Воинство сатаны - Воронин Дмитрий Анатольевич (лучшие книги онлайн TXT) 📗

Спустя четыре дня после уничтожения станции Аномалия стабилизировала свои границы, а затем начала медленно уменьшаться. То же самое, хотя и более медленными темпами, было отмечено и у других Аномалий, в том числе и у относительно стабильной A3. Аномалия А5 исчезла быстро, всего за полгода, но к тому времени Сатурн уже потерял все спутники и большую часть своего знаменитого кольца.

Сегодня явился гонец от Великого вождя Ар-Бейра. Он принес мне, Ур-Шагалу, золотую чашу, полную самоцветных камней, и золотое перо, принадлежавшее ранее человеку не из последних в своем роду. И еще гонец сказал, что дары сии есть не только признание меня, Ур-Шагала, одним из величайших летописцев народа ургов, но и малой лишь толикой той добычи, что взяла с покоренных земель непобедимая армия наша.

Я отдал чашу и то, что содержала она, жрецам Вечного. Пусть самоцветы порадуют Его… А я… что золото — тлен. К чему мне горсть драгоценностей? Плотные белые листы, покрытые знаками, — вот драгоценность. Жаль, мало кто из моего народа способен понять это… А перо — что ж, оно нанесет на листы очередные строки летописи, и пусть они будут правдивыми, ибо нет в мире ничего дороже истинной правды.

Истину говорили предки — золото красное, ибо напитано кровью. Тьма сгущается над народом ургов. Все страшнее и страшнее становится гнев Вечного, магия, что верно служила шаманам, теперь стала коварной и готова в любой момент обратиться против своих хозяев… Хозяева… как наивно было предполагать, что кто-то может безраздельно властвовать над магией. Она дана нам Вечным — и его гнев может лишить нас этого дара. Великий Аш-Дагот думал, что славные битвы порадуют дух Венного, что многочисленные дымы жертвенных костров призовут к нам, его детям, милость Создателя.

Увы…

Так чего же желаешь ты, Вечный, от детей своих? Ответь!

Денис подбросил в костер толстый обрубок сухой ветки. Пламя весело набросилось на новую пищу, разбрасывая вокруг веселые искры. Закопченный походный котелок, подвешенный над огнем, исходил ароматным паром. Жаров почувствовал, как сводит от голода желудок — последний раз они по-настоящему поели еще в пещере Оракула… если, конечно, иллюзии Древнего можно было считать едой.

Они были в пути уже пять дней. По несчастливому стечению обстоятельств их путь пролегал мимо обжитых мест, Тракт, по которому они двигались, давно зарос травой — но это была кратчайшая дорога на восток, туда, где в лесах обитали урги. Конечно, эта дорога помогала им выиграть не один день — и все же, глядя на свернувшуюся калачиком Таяну, Денис в который уже раз думал о том, что надо сделать крюк и заехать в какой-нибудь городишко. Не важно, большой или малый — лишь бы там была нормальная кровать.

Сам он не испытывал особых неудобств. Более или менее освоившись с верховой ездой, он уже не считал скакуна изощренным орудием пытки. А что касается ночлега в лесу, у костра… в его прошлой жизни такие события были столь редки, что рассматривались как истинное удовольствие. Но девушка… черт подери, она же — благородная леди, воспитанная отнюдь не для таких условий.

Тернер сидел рядом и как будто дремал. Но Денис доподлинно знал, что сон тьеру не нужен, по крайней мере не так часто, как людям. И сейчас этот древний хищник, столь умело прикидывающийся человеком, внимательно изучает окружающий путников лес. Не глазами, хотя во тьме он видел почти так же хорошо, как и днем. Для того чтобы распознать опасность, откуда бы она ни приближалась, у тьера были свои способы.

Почти всю дорогу он молчал. Это устраивало всех: ни Денис, ни Таяна не были настроены на доверительную беседу. Все то, что вывалил им на плечи Оракул, было столь неожиданно, что требовало тщательного осмысления. Верить ли Древнему? Денис не мог с полной уверенностью дать ни положительный, ни отрицательный ответ на этот вопрос. Хотя Дерек показался ему искренним… но кто его разберет, существо, прожившее на этом свете более тысячи лет? Чему он научился за эти годы? Может быть, отменно лицемерить?

— Послушай, Тернер… я могу с тобой поговорить? — тихо, чтобы не разбудить волшебницу, спросил он.

Тьер тут же поднял голову, и на Дениса глянули совершенно черные от невероятно увеличившихся зрачков глаза.

— Да, конечно.

— Зачем тебе все это?

— Что?

— Ну… — Денис обвел глазами костер, спящую девушку, стреноженных скакунов. — Вот этот поход. Почему ты пошел с нами?

— Я думал, ты понял, — совсем человеческим жестом пожал плечами тьер. Да собственно, он сейчас и был почти что настоящим человеком. Более быстрым, более живучим — и все же именно человеком. Внешний облик накладывает свои ограничения.

— Мне кажется, — усмехнулся Жаров, — я вообще мало что могу понять в этом мире. И потом, вспомни… я же, по сути, родился несколько дней назад.

— Это так, — кивнул Тернер, и Денис заметил, как настороженно шевельнулись его уши. Беседа там или нет, но тьер непрерывно слушал лес, и не было никаких сомнений, что даже белка не сумеет подобраться к лагерю незамеченной. — Это так, Дьен, но ты все равно должен понять…

Он некоторое время смотрел на огонь, и отблески пламени играли в черноте его глаз. Затем хищник протянул руку и взял с расстеленной на земле тряпицы кусок уже порядком зачерствевшего хлеба.

— Конечно, Дерек дер Сан не имеет права мне приказывать… так же как и не имеет права о чем-то просить. Его вина передо мной и такими, как я, безмерна. Он и его собратья создали меня… конечно, за это я должен был быть им благодарен… но не могу. Во мне нет благодарности, Дьен, поскольку они создали меня для одной-единственной цели. Убивать. Они создавали не равного — но слугу. И не более. А я вышел из повиновения. Вышел сам, и мало кто знает, чего мне это стоило.

— В моем мире, — тихо сказал Жаров, помешивая угли веткой и стараясь не смотреть в бездонные озера тьмы в глазницах собеседника, — в моем мире тоже верят в Создателя. И когда жизнь становится тяжела, его тоже обвиняют во всем… Да только, думаю, Создатель не так уж и виноват в наших бедах. Все зависит от нас, ведь так?