"Зарубежная фантастика 2024-4" Цикл "Люди льда". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Сандему Маргит (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT, .FB2) 📗
Она хотела было протестовать, сказать, что получает больше пользы для себя, проводя время в лесу, что она достаточно долго была послушной дурочкой, но что-то внутри нее — что именно, она не смогла бы сказать — направило ее мысли в другую сторону и вынудило ее промолчать. «Смирись, будь послушной девочкой», — говорил ей кто-то.
Отвесив им глубокий поклон, она побежала домой.
И только тогда она подумала, что они не представились ей. А сами знали ее!
Недовольство ее росло. В ней самой или в окружающем ее пространстве? Разве не стало вдруг морозно и по-зимнему неуютно? Разве не сбивал ее с ног встречный ветер?
— Что же мне делать? — жалобно произнесла она и остановилась. И, запрокинув голову, она крикнула, словно обращаясь к небу: — Ведь ты же был только что доволен мной!
Она испугалась своих собственных слов. С кем это она разговаривает?
А эти люди… Они нарушили ее покой, и теперь она не знала, как ей быть.
Холодный ветер завывал вокруг нее, словно разъяренный дракон. Ощущая нервное возбуждение, она достала колдовскую флейту и начала играть.
Но почему она не может найти эти пять звуков?
Где же они?
У Тулы началась истерика. Ветер сбивал ее с ног, волосы развевались, закрывая лицо, одежда обледенела.
Она рыдала от страха. И не потому, что ее сбивал с ног ветер. А потому, что никак не могла найти пять основных тонов.
Она забыла их!
— Ах, какая жалость, — всхлипывала она. — Я забыла, забыла их!
Совершенно разбитая, она вернулась домой. Мама Гунилла подошла к ней.
— Наконец-то ты пришла! Иди сюда, тебе письмо!
Голос матери был таким радостным. Тула же была равнодушна.
И когда они вошли в уютную кухню, где с довольным видом сидел отец, мать взяла со стола письмо.
— От Хейке и Винги, — сказала она, пылая румянцем. — Его написала Винга. Они навестили маленькую Анну Марию, дочь Ула. Ты ведь помнишь ее? Неужели прошло уже около шести лет с момента ее первого причастия?
Тула угрюмо кивнула. Да, конечно, она помнит Анну Марию! Спокойная, милая, добрая, но какое ей дело до этой лицемерной конфирмантки?
Она сама удивилась своим мыслям: такого раньше за ней не водилось!
Отец ее сиял, как солнце, а мать продолжала:
— Представь себе, Тула, Анна Мария выходит замуж! За одного симпатичного человека, который ей очень подходит. Он из валлонского рода, его зовут Коль Симон. И еще. Хейке и Винга собираются сюда! Они… Они могут приехать со дня на день, ведь почта всегда задерживается… Ах, мы должны приготовиться к их приезду, встретить их как можно лучше, они наверняка устанут и проголодаются. Эрланд, где они будут спать?
И родители стали обсуждать план встречи гостей.
Но Тула ощущала крайнее неудовольствие. Дядя Хейке приедет к ним? Зачем? Мысль об этом была ей неприятна, почти невыносима, и она сама не знала почему, ведь до этого она восхищалась дядей Хейке.
Нет, он не должен приезжать! Что же ей делать?.. Руки ее холодели и сжимались в кулаки.
— Мне… мне что-то нездоровится… — сказала она. — Можно, я пойду и прилягу?
Они тут же засуетились вокруг нее. Тула легла в постель, и она была так возбуждена, что забыла спросить о тех двух, что встретились ей в лесу. О тех, что передали ей известие от родителей.
Сами же родители не обмолвились о них ни словом.
Кто-то завладел ее снами.
Это была первая мысль Тулы, когда она проснулась на следующее утро.
Трудность была в том, что она почти никогда не могла вспомнить свои сны.
Кто-то очень сердился ни нее.
Это было пренеприятнейшее чувство — испытывать на себе чью-то ярость.
Потому что тот, кого она часто видела во сне, но не могла потом вспомнить утром, нес великую опасность.
Да, великую опасность. И не имело значения, что он казался ей обходительным, «гладил ее по волосам». У Тулы всегда было при этом ощущение чего-то ужасного, отталкивающего. Но она старалась выглядеть приветливой и покладистой.
Как ей было трудно!
— Что же мне делать? — шептала она, лежа в постели.
Ей вспомнился фрагмент сна.
Звуки. Кричащие диссонансы.
Мелодия! Из пяти звуков!
Она почти слышала ее… Во всяком случае, угадывала ее звучание, но точно повторить не могла, как ни старалась. Флейта? Нет, в доме она упражняться не могла.
Проклятие!
Тула знала, что простых звуков, которые она нашла на флейте, недостаточно. Это был просто кусочек длиной в один такт, не больше. Для того чтобы получилась мелодия, нужно было еще кое-что, Но даже этот кусочек мелодии она забыла!
Почему же она не записала эти ноты, когда помнила их? Хотя можно ли было вообще записать это нотами? Она могла бы нарисовать флейту и каким-то образом пронумеровать дырочки на ней.
И вот теперь ей нужно было уйти из дома, чтобы попробовать сыграть этот кусочек мелодии — и нужно было поторапливаться, пока в памяти еще оставалось кое-что.
Быстро вскочив с постели, она начала одеваться. Она снова почувствовала удовлетворение. Вот как нужно было делать! Страшный гнев больше не преследовал ее.
«Поторапливайся, Тула, поторапливайся!»
Она знала, что это не ее собственные мысли. Это были мысли кого-то другого.
И тут она услышала в комнате голоса, чужие голоса — и остолбенела. Может быть, это была вчерашняя пара, которая помешала ей сохранить в памяти только что найденную мелодию? Она прислушалась.
Нет, это были не они. Эти люди говорили по-норвежски.
Неужели это Хейке и Винга? Ей еще многое нужно было успеть сделать до их приезда. Пойти в лес и поупражняться — это было так важно, так важно!
И снова у нее засосало под ложечкой, как это часто бывало с ней в последние месяцы. С тех самых пор, как она побывала у молодого торговца музыкальными инструментами. Наверняка это угрызения совести, поскольку она так внезапно оборвала их знакомство. У нее появилось желание написать ему, рассказать о своем расположении к нему и подбодрить его. Если, конечно, ему все еще есть до нее дело.
Конечно, есть, она это знала. Ведь им так хорошо было вместе.
Но адреса его она не знала. «Торговцу музыкальными инструментами в Вехьо». Этот адрес никуда не годился, потому что в городе могло быть несколько таких торговцев.
Наконец она оделась. Ей теперь нужно было незаметно проскользнуть мимо гостей и уйти в лес.
Это было для нее теперь самым важным.
Она вышла в гостиную.
Ей чуть не стало дурно. Там сидели гости и разговаривали с ее родителями. Тетя Винга, всегда такая элегантная, такая молодая и — ах! — такая красивая! Спиной к Туле сидел дядя Хейке, огромный, словно демон, с невероятно широкими плечами и густыми черными волосами.
Что они здесь делают? Ей не хотелось видеть их, у нее не было времени, чтобы говорить с ними.
А ведь она всегда считала их идеальной парой!
Тулу прошиб холодный пот.
Она лихорадочно повторяла про себя ритм и несколько нот мелодии, чтобы снова не забыть ее.
Она не знала, что Хейке и Винга прибыли накануне вечером, когда она уже спала. И никто не захотел будить ее.
Не знала она также о том разговоре, который состоялся между приезжими и ее родителями.
На вежливый вопрос о том, как дела у Тулы, гости получили лишь неясный, сбивчивый ответ. И в конце концов Хейке взял Гуниллу за руку и спросил:
— С Тулой творится что-то необычное, не так ли? Что-то беспокоящее вас…
Сначала Гунилла и Эрланд беспомощно переглянулись, потом она все рассказала и умоляюще произнесла:
— Ах, Хейке, ты ведь наш друг, ты оказал мне в свое время такую неоценимую помощь… Не мог бы ты помочь нашей маленькой дочери, как когда-то ты помог мне? Ты же знаешь, тогда мне не с кем было даже поговорить, но ты сам понял все. Туле тоже не к кому обратиться со своими проблемами, потому что мы — хотя мы и очень любим ее — не можем говорить с ней обо всем. Мы не понимаем, почему она так изменилась за последние полгода, мы знаем только, что ей нужна помощь! Иначе мы потеряем ее, мы чувствуем это. Не мог бы ты поговорить с ней? Узнать у нее, почему она, такая веселая и доверчивая девочка, стала вдруг другой? Мы просто не узнаем ее!
