Сокол и горлица (СИ) - "Волк Сафо" (книги хорошего качества .txt) 📗
— Но это же… это…
— Публичный дом, — подтвердила наемница. — Не бойся. У меня здесь знакомая, мне нужно ее повидать.
Свисавшая из окна шлюха бархатисто расхохоталась и предложила дворянке такое, что та покрылась красными пятнами и с абсолютно прямой спиной деревянной походкой поднялась по ступеням вслед за наемницей.
Общая зала напоминала обычную общую залу таверны, но выглядела несколько иначе. Вместо стульев повсюду были расставлены диванчики, на которых сидели хмурого вида мужчины, тиская полуголых девиц. Мимо них сновали разносчицы в прозрачных накидках, сквозь которые можно было разглядеть обнаженное тело, предлагая гостям вино и закуски. В отличие от портовых публичных домов здесь не было драк и оргий, Доротея держала заведение в образцовом порядке.
Сама она стояла за стойкой, улыбаясь гостям. Это была все еще красивая женщина, не смотря на то, что седина выбелила ее волосы, а время усыпало морщинами лицо. На ней было глухое темно-бордовое платье, закрытое до самого верха, и полупрозрачная бордовая вуаль по северной моде. Руки в золотых перстнях лежали на прилавке, темные глаза внимательно осматривали гостей, а лицо осветила искренняя, теплая улыбка, когда она увидела Кьяру.
— Девочка моя! Как давно тебя не было! — Доротея мягко выплыла из-за стойки и крепко обняла наемницу, для чего той пришлось немного наклониться. Все южанки не отличались большим ростом, и даже на высоких каблуках, бывшая портовая шлюха, а теперь владелица одного из самых преуспевающих публичных домов побережья, едва доставала Кьяре до подбородка.
— Здравствуй, тетушка! — тепло улыбнулась наемница.
— Ты похудела! — Доротея сжала в ладонях ее щеки и строго осмотрела лицо. — И опять мало спишь. Это все Равенна! Когда эта потаскушка снова вернется, я разложу ее на коленях и побалую тем, чем ее должна была баловать мать — добрым ремнем. Если бы ее почаще пороли, то и мозгов бы у нее тоже было побольше.
— Не надо так, тетушка, — мягко сказала Кьяра. — Равенна далеко отсюда.
Видимо, лицо у нее изменилось, потому что Доротея посерьезнела и тихо спросила:
— Сколько уже?
— Год и пять месяцев.
— Раньше уже было такое?
— Нет, первый раз.
— Да уберегут Боги ее душу, — Доротея сделала охранный жест пальцами через грудь. — Да ты не грусти, вернется, куда денется-то? Пойдем лучше, я тебя покормлю. У нас сегодня копченый тунец с пряностями и пироги, которые ты так любишь.
— Тетушка, да я только поздороваться, — улыбнулась Кьяра. — К тому же я не одна.
— Как это не одна? — захлопала глазами Доротея.
Наемница отступила в сторону, и из-за ее спины вышла насмерть перепуганная Адель, все так же сжимавшая в руках сверток с тканями. Некоторые посетители уже делали ей нескромные предложения, вызывая бурю негодования у местных работниц. Адель стояла совершенно ровно, на лице никакого выражения, только глаза нервно перебегают по помещению. Доротея внимательно оглядела ее и проворковала:
— Какая красавица! Девочка, у тебя невероятное лицо! Все мужики отсюда и до северных морей души бы продали только за один твой поцелуй! — Адель покраснела и потупилась, а Доротея вопросительно посмотрела на Кьяру.
— Это мое задание, — буркнула та.
— А, тогда ясно… А то уж я было решила, будто ты наконец за ум взялась, — вздохнула женщина. Адель вздрогнула и бросила на нее быстрый взгляд. Кьяра выдохнула, заставив себя успокоиться. Эта женщина ее вырастила, она не имеет права орать на нее. Доротея расплылась в широкой улыбке: — Ну проходите, я вас обеих накормлю. Тощие, как селедки, смотреть страшно.
* * *
Когда они вышли из борделя, Адель чувствовала себя очень странно. Ей даже в голову не могло прийти, что однажды она переступит порог подобного заведения, не говоря уже о том, что в нем ее накормят, напоят чаем, обогреют и на дорожку завернут с собой пирожков. Кьяра тоже выглядела сытой и довольной, морщины на лбу разгладились, она даже как-то потеплела. Адель бросала на наемницу осторожные взгляды. Кто ей Доротея? Почему-то она подозревала, что это не родная тетушка. Тогда почему у них такие отношения? Я совсем не знаю тебя. И я так боюсь узнать. И так хочу…
Зачем она устроила эту прогулку? Чтобы проверить честность Адель? Пощекотать себе нервы: сбежит или не сбежит? Чтобы развлечь ее и сделать ей приятное? Зачем накупила ей столько всего? Она совершенно не могла понять эту проклятую наемницу. Что творилось в ее голове?
— Пора возвращаться, — бросила та, вновь становясь сосредоточенной и хмурой.
Адель вглядывалась в ее лицо, но наемница смотрела только вперед.
Они дошли уже до самой окраины города, когда Кьяра резко остановилась. Адель пребывала в глубокой задумчивости, пытаясь разобраться в своих чувствах и понять наемницу, поэтому не сразу обратила внимание на это. Когда она вскинула глаза, то увидела двух бандитского вида мужчин, загородивших им выход из переулка.
Оба были небритые и хмурые, от обоих разило элем. На первом была длинная черная кожаная куртка до колен, в руке он держал небольшой топорик, небрежно им поигрывая. За его спиной стоял второй в залатанной коричневой куртке. Руки у него были свободны, но на поясе в ножнах висело два кинжала.
— Кьяра! Что за встреча! Давно не виделись! — тот, что с топором, сплюнул на землю.
— Чтоб ты пропал, Карид, — хмуро бросила наемница.
— Ну зачем же так грубо? — он расплылся в щербатой улыбке. — Мы же с тобой не враги. Пока.
— Что тебе надо? — Кьяра склонила голову набок.
— Твоя потаскушка должна мне денег. — Мужчина перестал улыбаться. — Она заняла еще до своего отплытия. И мне надоело ждать, когда она их вернет.
— Брешешь, — Кьяра заложила пальцы за пояс, невзначай загораживая плечом Адель. — Равенна не стала бы связываться с такими, как ты.
— Да вот связалась, — ухмыльнулся тот. — И лучше будет если ты отдашь мне ее должок. Иначе я сам его из тебя вытрясу.
— Эй, Кьяра! — подал голос парень за его спиной. — А может так рассчитаемся? Отдашь нам эту девку, уж больно хорошенькая, а мы не будет щекотать ножичками ни тебя, ни твою морскую сучку.
Адель моргнула, когда он осел на землю, держась рукой за горло. Между его пальцами торчал черный метательный нож. Девушка даже не успела уследить, как наемница его швырнула. Кровь буруном хлынула изо рта мужчины, и он опрокинулся на спину.
— Ты бы получше подбирал себе помощников, Карид, — спокойно сказала Кьяра. — А то они слишком много болтают, а проку от них никакого.
Карид несколько секунд хмуро смотрел ей в глаза, потом снова сплюнул в пыль.
— Я предупредил тебя. Лучше будет, если ты отдашь мне деньги. Иначе потом я вернусь с совершенно другими ребятами, и разговор пойдет по другому.
Он развернулся и скрылся в переулке. Кьяра, как ни в чем не бывало, наклонилась возле хрипящего и скребущего сапогами по земле бандита, выдрала из его горла нож и аккуратно протерла его о рукав его куртки.
— Пойдем, пока еще какая-нибудь шваль не сбежалась, — тихо проговорила она.
Адель по большой дуге обошла умирающего. Она еще никогда не видела, как убивали людей. И спокойствие Кьяры, и сам вид будущего трупа, были так ужасны, что хотелось кричать. Стиснув зубы, она догнала наемницу только в конце переулка.
— Ты что, так его и оставишь?! — вскрикнула она. — Он же умрет!
— Одним уродом на свете станет меньше, — пожала плечами Кьяра.
— Но это же человек! Он же живой!.. — голос сорвался.
— Этот человек изнасиловал бы тебя, а потом продал рабыней на галеры, если бы меня здесь не было, — Кьяра посмотрела на нее тяжелым взглядом, и Адель сжала кулаки, но не отвернулась.
— Все равно! Нельзя так!
— Можешь остаться с ним и прочитать ему молитву перед смертью. И потом объяснить его дружкам, что людей убивать нехорошо, — оскалилась наемница.
— Это неправильно! Так не должно быть! — злые слезы хлынули из глаз. Кьяра жестко проговорила:
— Неправильно, что дети умирают от голода на улицах, пока богачи жируют в своих особняках и скармливают собакам еду со своего стола. Неправильно, когда женщин бьют кнутами и колесуют за то, что они стянули буханку хлеба, чтобы выжить, когда кто-то ворует золото телегами и преспокойно живет. Неправильно, когда мужчины уходят в море и никогда не возвращаются, погибая среди холодных волн. А зарезать ублюдка на улице — правильно!
