Куявия - Никитин Юрий Александрович (полные книги TXT) 📗
Иггельд поднял руку в прощании, Апоница отступил еще на пару шагов, а Малыш разогнался и прыгнул в воздух.
Горы быстро скользили под драконьим брюхом, Малыш мчался стремительно, за последние дни уже набрал вес, нарастил мышцы, сейчас ни разу не растопырил крылья, чтобы отдохнуть на восходящих потоках, без устали месил воздух, и солнце еще не успело сдвинуться на длину копья, как вдали блеснули искры, солнце отражалось на покрытой металлом крыше.
Иггельд не сразу вычленил взглядом крепость, просто вершина горы стала выглядеть упорядоченнее, завершеннее, и лишь снизившись, рассмотрел эту великолепную крепость, поистине неприступную, суровую, грубо квадратную, с острым шпилем над главным домом. Только одна башенка, там возникает и пропадает единственное цветное пятнышко: по ветру полощется пурпурный стяг – право удельного князя.
Внизу, у основания горы – множество домов, сараев, пристроек. Плотным кольцом окружают гору, дома все каменные, из тяжелых глыб, тоже каждый из себя крохотная крепость, сообща легко отбиться от разбойничающих отрядов, а если придут враги, то поднимутся на гору и укроются в крепости.
Малыш раскинул крылья и парил, ожидая наказа. В отличие от Черныша он не мог улавливать желания хозяина, но время от времени изгибал шею, заглядывал вопрошающими глазами Иггельду в лицо. Тот напряженно всматривался, но все тщетно, люди отсюда выглядят одинаковыми, махнул рукой, и Малыш с готовностью сложил крылья, долго проваливался через плотный встречный ветер, снова растопырил крылья, но все еще опускался, Иггельд указал на широкий задний двор, заставленный всякой рухлядью, Малыш в последний момент сложил крылья и упал между телегой и приземистым сараем из тяжелых каменных блоков. Из сарая неслись тяжелые удары железа по железу, потом стихло, приоткрылась дверь, выпустив клубы сизого перекаленного дыма, высунулось потное широкое лицо.
Кузнец – их узнаешь сразу – вытаращил глаза, всмотрелся, ахнул:
– Никак Иггельд?..
– Он самый, – ответил Иггельд. Он быстро соскользнул на землю. – Антланец дома?
– А куда денется? Пьет, тоскует…
Иггельд спросил с недоверием:
– Антланец? Тоскует?.. Что случилось?
Кузнец покачал головой.
– Вот что значит жить высоко в горах… Иггельд, ты хоть знаешь, что на Куявию напали артане?..
Иггельд кивнул.
– Как-то краем уха слышал… Врут небось? Лежать, Малыш! Жди.
Из пристроек начали выглядывать люди: рослые и одновременно кряжистые, со злодейски черными бородами, угрюмые, Иггельд на ходу помахал руками над головой и взбежал на крыльцо. Дверь распахнулась без стука, он вошел в просторный зал, тут же хлопнула наверху дверь, на грубой лесенке из гранитных глыб появился огромный косматый Антланец, заспанный, с набрякшим лицом, грузный, сердитый нежданным вторжением.
Всмотрелся, проревел зычно:
– Иггельд?.. Ишь, давненько не виделись, а как вырос, заматерел…
– Спасибо, – ответил Иггельд с неловкостью, Антланец сильно постарел с того дня, как выхватил его буквально из рук смерти, привез сюда, сыновья добирались поодиночке, скрываясь от шныряющих всюду артан. Хотя это было всего месяца три назад и раны на этом потомке горного медведя зажили, он так и остался согнутым и раздавленным страшным поражением. – Спасибо, но вряд ли я так уж сильно изменился…
Антланец зыркнул из-под косматых бровей, проворчал:
– Деликатно напоминаешь, что совсем недавно тащил меня, полумертвого, через всю Куявию, спасал мою шкуру?.. Да не красней, я и не подумал, что ты такое нарочно.
Он спустился наконец, обнял, Иггельд невольно отметил, что в руках горского князя уже нет прежней силы. Похлопывая его по спине, Антланец проводил его в свою комнату, усадил, зычным ревом велел подать вина и мяса.
– Артане, как вижу, – заметил Иггельд, – сюда не добрались?
Антланец отмахнулся.
– Артане да не доберутся? Эти черти могут луну с неба снять!.. Побывали, как же…
– И что? На чем договорились?
Антланец буркнул с неудовольствием:
– Увидели, что с нас взять нечего, а драться можем зло. Удовольствовались, что сообщили, будто отныне мы все под властью Придона, а их артанские законы выше наших куявских. Ну, еще подействовало, что мы в далеком прошлом вышли из Артании. Для них это почему-то очень важно. А с Аснердом мы так и вовсе дружили в молодости.
– Но они знают, – поинтересовался Иггельд осторожно, – что ты был в войске Одера?
– Я сам им сказал, – прорычал Антланец. – Стал бы я скрывать!.. Всю жизнь бы считал себя трусом.
– А что они?
– А им все равно, мы ж сейчас не на поле брани. Посидели, выпили… мы – вина, они – травки… Поспорили, чем луки клееные, составные, лучше гнутых, потом они уехали. Гадко мне, Иггельд… А как ты?
Иггельд помолчал, ответил буднично:
– Сейчас войско Меклена бьется лбом о ворота в мою Долину. Я уже разбил войско Ральсвика, погибли он сам и его военачальники, а Придон, по слухам, послал к нам самого Аснерда. Этот, конечно, покрепче Ральсвика, но не думаю, что и ему дам войти…
Антланец слушал с отвисшей челюстью. Глаза медленно лезли на лоб, пальцы сминали медную чашу. Послышался скрип, Антланец опомнился, чаша с жалобным звоном выпала из каменных пальцев.
– Ты… не признал их власть?
Иггельд кивнул, торопливо добавил:
– Но это не потому, что я такой храбрый… или хороший воин! Артане собираются уничтожить всех драконов, а я за своих драконов сам кому угодно глотку перегрызу.
Антланец смотрел неотрывно, плечи поникли, после долгой паузы сказал осевшим голосом:
– Ты меня… пристыдил. Я на кого угодно мог подумать как на бойца, но только не на тебя.
– Я тоже, – признался Иггельд.
Антланец поднял взгляд, всмотрелся в смущенное лицо молодого погонщика драконов, которого всегда знал именно как погонщика.
– Погоди, погоди… эти все слухи про Ночного Дракона… они к тебе имеют какое-то отношение?
Иггельд опустил голову.
– Уже нет, – прошептал он.
Антланец с тревогой смотрел в его разом помрачневшее лицо.
– Случилось что?
– Черныш погиб, – прошептал Иггельд. – Это его звали Ночным Драконом. Он спасал меня до последней минуты… Он погиб, спасая меня. А мог бы жить.
Голос его прервался, глаза влажно заблестели. Он вскинул голову, но слезы все равно выкатились, побежали по лицу. Антланец помолчал, сказал тяжело:
– Пусть ему достанется лучшее место в их драконьем раю… или в нашем. Но ты ошибся, Иггельд! Ночным Драконом называли тебя. Я слышал эти разговоры. Думал, брешут. Всем хочется верить в несокрушимого героя на прилетающем неизвестно откуда драконе. Но ты, оказывается, в самом деле есть.
Он погрузился в глубокую задумчивость. Иггельд рассеянно отрывал тонкие лоскутки белого мяса, иногда отслаивались вовсе тончайшие нити, макал в толченый чеснок, перец, а потом забывал отправить в рот. Антланец мрачнел все больше, отводил взгляд, наконец сказал почти с яростью:
– И что ты хочешь? Показать мне, что бьешься, а я, горный князь, сижу и превращаюсь в трухлявый пень?
Иггельд сказал испуганно:
– Нет-нет, я просто прилетел… Пока Аснерд поднимается в горы, у меня есть время, потом уже некогда… Просто так прилетел! Мне то ли страшно стало, то ли еще чего…
Антланец горько усмехнулся.
– Скорее это самое «еще чего». Ты начинаешь собирать силы, Иггельд. Ты еще этого не понял, но ты начинаешь. У меня сыновья старше тебя, я знаю, чего хотят, когда только заходят в комнату. Они еще не знают, чего хотят, а я уже знаю!..
Иггельд, ошеломленный, запротестовал:
– Какие силы? Какое собирать?.. Я не знаю, долго ли продержусь, прежде чем Аснерд сокрушит стену и ворвется в Долину… Аснерд не знал поражений! Он побеждал всегда, так что я скорее… скорее прилетел попрощаться!
Антланец нахмурился, маленькие медвежьи глазки всматривались пытливо, сам сопел, похрюкивал, как дракон, пробасил наконец густым сиплым голосом:
– Ну, голову сложить не трудно.
