Тайный воин - Семенова Мария Васильевна (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Мальчишки послушно соскочили с подвыси, пошли вон из шатра. Сквара уже прятал кугиклы, когда скоморох вновь окликнул его:
– А тебе говорили, парень, что у тебя голос крылатый?
Братья даже остановились.
– Это как?.. – подозрительно спросил Сквара.
– А так, что кругом сорок человек будут петь, а тебя всё равно будет слышно.
Сквара недоумённо свёл брови и вместе со Светелом вышел прочь.
Снаружи густели долгие летние сумерки и висел то ли мелкий дождик, то ли туман. Братья бестолково и молча потоптались у тына, взялись бродить по дворам. Ребятня опять во что-то играла, на сей раз, кажется, в «шегардайского коня». Звали к себе, но Опёнки посмотрели сквозь сверстников, побрели дальше. У обоих под ногами ещё пружинили старинные доски, помнившие небось такое… и столько… «Бог Грозы промолвил Богу Огня…» Рядом с подобными чудесами вчерашние забавы казались пустыми и скучными. Может, скоро это пройдёт, но покамест утвердиться на земле каждодневности что-то не получалось.
А ведь они ещё ждали от Кербоги посулённую песню…
По-прежнему молча Опёнки вывели Зыку. Вернувшись, взяли из санок веретёна, засели наконец-то за рукоделье. Пальцы привычно вытягивали битую шерсть, раскручивали веретено, сбрасывали петельку, подматывали готовую нить… Сквара теребил кужёнку левой рукой, Светел – правой. В собачнике было темновато, но они привыкли управляться хоть ощупью.
Спустя некоторое время Опёнки посмотрели один на другого и вдруг начали смеяться.
Сразу стало легче. Мир понемногу становился на место.
Зыка, чувствуя что-то необычное, взялся мести хвостом сухой мох, потом встал и со вкусом облизал щёки обоим.
Когда в собачник заглянула Арела, братья пытались сложить что-то забавное про избалованного и вредного мальчишку, угодившего в суровую воинскую дружину. Они то и дело прыскали смехом, но, конечно, получалось до крайности несуразно.
– Нищета песенки поёт, – сказала Арела.
Подковырка состояла в том, что лишь беспросветная голь вечно возится с какой-то работой. Братьям, однако, было так весело, что они не обиделись.
– На себя посмотри, – только и сказал Сквара.
Посмотреть стоило, кстати. Арела несла перед собой правую руку ладонью вниз. Пальцы двигались, по костяшкам резво бегала блестящая серебряная монета. Переступала, кувыркалась, ныряла и выскакивала опять. Всякий о своём промысле: кто прядёт, кто гудёт. Светел вспомнил девчонкиного выдуманного жениха, вздумал было посоветовать меньше рассуждать о соболях, сидя-то на рогоже… Не стал: веселье удержало злые слова.
Сквара присмотрелся к пляшущей монетке:
– Как это ты её? Покажи.
Арела подбросила сребреник, зажала в ладони, прибеднилась:
– Наша стряпня рукава стряхня… Пошли, отец зовёт.
Теперь Кербога сам держал гусли. Гудим подтягивал на дудке о двух длинных стволах: левая цевка вела один голос песни, правая – другой.
– Верен ли напев? – спросил Сквару скомороший вожак.
Тот заворожённо кивнул, хотя голосница звучала немного иным ладом, как-то печальней и строже. Не колыбельная меньшому братишке, а горестное раздумье об утраченном и любимом. Да и пел Кербога совсем не как Сквара. Скорее наоборот. Припесня у него обходилась без слов, он тянул её, закрыв рот, вплетая голос в тоскливые, словно ветер, вздохи Гудимовой двоенки.
К середине песни Светелу начало казаться, будто земля подалась из-под ног. Стало страшно. Весь мир валился за край, рушился в неворотимую бездну. Кербога только-только умолк, струны и двоенка ещё плакали, ещё звали назад чью-то невезучую душу, когда младший Опёнок вдруг всхлипнул, рванулся, со всех ног прянул наружу.
Скомороший вожак так и опешил.
– Что это с ним?.. – спросил он, заглушив ладонями струны.
– Лиха много поднял, – буркнул Сквара почти враждебно. – Ты его за болячку схватил.
И тоже выскочил вон.
– Ну вот, – сказал Кербога с досадой. – Делавши смеялись, сделавши плачем!
Светел отыскался в собачнике. Он обнимал Зыку, трясся с головы до пят и стонал, зарывшись лицом в родную тёплую шерсть. Сквара сел рядом, перво-наперво закутал брата меховой полстью.
– И всё он не так спел!.. – тихо провыл Светел. – Это не я, а ты заступался!.. И я тебя никогда… я тебя… я сам… я сам лучше помру… Дурак он противный, Кербога этот!..
Сквара сгрёб его в охапку, крепко-крепко. Взялся баюкать.
– На сухой лес будь помянуто, – сказал он. – Не журись, братище, от слова не сбудется…
– Ну ты правда наседка, – засмеялся возле двери Лыкасик. Братья не заметили, когда вошёл. – В кугиклы свистишь, ровно девка, и только знаешь сопливому нос вытирать. Вам с ним, может, в косы ленты вплести да сватов ждать?
Сквара оставил притихшего брата, как-то быстро оказался против хозяйского сына. Тот и в дверь выпрыгнуть не успел.
– Ещё что умное скажешь?
Дрался он редко. Но если уж дрался… Накануне они слегка столкнулись в игре. Лыкаш, похоже, запоздало припомнил земляную крошку во рту.
– Бить будешь?.. – спросил он севшим голосом, косясь и оглядываясь в поисках взрослых.
Рядом, как назло, никто не показывался.
– Не, – сказал Сквара. – Не буду. Кулаков жалко.
Воробыша сдуло.
Сквара вернулся к младшему, снова обнял его.
Тот больше не стонал, но зубы продолжали стучать. Он кое-как выговорил:
– И вовсе мы… не румяные…
– Брат за брата, встань с колен, – шепнул Сквара.
Светел трудно перевёл дух:
– И не надо каменных стен…
Котляры
– И молодцы, что в кобение не дались, – похвалил Жог. – Гадать по рукам, щёки и носы толковать – это жреческое искусство. Чужих Богов не поймёшь! Держитесь-ка вы, ребятки, подальше от этих глумцов!
