По ту сторону Алой Реки. Потерявшие судьбу (СИ) - Криптонов Василий (книги TXT) 📗
- Какой же я скверный, - пробормотал он, шагая прочь от деревянного дома. Отойдя на десяток шагов, вскинул голову и закричал:
- Пожар!
Почти сразу крик подхватили. Вокруг заметались тени, силуэты. Запах дыма уже разносился по улице.
Запад
Должно быть, летели дни. Арека удивлялась тому, как скомкалось, смешалось время. При свете солнца вокруг летали призраки, раздавались безжизненные голоса. Говорила что-то Атсама, но тут же махала рукой. Приходил лорд Каммат и возмущался обнаруженной в постели голове какого-то баронета.
"Подумаешь, - зевала в ответ Атсама. - Я у себя в постели иногда и не такое нахожу, особенно если посвистеть накануне".
Арека засмеялась этой фразе, и Каммат, дико посмотрев на нее, ушел. Потом опять говорит герцогиня, но слов уже не разобрать.
Лишь после захода солнца в голове прояснялось, волшебная мелодия разгоняла туман. Возможно, летели дни...
Другие больше не появлялись. Люди словно почувствовали, что нынешняя музыка - не для них - и в лучшем случае прислушивались у раскрытых окошек.
Сидя рядом с тем, имени которого узнать так и не удалось, Арека улыбалась. Теперь ей хватало смелости каждый раз брать его за руку, и каждый раз он в ответ сжимал ее пальцы. А потом музыка кружила весь мир в хороводе волшебных видений.
- Ты не любишь меня, - резко сказал мальчик, и Арека замерла с приоткрытым ртом.
Он повернул голову, темные глаза отразили луну. Робко запели цикады, усыпленные было свирелью.
"Что? Ты о чем? Да я вовсе не... Но почему?" - ничего этого сказать не успела.
- Поверь, - попросил Мальчик, который теперь выглядел каким-то беззащитным. - Таких, как я, нельзя любить. Мы, как звезды, лишь светим влюбленным.
- Что за глупость... - Арека опустила голову, пряча жгучие слезы. И так обидно слышать его тихий смех...
- Самая большая в мире глупость, - произнес Мальчик. - Нельзя любить звезду. Звезды могут лишь светить, и они сгорают. Лишь огнедышащий дракон, что сможет заставить звезду гореть вечно, отважится быть с ней всегда.
- Что же сейчас со мной творится? - прошептала Арека, прижимая ладони к груди. Там, глубоко-глубоко, колотилось, грозя разорваться на части, сердце.
- Жизнь, - не задумываясь, ответил Мальчик. - Ты живешь, Арека. Впервые за долгое время стучит твое нежное сердце. Теперь будет больно. С каждым днем все больней и больней. Но ты обещай, что не заплачешь, когда я сгорю. Нет, не твои, но другие слезы боль усмирят от огня.
- Так говоришь, будто правда умереть собрался. - Арека все еще не решается ни поднять взгляд, ни отереть слезы. - Тебя ведь Атсама любит, что с тобой случится? Да она за тебя любому голову оторвет.
- Должно быть, не любому, да и не она, - как-то туманно ответил Мальчик. - Закрой глаза, Арека. Не думай ни о чем, я хочу проститься.
Она закрыла глаза, и все мысли, послушные его просьбе, разбежались.
"Прощай".
Так называлась эта песня без слов - "Прощай".
Сиреневые и голубые завитки звуков. Розовые, и совсем немного алых, будто пролитая кровь. Они заполнили тьму, закружились, размазались и слились в один нежный цвет, которому не было названия. Цвет и звук.
Арека ощутила пожатие и, стиснув пальцы его руки, прогнала глупую мысль о том, как он продолжает играть. Остальные мысли ушли сами, когда он поднял ее со скамьи и закружил в такт музыке; когда под ногами исчезла земля, а волосы разметал холодный ветер.
- Мы под самыми звездами, - прошептал он. - Их свет обнимает тебя.
Арека чувствовала его объятие, его губы и дрожала, и слезы струились бесконечными потоками. Холодный свет звезд пронизал насквозь, но внутри из искры разгорелось пламя.
- Храни его, - разлетелся шепот. - Вечность храни. Помни, как взлетела к звездам, но забудь безымянного.
- Я запомню, - шепнули непослушные губы.
Ветер утих, но осталась музыка, вновь разбившаяся на тысячи оттенков. Арека вдохнула запах старых книг, шелк простыни скользнул по беззащитной коже. И прикосновение, от которого она забыла, как нужно дышать.
Прощай, прощай, прощай, - пели голоса звезд.
Невесомые пузыри дивной музыки ринулись в нее, переполнили сердце и душу и с выдохом, со сдавленным вскриком улетели к звездам, погрузив мир в спокойную, умиротворяющую тьму, уступив тишину цикадам.
- Прощай, - услышала Арека.
- Прощай, - ответила она. И, прежде чем сон одолел смущенный рассудок, успела сжать в объятиях свет звезды.
***
- Поздравляю.
С трудом, будто весь день накануне провела в поле, Арека разлепила веки. Грязно-желтый свет утреннего солнца вливается в раскрытое настежь окно библиотеки. Атсама сидит в кресле и смотрит со странным выражением лица.
- Что ты сказала?
- Поздравляю, - громче повторила Атсама.
- Позд... с чем? - Арека покраснела, вспомнив беспорядочные видения минувшей ночи, но, несмотря на смущение, на губах расцвела улыбка.
Атсама заметила ее гримасу и усмехнулась, но тут же посерьезнела. Взгляд устремился в окно, пальцы выбивают неровную дробь на подлокотнике. Арека замерла, прижимая к груди простыню. Удары сердца все чаще, все сильнее, а вот кровь от лица отхлынула.
- Он вернулся.
Сбился ритм. Атсама с досадой прищелкнула пальцами и забарабанила вновь. Гулкий, тяжелый звук, как от капель дождя, бьющих по крыше.
- Кто? - Губы шевельнулись, но в груди не оказалось воздуха, чтобы вытолкнуть звук наружу.
- Он требует тебя.
Теперь Атсама глядит на нее. Арека смотрит и смотрит, не в силах поверить, стараясь отыскать лазейку. Но сон все дальше, солнце все выше, а вызов в глазах герцогини слишком страшен, чтобы принять его. Арека зажмуривается, коротко кивает.
Скрипнуло кресло.
- Прикажу подать завтрак.
И еще, спустя секунду:
- Жду в столовой.
Лишь только закрылась дверь библиотеки, Арека отбросила простыню. Одежда в беспорядке разбросана по полу, и Арека быстро ее собрала. Бросилась к окну. Утро. Люди и баронеты ходят, переговариваются. Прикусив нижнюю губу, Арека метнулась к дверям.
Коридоры, картины на стенах.
Вот и выход, свет солнца обжигает глаза. На миг замерев, Арека движется вокруг дома.
Скамейка. На ней развалился матерящийся мужик. Он пытается надеть явно малой сапог и на чем свет стоит костерит какого-то "сопляка", что убежал в его ботинках. Рядом хохочут другие мужики и бабы.
Его нет.
Арека смотрит на длинное дощатое строение. Вот она войдет туда, вот двинется между рядами коек. Видит его. Он лежит, такой бледный и беспомощный, как звезда, от которой днем осталось лишь смутное воспоминание. Что им даст эта нелепая встреча?
"Прощай".
- Ну не могу же я так, - прошептала Арека.
Подалась вперед, но рука опустилась на плечо. Арека остановилась. Понимала, что дрожит от рыданий, но не могла сдержаться. Хотела обернуться и обнять ту единственную, кто хоть что-то понимает, но и этого нельзя. Не здесь, не сейчас. Никогда.
- Завтрак на столе. - Мертвый, глухой голос.
- Да, - кивнула Арека и отвела взгляд от барака. - Да, идем.
***
После завтрака, не сказав друг другу ни слова, они пошли пешком, провожаемые удивленными взглядами баронетов. В прошлый раз, ночью, мертвый Кармаигс казался пугающим, но сейчас, при свете дня, он вселил в сердце Ареки настоящий ужас. Но только не за себя.
Пустые улицы, освещенные ярким светом, кричали о смерти. Выбитые окна, болтающиеся на петлях двери, одинокий крик птицы в тишине... Теперь и думать нечего о том, что город просто уснул. Город мертв, вот что ощутила Арека. А до бараков просто не успел добраться тлен.
На середине пути дорогу перебежала галдящая стайка ребятишек. Арека углядела несколько знакомых лиц и даже вспомнила имена. Сэгда, Унтиди... Не сразу поняла, куда они бегут, почему сейчас, здесь звучит смех.
