Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
В конце концов, торговля процветает, заводы работают, поезда ходят, корабли выходят в море, поля колосятся. Крестьянам севера, столкнувшимся с неурожаями, есть куда податься — на те же заводы или стройки. Особой беды в том, что и без того не слишком населенные сегеты Сентеры опустели после войны еще больше, нет — срединные и южные земли в состоянии накормить всю империю. На севере нет голода — просто жить по-старому не всем теперь удается. И не факт, что от того, что в Тероне будет властвовать кто-то другой, жизнь таких как Хальд, изменится к лучшему или хотя бы не станет хуже.
Однако вернемся к "третьим". Кто-то, помнится, рассказывал мне, что все попытки найти сушу дальше тысячи тиг от материка не имели успеха. Корабли или возвращаются ни с чем, или не возвращаются вовсе. А что, если ураганы и штормы тут совершенно ни при чем? Возможно, те, кто пропал, на самом деле достигли цели. И где-то есть большой остров… или острова… или даже еще один континент, где уцелела жизнь. Что им нужно здесь? Допустим, с ресурсами у них оказалось еще хуже, чем у аларийцев и их соседей, или тамошние вожди посчитали, что завоевание заморских земель возвысит их в глазах подданных или хотя бы позволит выпустить пар. Впрочем, это всего лишь правдоподобная версия. Все может быть намного проще. Например, это всего лишь наемники, завербованные в каком-нибудь из южных королевств. Я видел-то чуть больше десятка человек, кто знает, сколько таких осталось на корабле? Да пусть хоть весь экипаж из таких красавцев, это еще ни о чем не говорит. Корабль не выглядел совершившим кругосветное плавание, наверняка его база гораздо ближе, чем в тысяче тиг от берегов империи. Незнакомый язык? Я слышал лишь несколько фраз с приличного расстояния, на фоне шума волн. Это может оказаться какой-нибудь сильно изолированный диалект аларийского. В конце концов, когда-то язык на всем материке был один, просто одиннадцать веков разобщенности сделали свое дело. Разный климат, разный уровень образования, технологий и так далее. Однако даже сегодня аларийский и аркайский имеют достаточно общего, чтобы не сомневаться в их родстве. Чем отличается язык итангерцев не знаю, но подозреваю, что с ним то же самое.
Пожалуй, спрошу все же у графа, когда он заглянет. Пусть развеет какие-нибудь из моих сомнений…
Неясный шум, щелчок, скрип двери. Голос Хельды.
Ужин.
И вот я снова один на один со своими мыслями.
Спать не хочется — спал же весь день почти, — раскладываю на столе уже знакомые альбомы, теперь просто листаю, старательно отпечатывая в памяти портреты и характеристики. То, что нер Линденир и ему подобные не удостоились включения в эти книги, объясняется просто — нетитулованное дворянство для такого слишком многочисленно. На одного барона их приходится несколько десятков неров, на графа — не меньше двухсот, а если это маркиз — то счет пойдет на тысячи. Что уж о герцогах говорить…
Перелистываю последнюю страницу и закрываю альбом. Теперь все они здесь — в моей голове. И барон Кентирен, который чуть не погиб, нарвавшись на засаду, предназначенную нам. И граф Зерт, с чьими наемниками мне пришлось пить на постоялом дворе у Медведя. И много кто еще. Так, старый справочник тоже, пожалуй, надо будет "оставить на память", но уже не сегодня. Два часа ночи. И глаза вон какие красные, даже в зеркало смотреться не хочется.
Свет погашен. Сон не спешит, но усталость и тишина делают свое дело. Я все-таки засыпаю.
Хорошо все-таки, что не попытался загрузить в голову сразу же и второй справочник. Мало того, что и от одного голова раскалывалась следующие два дня, так что пришлось отложить "дозагрузку", так еще и не происходило ничего, кроме регулярных визитов Хельды и ее команды слуг. Да еще начал снова тренироваться — и потому, что почувствовал себя отдохнувшим, и потому что книг, достойных внимания, осталось меньше десятка.
В газетах, которые мне приносили каждое утро, по-прежнему нет даже намеков на заговор. Вот и сегодня "Теронский вестник" уже первой страницей вызывает острое желание зевнуть. Дочитать мне его, впрочем, не дают.
Хельда приводит ко мне… скажем так, преподавателя хороших манер. Зовут его Билерен и он нер. Билерен как заправский сержант учит меня носить одеяние для приема, двигаться в нем, что можно делать и говорить в присутствии императора и чего категорически нельзя…
В компании Билерена проходят три дня, причем он приходит и после ужина, но тут мы уже просто сидим друг напротив друга и разговариваем, если это можно так назвать, почти до полуночи. В последний вечер на таких посиделках он внезапно замолчал посреди разговора, потом улыбнулся, добродушно и открыто — хотя все три дня я видел, самое большее, легкую ироничную полуулыбку, едва обозначенную — и сказал: "больше мне здесь делать нечего". Попрощался и исчез.
Измотал он меня, надо сказать, здорово. Так что когда на следующий день ко мне никто — кроме Хельды, разумеется — не заявился, я был даже рад.
По крайней мере, удалось дочитать ту книжку о войне. Не думаю, что она давала полную и во всем достоверную картину всех событий, но все же я знал теперь более чем достаточно… для рядового жителя империи.
А еще затянувшееся ожидание начинало меня понемногу нервировать. В нашу последнюю встречу граф говорил, что прием у императора состоится через десять дней. Восемь уже прошло. Ладно, в конце концов, он же не число и время называл, а где десять — там и двадцать может быть.
В обычное время приносят ужин. Лицо Хельды как обычно ничего не выражает. Она задает дежурный вопрос — не нужно ли мне чего, я привычно кручу головой, обозначая отрицательный ответ.
Все-таки что-то новое в ее взгляде было, понимаю я минут через десять после того, как за слугами закрылась дверь. Но что? Пожалуй, не буду пока спешить на боковую.
Предчувствие меня не обмануло.
Без четверти десять в дверь постучали. Внутренний страж лениво шевельнулся и затих.
— Таннер, вы здесь? — граф Урмарен, надо же. Чего это он стучится? Не один?
— Входите, ваша светлость, — отвечаю я, чуть промедлив — надо же хоть оглядеться. Нет, вроде порядок. Вещи убраны в шкаф. Даже книги все на полках.
Угадал — вслед за Урмареном входит еще один человек. Не считая, само собой, четверых незнакомых бойцов с эмблемой Серой Стражи на рукаве, которые просачиваются вперед, заглядывая во все зауголья, и так же шустро выметаются обратно в коридор. Подозреваю, за дверью осталась еще куча народу.
Гость заметно старше графа, хотя рост и ширина плеч у них примерно одинаковы. Держится уверенно, но вперед не лезет. Определенно, аристократ. Но что-то не припоминаю его лица среди запечатленных в памяти. Или он сильно не похож на свой портрет четырехлетней давности, или он нер… или я ошибаюсь еще сильнее, и он такой же дворянин, как и я.
Жестом предлагаю им сесть, гости опускаются в креста, я плюхаюсь обратно на диван — как-то мне там удобнее. Не давая паузе затянуться, обращаюсь к Урмарену:
— Ну что ж, ваша светлость, полагаю, мы можем начать с того, что вы представите вашего спутника… если, конечно, его имя не является государственной тайной.
— А если является? — хмыкает граф. Что их всех так забавляет в моей манере строить фразы?
— Не принципиально. Вопрос был о форме обращения.
— Обращайтесь ко мне "мастер", молодой человек. Просто, удобно и никак не нарушает тайну… если она существует.
— Хорошо, мастер, — с легкостью соглашаюсь я. — Что касается меня, то, полагаю, его светлость уже просветил вас, как меня можно называть.
— Верно, — кивает "мастер", — просветил. Как и о том, насколько это имя настоящее.
— Значит, мы в равном положении.
Граф, с улыбкой наблюдавший за нашим "знакомством", серьезнеет.
— Ладно, Таннер, теперь к делу. Прием у императора состоится, как и планировалось, завтра. Круг приглашенных ограничен, газеты о нем не напишут.
