Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия (лучшие бесплатные книги txt) 📗

— Спроси ее… Спроси, что было написано на клинке, с которым она ступила на эту землю.

Убрав кинжал за пояс, Дэру подошла к Лирамель и вопросительно склонила голову.

— Говори! — властно приказала она, вглядываясь в ее лицо, словно надеясь отыскать в нем что-то особенное.

Закрыв глаза, Лирамель попыталась представить вереницу тонких рун. Она читала их много раз и знала наизусть.

— Матэл эль шан истаррэкот та навир бонара кайос мавэтор… — неуверенно произнесла она, невольно вспомнив холод витой рукояти.

Княгиня вздрогнула и, повернувшись в ту сторону, куда ушел Миэль, несколько секунд стояла неподвижно.

— Как молния, поразит Правящая тьму и объединит царство, — прошептала она и, кивнув, добавила: — Моя мать рассказывала мне… Много лет назад она нашла в глубокой пещере клинок. На нем была такая надпись. Наша Помнящая велела отнести его к Трем Холмам, сказала, что этот меч выкован в великой боли, чтобы отомстить за невинную кровь — и быть ему должно там, где покоятся души нашего народа, потому что откуда пришла смерть, оттуда придет и спасение. Не знаю, как он попал в руки детей Тара, но ты заронила в меня сомнение и надежду. Однако запомни: если это ложь, я найду и прикончу вас прежде, чем Миэль совершит свою кару.

— Ей понадобится помощь, Дэру, — тихо отозвался Карл, снова попытавшись сесть. — Милость ты оказала, и я в ответ окажу ее твоему народу. Теперь окажи услугу, и я исполню свою клятву. Дай слово, чтобы и мы могли дать тебе свое. Мы должны остановить все это, пока не стало слишком поздно.

Повернувшись к Карлу, она посмотрела на него сверху вниз и медленно кивнула:

— Хорошо, Валлор. Если предсказание Дэйн сбудется, я уведу своих воинов в горы. Клянусь! Чего бы это ни стоило. А пока можете уходить — никто вас не задержит. Князь уже далеко. — Отстегнув от пояса меч, она бросила его перед Карлом и, гордо вскинув голову, произнесла: — Пусть смерть судит тебя и за то, что ты успел совершить, и за то, что намеревался. Помни, я никогда не прощу и никогда не забуду!

Взметнув косами, она резко развернулась и ушла. Проводив ее взглядом, Карл задумчиво посмотрел на отцовский клинок, а затем осторожно лег и закрыл глаза.

Несколько раз глубоко вздохнув, Лирамель выпустила край плиты и, встав на четвереньки, подползла к брату. Идти она побоялась: слишком сильно кружилась голова.

— Ты сможешь идти? — с надеждой спросила она, погладив его по щеке.

Не открывая глаз, Карл едва заметно улыбнулся:

— Боюсь, что нет, Ветерок.

Заплакав, Лирамель беспомощно осмотрелась. Спуститься со скалы можно было только через широкий коридор. Там, в глубине густой тьмы, поблескивали крошечные огоньки факелов и наверняка стояла стража.

— Я не уйду без тебя, — наконец прошептала она. — Подождем помощи!

— Нет… — Брат судорожно выдохнул и прижал ладонь к окровавленному боку. — Уходи, тебе нельзя здесь оставаться… — Он вдруг затих, а затем, будто собравшись с силами, громко сказал: — Ту атровера мирриен! Ту атровера[1]…

— Как ты жесток! — Лирамель всхлипнула и прижалась щекой к его груди. Кровь алой струей вплелась в серые пряди ее волос, окрасив их в грязно-бурый.

— Иначе нельзя… Ты нужна… Когда он… начнется паника… Совету не совладать, даже если попытаются… не смогут… Над тобой нет власти … — Отдышавшись, он открыл глаза и положил руку на ее голову: — Дарита сдержит слово… Если его не станет, она уведет всех в горы. Пошли к ней Кристиана… Только его, слышишь? Только его! Пусть передаст ей твой меч… Потом… Это важно… И скажи… Скажи, что бумаги… здесь. Пусть найдет…

Отпрянув, Лирамель яростно замотала головой.

— Ты бредишь, Карл! Как я остановлю этого демона? Я не могу тебя бросить, только не так!

Он закашлялся и попытался ее оттолкнуть:

— Прекрати… Делай что должна… Так даже лучше, что не сам… — Карл запнулся и, вздрогнув, затих. Вскрикнув, Лирамель схватила его за руку и нащупала пульс. Сердце билось, но слабо и неровно.

Лихорадочно вспоминая нудные лекции, она оторвала от подола широкую полосу и туго, насколько хватило сил, перевязала рану. Это должно было хоть немного остановить кровотечение.

— Господи, — зажмурившись, истерично зашептала Лирамель, воздев к небу окровавленные руки. — Господи! Я сделаю все, все, что угодно, только спаси его! Он нужен мне, нужен моему народу!

Затопившее ее душу отчаяние было настолько велико, что она почти не отдавала себе отчета. Она верила вопреки разуму и чувствам — вопреки всему! И молитва ее была дерзка и почти безумна.

Прошла минута, другая… Ничего не происходило. Издалека доносились надрывные призывы труб. Карл по-прежнему лежал бледный и недвижимый, и только ветер, играющий среди закатных облаков, пробегал по его черным волосам.

— Что же делать? — спросила Лирамель вслух и, встав, нерешительно посмотрела на проем. Уходить без брата она не собиралась, чтобы он ни говорил.

Из темноты коридора раздалось тихое ржание и послышался стук копыт. Наклонившись, Лирамель подобрала отцовский меч и, шагнув, встала над Карлом. Слабость и боль отступили перед страхом.

Конь был белым, как снег, и очень красивым. Ступив на площадку, он остановился и тряхнул длинной, свисающей до самых копыт гривой. Недоверчиво нахмурившись, Лирамель опустила клинок и, медленно подойдя, провела ладонью по белоснежной шее. Кровавый след тут же застыл алым росчерком.

— Откуда ты такой? — Вытерев руки о грязное платье, она взяла жеребца под уздцы и подвела к Карлу. Словно прочтя ее мысли, конь подогнул копыта и посмотрел на нее большими умными глазами.

— Спасибо, дружок, — поблагодарила его Лирамель и, с трудом приподняв брата, перекинула его руку через плечо.

Медленно, словно привидение, конь вошел в освещенное факелами подземелье и побрел вперед. Понимая, что лучше положиться на его интуицию, Лирамель отпустила поводья и покрепче обняла Карла. Ей нужно было чувствовать его тепло, его жизнь.

Они спускались, идя все время вниз и по кругу. Мимо мелькали факелы. Некоторые горели ярко, кое-какие уже гасли. Слева, поблескивая отполированными прутьями, проплывали двери. Лирамель старалась не смотреть по сторонам. Держа наготове клинок, она вглядывалась вперед, каждую секунду ожидая, что кто-нибудь преградит им путь.

Даже приглушенный закатный свет показался слишком ярким после гнетущего полумрака. Затравленно озираясь по сторонам, она изо всех сил сжала рукоять, молясь, чтобы обещание княгини не оказалось злой шуткой. К счастью, оставшиеся в крепости воины действительно не обращали на них внимания. Только рыжеволосый мальчишка у ворот что-то крикнул ей вслед и опрометью бросился прочь.

Отъехав от крепости метров на триста, она остановила коня и обернулась. Она вспомнила день, когда впервые увидела посреди степи этот мрачный черный бастион. Тогда надежды не было никакой. Не было ее и сейчас, но поддаваться унынию Лирамель больше не собиралась. Сам того не ведая, князь разбудил в ней то, что было сокрыто и спрятано — голос крови, мужество многих, ушедших в небытие поколений.

Перехватив поводья в левую руку, она достала из-за ворота свой крестик и удивленно нахмурилась: серебряное распятие слабо мерцало, будто было сделано не из металла, а из какого-то плотного света. Ей вдруг подумалось, что, наверное, именно его она видела тогда во тьме.

— Владыка этого мира, значит, — зловеще прошептала Лирамель, вспомнив слова Миэля. — Я покажу тебе, князь, кто здесь владыка и господин. Будь уверен!

* * *

— Какие у нас потери? — на ходу спросил Кристиан, чеканным шагом войдя в шатер. — Что слышно от стопы Гайда? Говорят, они попали в самое пекло…

— Около пятисот человек, Ваше Высочество, — сокрушенно сообщил Лафаст, подбросив в костер пару сучьев. — И это мы еще прошли по касательной. О вашем кузене пока ничего не докладывали, но боюсь, потери там несоизмеримо больше. Разведка сообщила, что они вступили в бой за Тремя Холмами — чуть-чуть не дошли до нашего левого фланга.