Карманник и дьявол - Ангелов Андрей (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Ну, бывает хуже, – прогундел Сидоркин под нос, в очередной раз щупая фингал. С вороватой оглядкой, послушник достал дьявольский мобильник. Потыкал кнопки.
В подмосковной камере жизнь не особо веселилась, но продолжалась. Двое играли в карты на полу-нарах, третий сидел рядом и наблюдал, один зэк спал в углу.
– …а я гулял на воле, – запел хриплый голос. Рингтон, он же жиганский мотив. Крепкий седой мужик пошарил рукой под матрасом, и вытащил видавший виды аппарат, взглянул на номер, хмыкнул, пожал плечами, передал карты наблюдателю:
– Доиграй за меня.
Сам отошёл, сел на корточки у стены, приложил мобилу к уху, мрачно помолчал пару секунд, дыша в трубку:
– Я.
Вновь пауза и лицо седого крепыша искренне просветлело:
– Кто? Саня? Здоров, бродяга! Ты где?
– Где? Хмм… В добровольном заточении, – обыденно произнёс карманник.
– В заточении? Тебя, повязали? – выспрашивал крепыш.
– Я сам себя повязал, блин.
– Ты сдался? – не въезжал седой.
– Нет, дядя Вася, – усмехнулся ворик. – После, лады…. Скажи мне, как вы-то там?
Есть много вещей, ради которых стоит жить, несколько вещей, ради которых можно умереть, но нет ни одной вещи, ради которой можно убивать. Такова психология полиции, к сожалению, но всё же. Оборотни не в счёт. Дядя Вася в огорчении вздохнул:
– Мы плохо, Саня. Очень, мля… Менты конкретно озверели. Никаких свиданок и посылок, баланда через раз. Пришлось неслабо отвалить, чтоб телефон вернули, да карты ещё оставили. Типы, что тебя забрали, положили всю дежурную смену во главе с хозяином, а также сына Татьяны Павловны. Кто это такие, можешь просветить? Беспредельщики? И на хрена ты-то им нужен?
– Они помощники дьявола, – честно ответил Сидоркин. – Я вступил с ним в сделку и выполняю одно его поручение. Обещал хорошо забашлять!
– Ты поосторожнее будь, Саня, – ответствовал зэк, ничуть не удивившись. – Этот дьявол, видно, насмотрелся мексиканских боевиков. Чуть не по нему, пристрелит, знаю я таких отмороженных.
– Надеюсь, прорвусь, – тоже вздохнул Сидоркин, и вновь мазнул подозрительным взглядом по стенкам часовни. – Дьявол, думаю, челове… эм… в общем, слово держит. Жадный тока, торгуется больно.
– Если торгуется, может, и не кинет, – высказался бывший сокамерник. – А у нас в тюряге разгром по полной, Саня. Тебе щас попасться – могила. Следаки мыслят, что ты в теме.
– Ну, хренушки они меня достанут! – наигранная бравада карманника и прозвучала наигранно.
***
В тот миг, когда Сидоркин произнёс слово «достанут», проснулся Трифон. Он спустил ноги с лежака, сел, чиркнул спичкой, поднёс её к столу. Свечки не было. Спичка потухла.
– Хм…
Монах порылся в поисках новой свечки под тюфяком, служившим и матрасом, и подушкой, и кладовкой. Снова вспыхнула сера, слабый огонек воскового огарка осветил келью. Иеромонах недоумённо оглядел пустую постель соседа:
– Как же так… ни свечи, ни послушника, – пробормотал он, свешивая босые ноги с топчана. Инок поправил помятую во сне рясу, глубоко зевнул и вышел в коридор. Притворил за собой дверь кельи.
***
– Алё, это кто?.. Мне нужна Танюха.
– А кто её спрашивает? – спросила, зевая, симпатичная брюнеточка с косами, на другом конце провода. Она лежала в любимой ванной полной пенки, прижимая плечом мобильник к уху и рассматривая причудливые пенные фигурки, тающие на ладошке.
– Санёк. Помнишь, в прошлом году схлестнулись в Сочи? – улыбнулся Сидоркин. – Теперь я тебя узнал, Тань.
– Тебя самого нельзя забыть, – оживилась девушка. – Только не говори, что сейчас ты стоишь под моим окном, и просишь пустить тебя переночевать? – девчонка непроизвольно потрогала нежную грудь.
– Не, я щас в монастыре, – хохотнул Сидоркин. – В окрестностях твоего города находится. Я в Малосибе, а ты в Новосибе, как-то так.
– В два часа ночи, в церкви? – удивилась Танюха. – И что ты там делаешь? Решил спасти грешную душу?..
– Не, я тут по делу. Через пару дней получу бабло за работу, и намерен нырнуть в океан. Хочу взять тебя с собой. Надеюсь, ты по-прежнему одинока?..
– Санечка, я свободна, но ни черта ни одинока, – серьёзно сказала девушка. Банальная фразка, но и девушка не была звездой водевилей.
– Понял, исправлюсь, дай мне шанс, – прогудела трубка.
– Позвони мне завтра, – предложила девушка. – Хоккей?
– Хоккей, – ответил Сидоркин и… вдруг насторожился. В коридоре послышались шаги. Послушник споро отключился.
Дверь отворилась, на пороге возник Трифон со свечой в руке:
– Вот ты где!..
– Да-а… – Саня схватил Библию, показал иноку. – Вот, читаю, блин.
– Молодец, брат! Ну… не буду мешать, – похвалил Трифон и пошлёпал босыми ногами прочь.
Послушник затворил за ним дверь, и решил договорить с девчонкой:
– Тань, а трусики, что я тебе подарил, ещё живы? – бесцеремонно спросил ворик, тиская трубку у уха.
Опять в дверях показалась жидкая бородёнка Трифона. Сидоркин спрятал аппарат за спину.
– Не забудь выключить свет! – на автомате произнёс инок, закатил сонные глазищи и укатил прочь.
– Кретин, мля! – заключил вор. А в трубку мило шепнул. – Прости, Тань, тут один скотник мешает…
– Прощаю, – сексуально выдохнула девушка.
12. Брат, заросший до ушей бородой
Утро следующего дня выдалось солнечным и теплым. Синяк исчез, как будто его и не было.
Саня справлял малую нужду на монастырскую стену, у коровника, когда услышал знакомый голос настоятеля:
– Сынок, зачем ты это делаешь?
Вор неспешно стряс последние капли, засунул естество в штаны. Крякнул в облегчении, и с ленцой повернулся. Игумен с укоризной разглядывал послушника, сложив ручки на животе.
– Больше так не поступай. Ведь это наш дом, негоже его осквернять. Для естественных нужд есть три туалета возле ворот, – Феофил сделал паузу и добавил вскользь: – Ставлю тебя на заметку, три заметки и… досвидос! – вдруг рявкнул он.
Послушник закономерно вздрогнул. В смятении сглотнул. По ходу пора уже валить, но остался пустячок – дожить здесь несколько часов без косяков, до наступления ночи.
– Следуй за мной! – приказал Феофил.
– Падлой буду, больше не буду, – замямлил воришка, послушно следуя за игуменом по дорожке, посыпанной опилками.
Святой отец не мог долго молчать, как и большинство проповедников. Вообще, желание проповеди – это дар, которым обладает далеко не каждый монах… Спустя пару шагов настоятель запел, ноты и слова были старыми, а вот песня новая. Классическая библейская традиция, где любой стих похож на всё другие стихи, и в то же время уникален.
– Александр, в монашестве есть три принципа, на которых зиждется процветание монастырей. Первое: монах не должен иметь семьи и детей. Второе: монах должен знать Библию. Третье: монах не должен предавать братию и Господа. Исходя из сих принципов, мы…
– Похоже на кодекс «вора в законе», – ненавязчиво перебил послушник. – Не имей семью, живи по понятиям и не предавай воровскую веру. Кто у кого данные принципы спёр?.. – он широко залыбился.
– Ч-что? – резко застопорился Феофил.
Простите, не удержался… Чёрт, откровенничать надо лишь там, где к откровенности готовы. Зарок не впрок. Сидоркин поёжился, и вдруг увидел ищущими глазами спасение:
– Это храм? – он ткнул пальцем на одноглавое здание, мимо коего и пролегал путь.
– Храм, – Феофил не смог не перекреститься. – Имени преподобного святителя Алексия, между прочим!
– Ну, он очень крут! – уважительно сказал ворик. – И храм, и Алексий.
Настоятель оттаял, лесть упала на благодатную почву. Он вымолвил назидательно:
– Если ты, Александр, захочешь причаститься, то бишь, укрепиться в вере, то в Пасху будет такая возможность. Только прежде надо подготовить себя к таинству исповедью и строгим постом!
– Я подумаю… готов ли я, эм, духовно, – нейтрально стал сливаться с темы карманник. – Скажи-ка, аббат, кто архитектор сей чудной церкви. Неужели ты сам?!
