В когтях тигра - Одувалова Анна Сергеевна (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Не хочу я чай! — Истерика не отпускала, руки мелко дрожали, и хотелось бежать, схватить пинё, отдать их избившим меня уродам и спрятаться дома, закрывшись ото всех.
— Расценивайте чаепитие как лекарственное средство. О некоторых вещах лучше не заводить разговор сразу, сначала стоит успокоиться. Все равно в данный момент, подозреваю, у вас получится только реветь.
Ком Хен был неумолим, он даже поднял меня, крепко ухватив за руку. Я поморщилась, запястья пронзила неприятная боль. Мужчина заметил гримасу и перевел взгляд на мои руки. Рукав ветровки задрался, и стал виден синяк. На лице Ком Хена промелькнула тень, а в черных внимательных глазах вспыхнули искры. Я готова была поспорить — он зол. Чертовски зол. Но на лице не дрогнул ни один мускул, Ком Хен не сказал ни слова и сразу же отпустил руку, когда понял, что я уверенно стою на ногах и никуда не упаду.
— А может, вы мне просто отдадите шпильки, и я пойду? — Я предприняла последнюю попытку. — Они же мои, я могу их забрать, когда захочу…
— Можете, можете… — Ком Хен кивнул, подталкивая меня в сторону ванной комнаты. — Но сначала умоетесь, успокоитесь, попьете чаю и расскажете, что еще произошло в вашей жизни. Это напугало вас сильнее, чем вонгви.
От воспоминаний снова начало потряхивать, но я послушно прошла в ванную комнату, отмечая про себя, что Ком Хен был все же прав, сейчас я бы не смогла связать двух слов. От одних мыслей хотелось позорно разрыдаться, что я и сделала, едва за спиной закрылась дверь.
Ванная комната оказалась большой. Нет, не так — она была просто огромной, неприлично роскошной и очень интимной. Мне стало немного не по себе. Здесь находились личные вещи, которые, как мне казалось, я не должна была видеть: банный халат на вешалке, зубная щетка в стакане, и флакон с туалетной водой, запах которой был до боли знаком, стоял на полке у зеркала. Все остальное, вероятно, было убрано в шкафы, но и этого оказалось достаточно, чтобы я испытала неловкость.
Не смотреть по сторонам не получалось, поэтому я решила удовлетворить свое любопытство. В первую очередь внимание привлекал черный глянцевый потолок с точечными светильниками — это меня покорило сразу. Я привыкла, что потолок обычно белый и матовый. Черный должен бы казаться ниже, но ничего подобного. Этот создавал впечатление бесконечного звездного неба. Возможно, из-за множества светодиодов, размещенных под натяжной тканью. Пол в ванной тоже был черным, а стены насыщенного бордового цвета, выложенные матовой плиткой с легким глянцевым рисунком, который издалека походил на брызги воды и точно так же повторялся на черной половой плитке. Войдя в ванную, я даже попыталась обойти глянцевые брызги, на секунду предположив, что на полу разлита вода.
Я подошла к прозрачной раковине и открыла воду. Специально повернула синий вентиль, хотелось немного прийти в себя. Несмотря на то что я и так замерзла, освежающая прохлада была лучшим из доступных средств, чтобы возвратить ясность мысли. Похоже, для снятия стресса холодная вода, как и рыдания на корточках рядом с обувью, входят у меня в привычку. Я держала руки под мощной струей и думала о том, что творится в жизни. Все мысли, как одна, были безрадостные и упаднические. Очнулась лишь, когда пальцы начало сводить от холода. Зато в голове прояснилось, и я наконец-то взглянула на свое отражение в зеркале.
Выглядела я, конечно, отвратительно. Иного и ожидать было нельзя. Тяжелая, страшная ночь перетекла в ужасный день. К тому же я замерзла, промокла и наревелась. Результат всего этого был налицо, причем и в прямом и в переносном смысле. Обычно блестящие черные волосы сейчас казались тусклыми, безжизненными и давно немытыми. Они уже немного подсохли, но спутались от ветра и висели неопрятными сосульками, расчесывать которые пришлось довольно долго. Я очень надеялась, что Ком Хен не оскорбится из-за того, что я воспользовалась его расческой. Глаза покраснели, веки припухли, тушь размазалась и придала мне болезненный вид, так как походила на серые тени усталости. Я с наслаждением умылась, но поняла, что не стала симпатичнее. Бледные дрожащие губы, огромные испуганные глаза, не такие чернильно-черные, как у Ком Хена, но все равно непривычные для средней полосы России. Темно-карие цвета горького шоколада.
Мне шел макияж. Без него я походила на блеклый негатив. Черты лица в целом яркие и немного экзотичные словно стирались из-за более светлых ресниц с бровями и неярких губ. Впрочем, для кого мне сейчас выглядеть хорошо? Не для Ли-сонсеннима же? У него и без меня поклонниц хватает. Конечно, я могла убеждать себя сколько угодно, но тем не менее стеснялась того, что сейчас на порядок страшнее, чем выгляжу обычно.
Когда размотала шарф, то заметила, что на шее видна небольшая, сантиметра три длиной, тонкая царапина — почти незаметное напоминание о сегодняшнем унижении. Синяки на запястьях выглядели страшнее. Я не стала снимать влажную кофту, чтобы посмотреть, на что похожи плечи и живот. Подозревала, что синяки там не меньше, чем на руках. Но сделать было уже ничего нельзя, только если дома намазать гепариновой мазью, а сейчас даже не стоит расстраиваться по этому поводу. Лучше не думать и постараться забыть. Только вот почему-то не получается.
Я выдохнула, собралась с мыслями и вышла из ванной в широкий коридор, выдержанный в светлой фисташковой цветовой гамме. Бледно-зеленые стены и мягкий беж ковра на полу после агрессивной ванной комнаты действовали умиротворяюще. Здесь отдыхал взгляд, но как мне казалось, ванная значительно больше говорит о своем владельце. Коридор, комнаты — это внешняя оболочка, то, что человек хочет демонстрировать гостям, а вот ванная и спальня отражают внутреннее состояние. Правда, мой стройный логический ряд рушился, едва только я вспоминала свою квартирку. Если так судить, то внутри у меня самая дешевая бледно-голубая плитка, скрытая задернутой шторкой с дельфинчиками. Но я не имела возможности оборудовать свою квартиру так, как мне того хочется, а вот у Ком Хена средства для этого были, да и желание, похоже, тоже.
«И все же интересно, в спальне у него такая же агрессивная обстановка, как и в ванной? Черные простыни, шелк, вишневые шторы?» Отогнав опасные мысли о преподавательской спальне, я зашла в комнату, которая, по всей видимости, служила столовой, совмещенной с гостиной.
— Анжелика, проходите! — Ком Хен сидел за стеклянным столом. Перед ним на столешнице были разложены циновки и расставлена посуда для чайной церемонии. Я такую видела на каком-то фестивале еще в прошлом году. Никогда не думала, что корейцы используют это все в повседневной жизни. Я не питала иллюзий, что подобная честь оказана мне. Скорее всего, для Ли-сонсеннима все это было привычно.
Я прошла в комнату, стесняясь и не представляя, как себя вести. Чувствовала себя жалкой, неловкой и чужой на белоснежном ковре среди дорогой мебели и возле Ли Ком Хена, расслабленно откинувшегося на спинку стула и переставляющего небольшие пиалы для чая.
— А может, вы мне отдадите… — снова завела я старую песню.
— Анжелика, — мужчина укоризненно покачал головой, — вам ведь помогло умывание, правильно? Вы не рыдаете, не впадаете в истерику. Вам лучше?
Я нерешительно кивнула, еще до конца не понимая, куда он клонит.
— Ну вот видите, мои советы оказались кстати! — Ком Хен искренне улыбнулся, пожалуй, впервые на моей памяти. Улыбка получилась озорная, совсем мальчишеская и очень красивая. — Поэтому слушайте меня и дальше. Подождите полчаса, и после этого вы сможете рассказать мне то, что произошло, спокойно, не срываясь в рыдания. Вам же самой станет легче. В данный момент не уверен, что вы сможете ясно изложить свои мысли.
От его слов глаза наполнились слезами, и я согласно кивнула. Нет. Не смогу.
— Значит, садитесь и наслаждайтесь вкусом и ароматом хорошего чая. Не зря действо носит название — «Чайная церемония». Это ритуал, во время которого уходят ненужные страхи, лишние мысли и тревоги. В голове остается только действительно важное. То, что имеет значение.
