вид, что не заметила его слов.
— Гарри, я не смогу жить под одной крышей с женщиной, у которой увела мужа.
— Она считает наоборот, что это она увела. Впрочем, мы же сами можем у неё спросить. Она сейчас сидит, мается под дверью.
— Ты с ума сошел?! Она решит, что мы собираемся выгнать её из дому.
— Я понимаю. Я просто хотел спросить, может, ты хочешь её видеть?
— Конечно, хочу! Раз уж мы всё обсудили, пускай зайдет, я попрошу у неё прощения.
