«Наследие Дерини» - Куртц Кэтрин Ирен (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Глава XXXVI
И прочие услышат, и убоятся, и не станут впредь делать такое зло среди тебя.[37]
Поскольку из всех прежних регентов, которые пытались на протяжении десятилетия превратить королей Гвиннеда в подвластных им марионеток, в живых остался один лишьХьюберт, двое новых регентов, столь дорогой ценой назначенные на сей пост покойным королем, немедленно принялись укреплять новое регентство, которое должно было помогать править державой юному наследнику престола, пока тот не войдет в возраст мужчины. Они, разумеется, никогда и нигде не упоминали о той магии, которая послужила причиной смерти Таммарона… а если и задумывались об этом, то приписывали сие вмешательство священнику, именовавшему себя Донатом, который бесследно исчез в той неразберихе, которая последовала за гибелью Таммарона. Епископ Эйлин вознес Господу благодарственную молитву, – и обеспечил собственное будущее в Гвиннеде. Подчиняясь указаниям покойного короля, Грэхем Клейборнский и Сигер Марлийский вызвали сэра Катана Драммонда вниз в крипту и приняли клятву нового регента прямо на крышке гроба его покойного друга и господина. Сестра его плакала от радости и облегчения, а юный племянник обнимал игрушечного папу-рыцаря как свидетеля, – хотя и оставил его на могиле, когда они вернулись в замок, ибо по-прежнему считал, что отцу его подобает иметь короля на своей могиле, подобно деду и обоим дядьям.
Архиепископа Хьюберта Мак-Инниса взяли под стражу, а затем отдали под суд совету епископов, которые отстранили того от должности и назначили его преемником ЭйлинаМак-Грегора. Будучи архиепископом и примасом Гвиннедским, Эйлин получил место в новом регентском совете, к вящему удовлетворению своих собратьев-регентов. Одним из первых изданных им указов в новой должности было восстановление в правах изгнанного епископа Дермота О'Бирна, бывшего его помощником в Валорете, – ибо именно Дермот все эти годы поддерживал связь между ним и теми людьми, которые стремились освободить королевство от ига алчных сановников. Правда, Эйлин не решился вернуть изгнанного Дерини Ниеллана, и все же Дерини, которым было известно о том, какой смелости потребовало от Эйлина даже возвращение Дермота, в последующие годы немного спокойнее спали в своих постелях.
Приговор, вынесенный Хьюберту, был куда менее удовлетворительным. Хотя большинство епископов вскоре убедились в его предательстве, по мере того как им предъявлялись все новые свидетельства преступлений, им неприятна была мысль о том, чтобы запятнать прежний сан Хьюберта и передать его светским властям, которые, несомненно, приговорили бы его к смерти, – хотя многим даже это показалось бы слишком милосердным наказанием. В конце концов, его отправили в изгнание в удаленный монастырь, название и местонахождение которого никогда не разглашались, дабы там он постарался искупить свои грехи, подчиняясь жесткой монастырской дисциплине, постясь и принося покаяние и не общаясь ни с кем из людей, кроме своего исповедника и духовного наставника. Он умер в своей постели, не прошло и года, – и уход его был как говорят, довольно мирным; он похудел едва ли не вдвое, но так и не раскаялся ни в одном из своих деяний.
Из всехCustodes Fidei,которых Катан обвинил в убийстве короля, лишь двое пошли под суд. После слушания перед советом епископов брат Полидор и отец Маган были переданы светскому суду, который и приговорил их к повешению; Лиор избежал подобной участи, ибо скончался от раны, нанесенной ему в подземелье.
Мастер Стеванус был бы помилован, но выяснилось, что за это время он скончался в Рамосском аббатстве в результате перенесенных лишений и различных наказаний, принятых в ордене, – которые, как заявил аббат, он наложил на себя совершенно по доброй воле.
Четверо рыцарейCustodes,которые направились в Рамос вместе с ним, тоже скончались в это же самое время, при самых подозрительных обстоятельствах, но аббат точно также отказался обсуждать их смерть, сославшись на тайну исповеди, дабы оправдать свое молчание.
Аббатство в Рамосе было уничтожено, а настоятеля перевели для покаяния вOrdo Verbi Dei,тогда как остальная братия была распределена по уцелевшим орденским монастырям.
Такая же участь постигла и аббатствоCustodesв Ремуте. Бывший настоятель отец Секорим, прежде надеявшийся сделаться архиепископом, с радостью принял пост помощника епископа, принеся обет повиновения Альфреду Вудборнскому. Катан, вообще, сомневался в том, следует ли оставлять Секорима в рядах церковных сановников, однако против него не было никаких особых улик, и его можно было лишь обвинить в скверном выборе союзников, тогда как сам Секорим утверждал, что едва ли можно ему поставить в вину то, что его выделил из всех прочих его бывший начальник, тогда как сам он не сделал ничего, чтобы заслужить подобную честь.
Учитывая то, что сам Секорим сделался епископом, это имело далеко идущие последствия для всегоOrdo Custodum Fidei.Хотя никто не требовал полного уничтожения ордена, однако рыцарям-монахам, принадлежавшим к нему, было велено распустить свои отряды, и эта ветвь ордена была уничтожена окончательно. В преемники Полину епископы избрали нового верховного настоятеля, которым стал отец Марк Конкеннон, и именно на его плечи легла задача перестроить орден, дабы он лучше отвечал своей изначальной цели хранителя веры.
Именно поэтому ордену позволили сохранить свои учебные заведения и семинарии, в частности, продолжалось обучение монахов и мирян вArx Fidei,поскольку, по трезвом размышлении, иерархи церкви по-прежнему усомнились в том, следует ли позволять Дерини принимать священнический сан, несмотря на то, что Эйлини Дермот придерживались на сей счет более радикальных взглядов. И хотя в последующие месяцы и годы многие положения Рамосских законов были отменены, однако Деринине могли становиться священниками в Гвиннеде еще добрых два столетия, даже когда во всех прочих правах их раса была восстановлена.
Точно также и в мирской власти новый регентский совет Гвиннеда взялся наводить в доме порядок. Лорд Эйнсли и его сын Роберт сделались членами совета уже к концу лета. Роберт также женился на своей ненаглядной «Лизель» и тем самым обеспечил незаметное присутствие Дерини при дворе в обозримом будущем. Сэра Фулька Фитц-Артура отозвали из Кассана, где он пребывал в гостях у брата. Он был свидетелем на суде, вынесшем приговор убийцам короля, а затем получил при дворе должность и сопровождал юного владыку на его коронацию, которая состоялась в сентябре месяце. Более никто из наследников бывших советников не остался в столице, однако они не понесли и особого наказания, и земли их не были конфискованы в наказание за преступления, совершенные их отцами, хотя, возможно, куда разумнее было бы обойтись с ними построже.
Юный Оуэн Халдейн взошел на престол в день святого Михаила, в шестую годовщину коронации его отца, когда Райсу-Майклу должно было бы исполниться двадцать два года. Торжества по случаю коронации продлились целую неделю, и подобного пышного празднества столица уже не видела десять лет, с тех самых пор, когда взошел на престол дядя нынешнего владыки, король Алрой. Ни Торент, ни Толан не прислали на торжества своих посланцев, зато десятилетний герцог Кассанский явился вместе с родителями, дабы принести вассальную клятву королю, и этот день положил начало многолетней дружбе вассала и сюзерена, столь прославленной и закончившейся столь трагично…
Ричард Мердок не приехал на коронацию, сославшись на нездоровье, однако почти все прочие наследники бывших королевских советников прибыли, дабы засвидетельствовать свое почтение новому королю и его регентам.
Кроме того, на празднество прибыли большинство оставшихся в живых наследников святого Камбера, хотя никто из них в открытую не заявил о себе, ибо еще слишком сильны были Рамосские законы, и должно было пройти еще не меньше двух столетий, прежде чем столько Дерини разом вновь окажутся в Ремутском соборе.
Почти три месяца спустя после коронации Оуэна, в день святого Стефана – в одиннадцатую годовщину того дня, когда принц Халдейн повел к алтарю свою юную возлюбленную, дабы принести брачные обеты, – вдовствующая королева-мать тайком пришла в Ремутский собор, закутавшись в черный плащ, беременная ребенком, которого ее покойному супругу уже никогда не суждено было увидеть. Поверх вдовьей вуали на ней была та самая серебряная корона, которую Райс-Майкл собственными руками возложил ей на голову в тот далекий день, а в руках она держала венок, сплетенный из ивы и остролиста. С ней в собор пришли лишь ее брат, маленький сын и архиепископ Эйлин. Все вместе они спустились в крипту, где полгода назад упокоилось тело ее мужа в мраморном саркофаге.
