По ту сторону Алой Реки. Потерявшие судьбу (СИ) - Криптонов Василий (книги TXT) 📗
- Были бы эти люди, - проворчал тот самый князь, что хотел остаться, когда все уплывут. - Лично я выставил всех. Если трехсот тысяч мало... Великая Река, да о чем мы говорим? Что значит - "мало"? Как будто нужно первыми полками накормить какое-то чудовище! А потом, когда оно, сытое, уснет, малым числом подкрасться и отрубить ему голову!
- Ну вот, среди вас появился тот, кто понимает ситуацию верно, - кивнул Эмарис.
Тишина.
- Мы все еще можем отказаться? - послышался чей-то голос.
- Безусловно. Но... Простите, вы не могли бы продолжить? - Эмарис обратился к тому же князю, что говорил о сытом чудовище. Князь, побледневший и злой, окинул взглядом собравшихся.
- Смысла нет отказываться, - сказал он. - Если не победим в атаке - здесь нас просто размажут, когда мы того и ждать не будем.
Тут Левмир, все последнее время молча глядевший на лакированную поверхность стола, встрепенулся и посмотрел на Торатиса:
- А сколько заключенных в ваших казематах?
В этот раз тишина длилась дольше. Все смотрели на Левмира сперва с удивлением, потом - с ужасом, и, наконец, наружу прорвались другие чувства.
- Проклятая Река! - Бинвир ударил кулаком по столу. - Зачем ты засунула столько ума в этого младенца и обделила меня? Додумайся я вывести смертников в поле, давно бы уж владел той деревней, ничего не потеряв!
- Такого, кажется, никто еще не делал, - пробормотал Абайат. Ему явно было не по себе от предложенного.
- Так почему не начать?
- Правда! Мужчины уйдут на войну, а эти негодяи будут просто ждать, пока топор палача освободится?
- А пожизненные?
- Вот когда ты прав! Этих - в первую голову!
- Я бы и других прибрал. Тех, что за убийства.
Левмир переводил взгляд с одного говорившего на другого и тщетно искал в сердце хоть крупицу детского страха, жалости к тем людям, о которых сейчас говорят князья. Но лишь одна мысль не давала ему покоя: придется запомнить лица князей, выучить имена. Придется жить с ними достаточно долго, прежде чем корабли причалят к западным землям.
Торатис первым написал число на листе и толкнул его вправо.
- Понимаю, точных цифр мы не вспомним, но приблизительно...
Листок совершил полный круг и вернулся к Торатису. Тот пробежал его глазами.
- Плюс еще почти сотня тысяч.
- Уже веселее, - кивнул Эмарис.
На этом собрание завершилось. Поднимаясь к себе по застланной алым ковром лестнице, Левмир обнаружил Айри. Не то силы внезапно покинули ее, не то она хотела дождаться Левмира, но уснула, развалившись на двух ступеньках.
Левмир обернулся - за ним шел только Эмарис.
- Объясни ей утром, что можно вести себя и посдержанней, - сказал тот. - Она останется княжить и, если будет продолжать в таком духе, ни к чему хорошему не придет.
- Не представляю, чтобы она осталась, - сказал Левмир, подняв Айри на руки. - Кажется, она и сама не представляет. Эта страсть, о которой ты говоришь... Не похоже, будто ее страстью было - управлять княжеством.
- Не похоже. Но она не настолько забыла, что значит быть человеком, чтобы отказаться от возложенных обязанностей. Должно быть, это для нее даже хорошо.
Эмарис помолчал. Потом улыбнулся. Так, будто собирался живьем выдрать из кого-то душу.
- Я прогуляюсь. - Он развернулся и пошел по лестнице вниз. - Утром приезжай на плавильни, есть дело. Попроси сестру, она тебя доставит, только внутрь не пускай.
- Откуда ты узнал? - крикнул вслед Левмир. Ни он, ни Айри никому не успели рассказать об утренней договоренности.
- Просто ты слишком мал, чтобы иметь детей.
***
Костлявая рука бросает монеты в мешочек, сухие губы медленно шевелятся, отсчитывают деньги. Старуха сидит за столом, на котором места нет от горшочков и склянок. Стены и потолок тесной каморки увешаны пучками растений, высушенными трупиками животных. В воздухе густыми волнами плывет аромат гнильцы.
- Сто пятьдесят, - прошипела старуха, пряча мешок под скамейку. - Какая щедрая была девочка. Жаль, что мертвая.
Хриплый смех прервал стук по стеклу. Старуха вздрогнула. С трудом передвигая ноги, подошла к маленькому круглому оконцу, стерла копоть. Снаружи билась летучая мышь.
- Заходи, ночной странник, - сказала старуха и открыла окно. - Вечно вас тянет к Мирунге.
Мышь влетела в каморку, повисла над скамьей, яростно хлопая крыльями.
- Дьявол! - заорала старуха. - Дьявол, дьявол!
- Всего лишь вампир, - улыбнулся Эмарис, устраиваясь на скамье.
Горшочки загремели, когда по ним пробежались его пальцы. Две склянки упали и разбились. Старая Мирунга жалась к стене, беззвучно шлепая губами.
- Ты меня удивила, - заговорил Эмарис. - Я впервые столкнулся с человеческой магией. Оказывается, есть в мире и такая сила. Но ты допустила страшную ошибку. Поняла ведь, что имеешь дело с вампирами, и не отступила.
- Мирунга не отступает, - сказала старуха. - Мирунга идет до конца.
- Считай, дошла. Зачем навела порчу на девчонку? Она с лихвой тебе заплатила.
- Мало! - улыбнулась Мирунга, вновь чувствуя себя хозяйкой. - С Мирунгой так нельзя.
Эмарис кивнул, будто и не надеялся услышать другого.
- Я хочу, чтобы ты сняла порчу. Сейчас жизнь девчонки вне опасности, но я не знаю, чего от тебя еще можно ждать.
- Вне опасности? - Старуха хихикнула. - Лжешь, вампир. Она сейчас умирает, если уже не мертва!
- Пусть так. Ты снимешь порчу?
- Не-а, - ухмыльнулась Мирунга. - Сперва пускай князюшка на коленках приползет.
- Не приползет, - сказал Эмарис и вытащил из кармана кучу скомканной бумаги. - Вот все записки, что ты слала во дворец с летучими мышами. Извини уж, но они все летели ко мне, князь даже не знает о твоем существовании. Отступись. И никто больше не пострадает.
- А чем ты меня пугать-то вздумал? - засмеялась колдунья. - Смертью, что ли? Так не боюсь я ее, не молодая.
- Сэдрик.
Мирунга замерла с открытым ртом.
- Твой сын, верно? Он все тебе рассказывает, что во дворце творится. Иначе как бы ты поняла, что тебе принесли кровь вампира. Хочешь голову Сэдрика в красном колпаке? Просто украшение для твоего жилища.
- Ты не посмеешь, - прошептала Мирунга.
- Я? - Эмарис засмеялся. - Не посмею? Старуха, да я могу всех жителей твоего вонючего района перебить до рассвета, а к закату уже забуду об этом. Хватит болтовни. Сделай то, о чем я тебя прошу, и мы расстанемся.
Огонь потух в глаза Мирунги. Ворча проклятия, она опустилась на колени. Скрипнула, перевернулась половица. Эмарис увидел в руках старухи крошечную куколку. Двумя пальцами Мирунга размотала волос, опутавший куколку. Протянула Эмарису.
- Сожги, - сказала она. - Дурной человек найдет - дурное дело сделает.
Эмарис не протянул руки. Перевел взгляд с куколки на старуху.
- Это все?
- Говорят тебе - забери волос и сожги! Все, связь разорвана.
- Хорошо. - Эмарис поднялся с лавки. - Сожгу. Не переживай за сына, никто его не тронет. Он спокойно догниет в тюрьме.
Посмотрев в окно, Эмарис прищурился. В тишине явственно щелкнул шпингалет. Старуха вздрогнула.
- Дети не отвечают за грехи родителей, - продолжил Эмарис. - А ты заставила ее три года платить за грех отца. Три года несла чушь, пичкала всякой дрянью, колдовала, подсылала наемников - за ее же деньги. Все могло сойти с рук Мирунге. Но вот Река прислала ей видение. Большие перемены. И решила Мирунга напоследок выжать из девчонки все соки.
- У нее не было судьбы! - каркнула ведьма. - Кабы не я - померла бы давно девчонка!
- Такие, как она, не помирают. Такие доходят до Алой Реки и бегут обратно вприпрыжку. Смерть - для других. Таких, как я. Таких, как ты.
Остановившись у двери, Эмарис щелкнул пальцами. Одновременно вспыхнули все пучки сушеных трав, каждое мышиное тельце. Огонь, сперва голубоватый, а потом красный, настоящий, заполнил каморку. Провожаемый воплем Мирунги, Эмарис вышел, притворил за собой дверь.
