Память льда - Эриксон Стивен (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗

На потолочной балке, свесив лапы и хвост, дрых местный кот.

«Погоди, лентяй, скоро тебе придется вспомнить, как охотятся».

Мышь вдруг прекратила свои кружения по залу и поползла мимо стойки на кухню.

Ворчун отхлебнул разбавленного вина и поморщился. Еще немного, и тут начнут подавать воду, подкрашенную вином. Остальные шестеро посетителей сидели поодиночке за столами или опирались на стойку. Временами они обменивались парой слов, как правило бессмысленными комментариями, которые в основном сопровождались лишь неопределенным хмыканьем.

Ворчун разделил всех людей, посещающих эту таверну, на две группы. Сейчас перед ним были представители первой категории — эти чуть ли не жили в общем зале, медленно потягивая вино и эль. Они были чужими в Капастане, не имели тут приятелей, зато сдружились между собой, пусть и объединяло их лишь совместное ничегонеделание… Посетители второго типа появлялись вечером. Шумные, хвастливые, они приводили с собой уличных девок и сорили деньгами направо и налево, не желая думать о том, что будет завтра. А зачем об этом думать? Каждый новый день мог таить в себе встречу с Худом. Однако ночь безраздельно принадлежала им. Худу некуда торопиться. Подождет до утра. Ворчуну посетители трактира напоминали пенистые морские волны, бьющиеся о неподвижные, безразличные ко всему скалы.

«Море и скалы. Чем ближе дыхание Худа, тем неистовее желание моря урвать от жизни последнее. А вот скалы… те слишком давно смотрят в пустые глазницы властителя Смерти. Днем раньше, днем позже — не все ли равно. Разве это повод, чтобы шуметь или затевать пьяное веселье? Море раскатисто хохочет над своими грубыми шутками. Скалы же одним своим видом способны утихомирить весь зал».

Кот проснулся и выгнул полосатую спину, навострив уши. Бедная мышь в ужасе замерла на самом пороге кухни.

— Кис-кис-кис, — позвал Ворчун.

Котяра удивленно повернулся к нему. Мышка, радуясь своему удивительному спасению, юркнула на кухню.

Входная дверь с громким скрипом отворилась, и вошел Бьюк. Он огляделся, заметил товарища, протопал к его столику и опустился на стул.

— Я знал, где тебя искать, Ты очень предсказуем, — пробормотал седой стражник и, поймав взгляд трактирщика, жестом приказал принести им еще два кубка вина.

— Ничего удивительного, — отозвался Ворчун. — Я же скала.

— Скала? Уж лучше скажи — жирная ящерица, прицепившаяся к скале. А как только нахлынет волна…

— Никто не знает, когда она нахлынет… Ты ко мне по делу? Или просто соскучился?

— Хотел поблагодарить за помощь.

— Опять язвишь?

— Я вполне серьезно. Эта глинистая водичка, зелье Керулия, и впрямь сотворила чудо. Чудо, — повторил Бьюк и подмигнул собеседнику.

— Рад слышать. Есть еще какие-нибудь ошеломляющие новости? Если нет…

Бьюк откинулся на спинку, чтобы кабатчик смог поставить на стол две кружки, а когда тот заковылял прочь, продолжил:

— Я встречался со старейшинами здешних стоянок. Вначале они порывались идти прямо к принцу.

— Но ты их образумил, — усмехнулся Ворчун, отхлебывая жиденькое вино.

— Пришлось немного попотеть.

— И теперь ты заручился их поддержкой? Сумасшедший кастрат больше не разгуливает ночью по улицам, воображая себя помощником Худа. Приятно слышать. В особенности когда двести с лишним тысяч паннионцев зажали город в кольцо.

— Насколько я знаю, в осажденных городах тем более не церемонятся с разной мразью, — сказал Бьюк, укоризненно глядя на друга.

— Не сердись. Я не хотел тебя обидеть.

— Да плевать на обиды. Мне по-прежнему нужна твоя помощь.

— Сам подумай: ну чем я могу тебе помочь? Уж не хочешь ли ты, чтобы я снес Корбалу Брошу его поганую голову? Это мне по силам, но тогда тебе придется отвлечь Бошелена. Устроить в доме пожар или еще что-нибудь в этом роде. Мне хватило бы и минуты. Но надо торопиться. Когда городские стены рухнут и тенескарии заполонят улицы…

Бьюк улыбнулся:

— Думаю, мы успеем.

Ворчун осушил очередную кружку и потребовал еще одну.

— В общем, ты знаешь, где меня найти, — заключил он, вытирая рот.

— Пока волна не накрыла скалу, — подмигнул ему Бьюк.

Заприметив на полу таракана, кот соскочил вниз, ловко поймал насекомое и затеял с ним предсмертную игру.

— Что еще слышно? — через силу спросил Ворчун.

— Говорят, Каменная пошла добровольцем к «Серым мечам», — нарочито равнодушным тоном сообщил Бьюк. — Паннионцы уже вроде как подготовились к первому штурму. Готовы начать его в любой момент.

— К первому штурму? Вряд ли им понадобится второй. Они уже несколько дней как готовы. Если Каменной не терпится расстаться с жизнью, защищая этот поганый город… что ж, это ее личное дело. Я-то тут при чем?

— Паннионцы — это тебе не малазанские воины. Наверное, и сам слышал, что пленных они не берут. Если мы не хотим подохнуть, как скот, нам придется сражаться. Альтернативы нет.

«Это ты так думаешь, дружище».

— Правда, может, ты захочешь принять новую веру, — помолчав, добавил Бьюк. — Не по зову сердца, а, так сказать, в силу жестокой необходимости.

— А что, тоже выход.

Бьюк нахмурился:

— Ворчун, да ты в своем уме? Ты что, готов стать людоедом? Неужели возьмешь в рот человеческое мясо? У тенескариев это основная пища.

— Мясо есть мясо, оно все одинаковое, — ответил Ворчун, глядя на кота.

Игра с тараканом закончилась. Котяра деловито уплетал добычу.

— М-да, — растерянно произнес Бьюк и встал. — Никак не ожидал услышать от тебя такое. Мне-то казалось, что я хорошо тебя знаю.

— Вот именно: ключевое слово «казалось».

— И за этого человека Харло отдал свою жизнь.

Ворчун медленно поднял голову. Бьюк вдруг увидел в его глазах нечто такое, что невольно отпрянул.

— В которой стоянке тебя искать? — спокойно поинтересовался командир стражников.

— В Ульдане, — только и мог прошептать ошеломленный Бьюк.

— Я непременно загляну туда. Попозже. А пока, дружище, сделай милость — убирайся с глаз моих долой.

Ближе к полудню тени отступили к стенам гарнизона, так что Хетана и Кафал оказались на самом солнцепеке. Они развернули старую выцветшую подстилку и опустились на корточки, склонив головы. По их лбам и щекам обильно катился пот, перемешанный с пеплом. Между братом и сестрой стоял треножник жаровни с тлеющими углями. Сновавшие по двору солдаты и посыльные принца недоуменно косились на странную парочку.

Несокрушимый щит стоял у входа в цитадель и тоже глядел на детей Хумбрала Таура. Он знал, что у баргастов принято вот так опускаться на корточки (или садиться со скрещенными ногами) и забывать об окружающем мире. Но Хетана с Кафалом в последнее время только и делали, что предавались своим непонятным размышлениям. Во всяком случае, после встречи с Советом масок ничем другим они не занимались. Есть эти двое отказывались, разговаривать с кем-либо — тоже. А тут еще выбрали себе самое людное место, превратив его в неприступный островок.

«Нет, они не просто отгораживаются от нашего мира. Они странствуют среди духов. Брухалиан требует любым способом узнать, чтó у баргастов на уме. По его мнению, у Хетаны есть какой-то секрет. Но что эта женщина скрывает? Тайный путь, который позволит им с братом покинуть осажденный город, забрав с собой останки Исконных Духов? Или, может, баргасты усмотрели в нашей обороне слабые стороны, о каких мы и не догадываемся? А вдруг они обнаружили бреши в замыслах паннионцев?»

Итковиан вздохнул. Все его попытки что-либо выведать у баргастов оказались безуспешными. Надо попробовать еще. Прямо сейчас.

Но ему помешали. Обернувшись, Итковиан увидел принца Джеларкана. За то время, что они не встречались, правитель Капастана еще больше осунулся. Его красивые руки с длинными пальцами беспокойно теребили пояс. Взгляд блуждал по пространству двора.

— Несокрушимый щит, я должен знать, каковы замыслы Брухалиана. Он ведет какую-то странную игру. У него есть нечто — то, что вы, солдаты, называете картой в рукаве, — это мне ясно. Однако я тщетно пытаюсь добиться аудиенции у человека, который состоит у меня на службе. — Джеларкан и не пытался скрыть горькую, язвительную улыбку. — Вам не кажется странным, что у смертного меча постоянно не находится времени для встречи со мной? С принцем Капастана!