Правила возвышения - Коу Дэвид (читать книги без TXT) 📗
ГЛАВА 28
Шоне казалось, что именно так чувствует себя человек, оказавшийся в центре смерча. В ушах у нее гудело от жутких воплей, перед глазами все плыло от мелькания рук, ног и сверкавших мечей, которые со свистом рассекали воздух, — и герцогиня уже плохо понимала, где она находится и где чьи солдаты. Взаимное истребление людей носило чудовищно стихийный характер. Это было не сражение — по крайней мере в понимании Шоны, — а ураган, сотканный из крови, боли и смерти. Ни о каких организованных действиях, ни о какой тактике боя не было и речи. Солдаты просто калечили и убивали друг друга, истекая кровью, от которой трава на равнине вскоре потемнела и стала скользкой. Это было безумие. Это было сумасшествие. Назвать происходившее иначе значило бы солгать.
Герцогиня сжимала в руке окровавленный меч. Держась рядом с Хаганом с первой минуты боя, она билась наравне со своими людьми, как бился бы Яван, и рубила налево-направо кентигернских пехотинцев, которые пытались стащить ее с коня. Она находилась так близко к Андреасу, что видела, как у него изо рта брызжет слюна, когда он выкрикивает команды. Герцог дрался, как демон Байана, с поразительным проворством разворачивая своего огромного коня то в одну, то в другую сторону и повергая наземь солдат Явана сокрушительными ударами меча, следовавшими один за другим.
Накануне вечером Шона сказала Хагану, что надеется своим присутствием на поле боя заставить Андреаса совершить ошибку. Но, похоже, появление герцогини только придало смелости Кентигерну и его людям. Они все разом бросились к ней, словно одна ее смерть являлась залогом победы. Всего через несколько минут — хотя они показались Шоне часами — войско Хагана дрогнуло под мощным натиском неприятеля, и капитан крикнул ей, чтобы она уходила.
Герцогиня попыталась пробиться в задние ряды своего войска, по-прежнему рубя мечом набрасывавшихся на нее кентигернских солдат. Но пути к отступлению не было. Над ее головой свистели стрелы, и еще несколько человек устремились к ней.
«Я погибну здесь», — подумала Шона, и страх сжал ей сердце, словно когтистая лапа.
Но в этот миг позади нее раздался на удивление спокойный голос:
— Сюда, миледи.
Шона обернулась и увидела рядом Даниора, на бледных губах которого играла ободряющая улыбка. Он указал рукой на маленькую брешь в толпе бившихся солдат, и герцогиню мгновенно окутал туман — холодный, как дождь, и непроницаемый, как кольчуга. Она еще видела советника, но больше почти ничего. Даже крики мужчин и лязг мечей зазвучали тише, приглушенные облаком, которое вызвал кирси.
— Следуйте за мной, — сказал Даниор. — И не отставайте.
Герцогиня заколебалась, пытаясь рассмотреть Хагана сквозь клубившуюся туманную пелену. Она не хотела покидать капитана, хотя понимала, что в сражении она не принесет никакой пользы, а скорее поставит под удар все дело.
— Прошу вас, миледи.
— Да, сейчас.
И все же Шона медлила. Она словно воочию видела кергского капитана в самой гуще сражения, неистово размахивающего мечом, который расплывался в воздухе сплошным пятном сверкающей стали и алой крови. Хаган уступал Андреасу в росте, весе и мускульной силе, но он был проворнее герцога и наверняка умнее. Однжды, много лет назад, Яван сказал Шоне, что он всегда обменяет силу на ловкость и сообразительность, если дело дойдет до битвы.
— Герцогиня, нам нельзя медлить!
На сей раз она пришпорила своего коня и последовала за кирси. На их пути оказалось скопление людей, сошедшихся в яростной схватке, и советник быстро лавировал между ними, стараясь оставаться незамеченным. При виде Шоны несколько кентигернских солдат предприняли попытку напасть на нее, но люди Керга остановили их. Когда один из солдат все же сумел схватить герцогиню за ногу и попытался стащить с коня, она сплеча рубанула его мечом. Мужчина взвыл от боли, и герцогиня ускакала вперед на безопасное расстояние.
Как только они с советником миновали последние ряды кергского войска, вызванный Даниором туман начал рассеиваться, и вскоре Шона получила возможность снова наблюдать за битвой. С поля брани по-прежнему доносились воинственные кличи, а также стоны раненых и умиравших. Но с такого расстояния было трудно судить о ходе сражения.
— Мы берем верх? — спросила она советника, не сводя глаз с равнины.
— Не знаю, миледи. Похоже, Кентигерн теснит наш центр, но, мне кажется, наши фланги успешно держат оборону.
Шона не была уверена в этом. Ей следовало остаться там, на поле боя. Это было ее войско. С самого начала похода она не раз говорила это — не только Хагану, но и Андреасу. И вот теперь она скрывалась в тылу своей армии, ожидая победы или поражения, к которым она не будет иметь никакого отношения. Шона отдала бы все на свете, только бы сейчас рядом с ней находился Яван.
«Он бы сражался плечом к плечу с Хаганом, как должна сражаться и ты», — подумала она.
— Мне следует вернуться туда.
— Вас убьют, миледи. И десятки солдат погибнут, пытаясь защитить вас.
Раздраженная справедливостью слов советника, она прикусила язык, чтобы не произнести ругательство, которое привело бы в ужас ее мужа.
— Прошу прощения, миледи, — спокойно сказал он.
Шона помотала головой, на мгновение закрыв глаза.
— Вам нет нужды извиняться, Даниор. Вы просто сказали то, что я и без вас знаю. — Она посмотрела на кирси и через силу улыбнулась. — Вы спасли мне жизнь, и я благодарю вас.
— Меньшего герцог и не ждал бы от меня. Он требует… — Кирси осекся; глаза у него расширились, а бледное худое лицо побледнело еще сильнее. — Гром и молния! — прошептал он.
Шона обернулась, и у нее мучительно заныло цод ложечкой. С востока к полю боя приближалась длинная колонна солдат, следовавшая берегом реки. Впереди войска развевалось знамя: черно-серебряное, с красным и белым. Волк и луны. Глендивр.
Яван никогда не враждовал с Керни, но они никогда и не дружили. С другой стороны, отец Керни всегда состоял в союзе с домом Кентигернов.
— Сейчас начнется резня, — проговорила Шона. — У Хагана нет ни малейшего шанса.
— Прикажете вызвать тум…
Герцогиня не дослушала советника. Пришпорив своего коня, она помчалась во весь опор навстречу глендиврскому войску; ее золотистые волосы распустились и теперь развевались у нее за спиной. Возможно, она и не была воином, но она крепко сидела в седле — и знала, что сумеет доскакать до Керни прежде, чем он вступит в битву. Шона еще не знала, что она скажет или сделает, когда предстанет перед герцогом, но сейчас ей нужно было только добраться до него — все остальное не имело значения. Она слышала за спиной крики Даниора, призывавшего ее вернуться, но даже не оглянулась.
Только приблизившись к глендиврскому войску, Шона увидела Керни в совершенно неожиданном окружении. Герцога сопровождали два кирси и еще один человек, казавшийся до боли знакомым.
Она резко остановила своего коня, и внезапно руки у нее затряслись так сильно, что она выронила меч. Тавис. Рядом с Керни ехал Тавис.
Герцог направлялся к Шоне, вместе с двумя кирси, ее сыном и еще одним мужчиной — по всей видимости, глендиврским капитаном.
Тавис подскакал к ней первым и спрыгнул со своего коня, прежде чем тот остановился. Спешившись, Шона подбежала к сыну, заключила его в объятия и уткнулась лицом ему в плечо, сотрясаясь от рыданий. Наконец она отстранилась и сквозь слезы посмотрела на Тависа. Все лицо его было в шрамах, словно он уже побывал в сражении. У него дрогнули губы, и он на миг отвел глаза в сторону; по щекам мальчика тоже текли слезы. Шона не могла представить себе, что довелось вынести сыну. При одной мысли об этом у нее болезненно сжалось сердце.
— Ты… как ты?
— Нормально для человека в моем положении.
Герцогиня открыла рот, но тут же снова закрыла, не зная, как задать вопрос, мучивший ее больше всего. Но похоже, в словах не было необходимости.
— Я не убивал Бриенну, мама. Даю слово Кергов.
