Слезы на камнях - Суренова Юлиана (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Волчица сперва продолжала рычать, однако уже без угрозы, скорее ворча, чем ругаясь. Затем, как-то вдруг сникнув, тяжело вздохнув, она, превратившись вдруг из разъяренного зверя в самое несчастное создание на земле, взглянула на Шамаша, осторожно приблизившись к нему, ткнулась в плечо, извиняясь:
"Прости! Я не должна была так себя вести!" "Все в порядке, – он погладил ее по голове, почесал лоб. – Это ты прости меня.
Мне следовало прийти к тебе раньше".
"Ты не мог. Тебя тоже ранил дракон. Как и меня. Даже сильнее…" "Прости меня".
"Как я могу прощать тебя или нет! Ведь ты мой хозяин!" "Я твой друг, Шуллат. И я виноват перед тобой. Потому что из двух друзей нельзя отдавать предпочтение одному".
"Ты выбрал не его. Ты выбрал жизнь. И для него, и для меня. Ведь ты вылечишь меня?" "Я постараюсь. Но ты мне поможешь?" "Да", – она смотрела на Шамаша с обожанием.
"Умница", – он тепло улыбнулся ей, тронул за шею, затем, сев на край повозки с ней рядом, коснулся раненой лапы волчицы. Та заскулила, показывая – больно.
"Да, милая, я вижу. Потерпи немного. Скоро все пройдет…" – не отводя взгляда от волчицы, он позвал молодую караванщицу, которую привел с собой:
– Асанти, забирайся в повозку.
– Зачем? – в полосе света показалась Мати.
Глаза девушки припухли и покраснели, давно не мытая кожа лица зашелушилась, нос покрылся угрями, а подбородок – уродливыми жирными прыщами, губы потрескались и посерели. Что уж говорить о том, что ее растрепанные волосы торчали во все стороны.
Увидев девушку, Шамаш неодобрительно качнул головой. Он не был сторонником того, чтобы все сверкало, лишенное даже тени-пылинки, но, все же, считал, что чистота – не просто что-то необходимое, особенно когда рядом раненый, она – знак уважения. И к другим, и к себе.
– Малыш, пока я рядом с Шуллат, позаботься о себе.
– Оставь меня в покое! – Мати обиженно поджала губы, приняв обычные слова за укор.
– Мне было некогда! Не могла же я оставить Шуши одну! И вообще! – в ее глазах, устремленных на Сати, зажглось нечто большее, чем ревность. – Зачем ты привел ее?
– Мати и не думала скрывать своих чувств. Нет, ей хотелось, чтобы он знал: хотя ей пришлось смириться с его присутствием, но больше никого она рядом не потерпит!
Пусть Сати убирается прочь! Это ее повозка, ее волчица, только ее!
Злость девушки была так сильна, что она не могла не передаться волчице, которая приглушенно зарычала, заставив Сати в страхе отпрянуть назад.
– Не бойся, она тебя не тронет, – проговорил бог солнца, рука которого коснулась головы священного зверя, успокаивая и удерживая от поступков, творимых не разумом, а чувством, причем даже не ее собственным, а чужим.
Шуллат присмирела, зевнув, потерлась лбом о руку Шамаша, свистнула – шепнула:
"Прости. Конечно, если ты считаешь, что так нужно, я разрешу этой дочери огня подойти ко мне,-и, все же, затем ее глаза, в которых мольба и решимость стоять на своем были каким-то неимоверным образом слиты воедино, устремились на бога солнца. – Но только ей. Ей одной!" "Хорошо, – наконец, кивнул Шамаш. – Я понимаю, тебе сейчас хочется забиться в самый дальний угол и не подпускать к себе никого…" "Да. Но я сдержу себя".
"Умница".
В отличие от волчицы, Мати не собиралась делиться тем, что она считала своим по праву, с кем-то другим. Особенно с Сати, которую она всегда недолюбливала, а сейчас просто ненавидела.
– Почему она должна быть здесь? Зачем? Если Шуши так тяжело больна, что ты сам не можешь ей помочь, позови богиню врачевания!
Мати понимала, что, говоря Шамашу о том, что он, израненный, слишком сам нуждается в помощи, чтобы помогать другим, она ранит его гордость. Она этого и хотела – задеть его, заставить задуматься, взглянуть на все по-другому… и прогнать эту прилипчивую Сати, которой не место ни рядом с ним, ни рядом с ее Шуллат! А хорошо бы, чтобы обида была настолько сильна, что уйдет и он.
Но, казалось, слова Мати совсем не тронули бога солнца. Он спокойно выслушал ее, единственно – глядел не на девушку, а куда-то в сторону. Она решила – Шамаш не хочет ее видеть. Она противна ему. На ее глаза набежали слезы обиды. Мати уже хотела опрометью броситься прочь, но ее остановил голос Шамаша, а ведь она меньше всего ожидала, что он заговорит с ней после всего того, что она только что сказала, сделала.
– Нинтинугга сейчас далеко. Однако если тебе кажется, что ее помощь будет нужна… – он был готов положиться на предчувствие девушки, несмотря на то, что случилось в прошлый раз. Но та восприняла это даже не как осуждение – издевательство.
– Ты! Ты…! – она задохнулась от гнева и, разрыдавшись, вихрем вылетела из повозки.
"Господин… – Шуллат перевела на Шамаша испуганный взгляд несчастных рыжих глаз.
– Что с ней?" "Не знаю, – качнул головой бог солнца. Сейчас его больше беспокоила волчица. – Давай сперва мы вылечим тебя. А потом ты выяснишь, что с малышкой".
"Ей плохо. Очень плохо. Ее тело здорово, но то, что вы называете душой…" – опустив голову, волчица заскулила. Она чувствовала себя такой несчастной!
Шамаш шевельнулся, сдвинулся к краю повозки.
"Ты куда? "-испуганно прижав уши, спросила его Шуллат.
"Пошлю Хана за Нинтинуггой".
"Нет! Прошу тебя, нет!"
"Но почему? Богиня врачевания добра".
"Да. Но Она здесь не нужна!" – волчица так долго была с Мати, что начала думать, говорить так же, как та.
"Шуши… – Шамаш взглянул на нее с укором, качнул головой. – Ну что ты упрямишься? Ведь даже твоя подруга предложила…" "Она – не такая, как я! Она не понимает, что я боюсь Ее прихода! Ведь госпожа Нинтинугга не только богиня врачевания, она еще и воскрешающая мертвых! Снежного охотника ничто не страшит сильнее возвращения в покинутое тело! Если… Если мне суждено умереть, я хочу, чтобы это тело оставалось мертвым, позволив духу переродиться вновь! Я не хочу, чтобы кто-то вернул меня назад, когда я уйду! Я…" – она заскулила-заплакала, совсем как маленький ребенок, которого оставили одного в черной холодной повозке посреди снежной пустыни.
"Ну что ты, что? Успокойся, – его рука легла ей на голову. – Ведь ты жива. И будешь жить".
"Я боюсь воскрешения! Для меня это страшнее, чем смерть для детей огня! Не зови ее, не уходи, пожалуйста! Будь со мной! Все, что мне сейчас нужно, это чтобы рядом был Ты, мой хозяин, – она подняла на Шамаша полные обожания глаза, ткнулась в него носом, затем, решившись, быстро лизнула в щеку. – Для меня это лучшее лекарство!" "Для духа – может быть. Но не для плоти…" -Асанти! – позвал он караванщицу.
– Да? Я здесь! – поспешно отозвалась та, радуясь уже тому, что бог солнца называет ее по имени, выделяя этим среди других, безымянных.
– Мне понадобится твоя помощь.
– Но что я могу… – она растерялась. Кто она такая? Всего лишь простая смертная, караванщица.
– Я знаю, тебе уже приходилось использовать тот дар, которым наделила тебя Нинтинугга.
– Я пробовала лечить оленей, – осторожно проговорила та, боясь переступить черту дозволенного ей, прогневав богов, которые оказывали ей такое доверие. – Но… – ее взгляд упал на волчицу. В глаза вслед за пониманием пришел испуг. – Нет!-в страхе прошептала она. – Священный зверь…Это слишком большая ответственность!
Я не справлюсь! Я не смогу, не сумею! Я… Здесь нужна богиня врачевания!
– Шуллат боится ее. К чему тревожить дух волчицы сейчас, когда можно обойтись без этого?
– Но…
– Я знаю, что нужно делать. Но малышка права – я еще слишком слаб, чтобы исцелить волчицу. Мне нужна твоя сила.
"Шамаш, ты поэтому привел с собой эту дочь огня? Потому что знал, что я не захочу видеть госпожу Нинтинуггу, а у этой твоей спутницу есть Ее дар?" – спросила Шуллат, внимательно следившая за их разговором. В ее глазах читались радость и благодарность богу солнца, который, хотя и не разделял отношения волчицы к воскрешению, однако же пытался понять ее и сделать все так, чтобы выздоровление было для нее как можно легче.
