Государь - Браун Саймон (полная версия книги .txt) 📗
– Уже почти, лето, а этот ручей явно не собирается пересыхать; и трава на вершине обрыва все еще зеленая. Что ты думаешь?
Гален огляделся. Место ему нравилось. Земля пологим уклоном шла с запада на восток, и ручей в конечном итоге пропадал в роще за сто шагов от них. Он кивнул.
– Да. Разместим сторожевой пост здесь. Тут есть вода, лес и хороший обзор местности.
На самом деле Галена очень привлекал этот край. Хотя он и не любил жару, здесь она, по крайней мере, была сухой, в отличие от того зноя, какой бывает летом в Кендре. Трава начинала желтеть, но вокруг еще хватало источников воды и прохладных долин, чтобы выпасать скот, пока не начнутся осенние дожди. «Здесь можно выращивать хороших лошадей, – подумал он. – Выносливых жеребцов для рыцарей Кендры».
Кроме того, признался себе Гален, приобретенная здесь собственность даст ему предлог чаще бывать подальше от Кендры… и поближе к Чарионе. Как член аристократии королевства – Двадцати Домов – он находил, что Арива, пожалуй, сделала Кендру чересчур неуютной; ее неприязнь к людям его круга была хорошо известна.
За последние десять дней он изрядно повидал Хьюм. Его смешанная часть из рыцарей Двадцати Домов и легкой пехоты из Амана быстро установила, что возглавляемая Линаном армия четтов еще не выступила на Даавис. Поэтому периметр района, находящегося под контролем королевства, стал отодвигаться все дальше и дальше к северу от города. Примерно через каждые двадцать лиг широкой дугой устанавливали серию сторожевых постов – каждый с площадкой для сигнальных костров и гарнизоном. Найденное место подойдет для последнего поста в цепи, тянущейся лиг на шестьдесят от Даависа. Это расстояние составляло пять дней пути для большинства армий, три – для войска Галена и два – для четтов, не имеющих себе равных по части мобильности. Гален продвинется еще на двадцать лиг и установит последнее кольцо сторожевых постов. После этого он вернется в Даавис и увидит, что же запланировала для него Чариона.
Он покачал головой, удивляясь. Совсем недавно Гален убедил себя в том, что Чариона ему даже не нравится – но вскоре после того, как он оставил ее в Даависе, обнаружилось, что ему недостает ее ума и присущей ей странной, мрачной красоты, противоположной красоте Аривы.
Да, подумал он. Будет совсем неплохо вернуться в Даавис.
День в Кендре выдался светлый, и по южной галерее дворца гулял легкий ветерок. Олио стоял у входа в галерею и наблюдал за летящей высоко-высоко над портом пустельгой. Она описывала в воздухе огромные круги, резко снижаясь и паря, терпеливо дожидаясь подходящего момента для удара. Зрелище заворожило Олио.
– Ваше высочество?
Олио вздохнул и повернулся. Снова этот толстяк в смешной одежде. Олио хотелось увидеться с сестрой, но все не переставали твердить ему, что она слишком занята для встречи с ним. Тогда он спросил, нельзя ли ему увидеться с матерью или Береймой, но они явно тоже были очень заняты.
– А как насчет Линана? – спросил он у одного придворного. – Полагаю, он тоже занят?
Тот не ответил, что показалось Олио странным. И вместо родных единственным, кто мог прийти повидать его, был этот… как там его?..
– Вы меня помните, ваше высочество? Я прелат Эдейтор Фэнхоу.
Ах да, совершенно верно.
– Здравствуйте, Прелат. Что за странное имя…
– Меня зовут Эдейтор. А прелат – это мой титул.
Олио моргнул, глядя на него. Ему не хотелось признаться в собственном замешательстве.
– Вы можете называть меня Эдейтором, – продолжал толстяк.
– Я могу называть вас как хочу, – заносчиво заявил Олио.
– Это верно.
– Я ведь принц.
– И это верно.
– Моя мать – королева Гренды-Лир.
Он услышал, как Эдейтор резко и глубоко вздохнул.
– Вы в этом уверены?
Олио поднял брови.
– Конечно, уверен. Я ведь ее сын, не так ли?
– Когда вы в последний раз видели вашу матушку?
Олио задумчиво наморщил лоб.
– О, давным-давно. Она очень занята. В конце концов, она же королева.
– Не хотите ли пройти на галерею?
Принц пожал плечами. Эдейтор вошел первым.
– Прекрасный сегодня день.
– Над портом летает пустельга.
Эдейтор с миг пошарил взглядом, прежде чем нашел ее.
– Вижу.
– Пустельга – родовой знак моей семьи, – сказал Олио. – Видите? – Он щипнул вышитый у него на рубашке герб.
– Чудесный знак. Это самый знаменитый герб во всей Гренде-Лир.
– Он означает, что я Розетем, – добавил Олио.
– Вы Олио Розетем, принц Гренды-Лир.
– Да. – Он нахмурился. – Да, я принц.
– А вы помните, что еще есть у рода Розетемов, чем не обладает никакой другой род?
– Корона, – сразу же ответил принц.
Эдейтор рассмеялся. Смех у него был приятным, и Олио в первый раз решил, что, возможно, этот человек ему понравится.
– Я имею в виду – помимо короны. Даже более великие символы королевской власти, полные магии и могущества.
Олио снова задумчиво наморщил лоб. И надолго умолк.
– Вы не могли бы подсказать мне?
– Их четыре.
Глаза у него так и вспыхнули.
– А, знаю! Знаю! Ключи Силы! Матушка носит их на цепочке, на шее.
Эдейтор кивнул и провел языком по губам.
– Вы можете перечислить эти Ключи?
– Уф-ф! – шумно выдохнул Олио.
– Знаю, это трудный вопрос.
– Есть один для войны. На нем меч. Он мой любимый. Есть один со скипетром. Это самый важный Ключ. Есть один с кругом. Этот самый неинтересный. И есть один…
– Да?
– На нем… – Олио тряхнул головой, словно надеясь, что ответ выпадет сам. – На нем есть… – Он сердито посмотрел себе под ноги, одними губами произнося слово, которое не желало сходить с его уст. И начал краснеть от гнева.
– Очень даже неплохо, – поспешно вмешался Эдейтор. – Три из четырех. Хотите, я скажу, что изображено на четвертом Ключе?
– Нет, – отказался Олио, неубедительно делая вид, будто ему это неинтересно.
– Ну, я все равно скажу. На четвертом Ключе изображено сердце.
Принц вдруг обмяк, словно прежде все его тело находилось в постоянном и сильном напряжении.
– Да, – слабо произнес он. – Теперь я вспомнил.
Он поднял взгляд на Эдейтора – и прелат увидел, как на лице его промелькнуло что-то от прежнего Олио… но исчезло так же быстро, как и появилось. Олио посмотрел на небо за спиной Эдейтора.
– Пустельга пропала, – ровным голосом сообщил он. – Думаю, сегодня мы ее больше не увидим.
Оркид получил из Амана послание голубиной почтой. Он не вскрывал его до тех пор, пока кабинет не покинули все писцы и секретари. На маленьком бумажном свитке содержалась всего дюжина слов.
«Амемун убедил южных четтов. Ты любишь королеву; Аман все еще может царить».
Оркид тяжело поднялся из-за стола и дал посланию сгореть в пламени свечи. Смысл слов его брата, короля Марина, был достаточно очевиден и вызвал у Оркида и страх, и ликование.
Первая часть послания означала, что его друг Амемун установил контакт со свирепыми южными четтами и каким-то образом убедил их выступить на стороне королевства против своих северных сородичей из Океанов Травы. Оркид ничуть не сомневался, что Гренда-Лир в конечном счете разгромит Линана и его союзников, но вынудив мятежных четтов озаботиться защитой своей южной границы, Аман ускорит неизбежное.
Вторая часть послания представлялась не менее ясной. Великий план – женить сына Марина на Ариве и произвести на свет наследников трона Гренда-Лира с аманской кровью в жилах – трагически рухнул со смертью Сендаруса и его новорожденной дочери. Необходим был другой способ сделать так, чтоб в жилах королей Гренды-Лир заструилась кровь Амана. И Марин говорил, что теперь это задача Оркида.
«Откуда он узнал о моих чувствах к Ариве? – гадал он встревожено. – Неужто они были столь очевидны?»
А затем Оркид вспомнил долгие разговоры с Амемуном, когда тот впервые сопровождал Сендаруса ко двору Ашарны. Амемун тогда засыпал его вопросами об Ариве, окончательно дорабатывая последние детали великого плана.
