Стена змей - Прэтт Флетчер (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Ладно, – согласился Бродский, стаскивая рубашку. Вуохинен свою уже снял.
Оба закружились, растопырив руки, словно дрессированные обезьяны. Ши заметил, что ручищи Вуохинена толщиной своей напоминают шины тяжелого грузовика, и детектив по сравнению с ним казался полным задохликом. Вскоре Вуохинен прыгнул вперед и попытался схватить Бродского, но тот ловко вцепился ему в плечи, рывком откинулся назад, уперся ступней Вуохинену в живот и, уже падая на спину, резко выпрямил ногу, отчего противник перелетел через него и грузно плюхнулся оземь.
Лемминкяйнен разразился громовым хохотом.
– Сложу я про это песню! – прокричал он.
Вуохинен медленно встал и насупился. На сей раз он наступал более осторожно. Подобравшись наконец к Бродскому на расстояние вытянутой руки, он вдруг молниеносно бросился вперед и попытался слева ткнуть в глаза детективу растопыренными пальцами. Ши услышал, как Бельфеба ахнула, но в этот самый момент Бродский резко отдернул голову назад, с неуловимой быстротой одной рукой перехватил оттопыренный большой палец, другой – мизинец, напрягся и мощно дернул их в разные стороны.
Послышался хруст: Вуохинен колесом крутнулся в воздухе и повалился на бок, после чего сел и с искаженным от боли лицом принялся ощупывать безвольно повисшее запястье.
– Один щипач в Чикаго раз тоже вздумал меня так подловить, – сказал Бродский с довольным видом. – Еще желаешь прикинуться или с тебя хватит?
– Мошенничество! – выдавил Вуохинен. – На мечах...
Лемминкяйнен торжествующе выступил вперед.
– Желаешь ты его голову или чтоб служил тебе он вечно?
– Тьфу! – сплюнул Бродский. – Вряд ли со сломанной клешней от него будет много проку, ну да ладно – пущай живет и отрабатывает за свое нахальство. Пастор мне башку оторвет, если я отправлю его к праотцам.
Он обошел вокруг Вуохинена и как следует пнул его под зад.
– Это тебе за пальцы в глаза, гадюка. Встать!
С появлением Вуохинена в санях стало и вовсе не повернуться, а в качестве слуги, как верно подметил Бродский, ценности он особой не представлял – единственно, заготовка дров для вечернего костра с его участием стала продвигаться несколько быстрее. А кроме того, победа Бродского заметно улучшила отношения компании с Лемминкяйненом. Тот по-прежнему настаивал, чтобы Байярд с детективом ежедневно упражнялись – они уже достигли таких успехов, что перешли на настоящие мечи, – но теперь и сам герой чуть ли не каждый день отрабатывал броски, захваты и падения джиу-джитсу под руководством Бродского. Он тоже оказался способным учеником.
Становилось заметно холоднее: у ноздрей путешественников и оленя стали появляться облачка пара. Солнце, казалось, окончательно спряталось за низкие серые тучи. Беспорядочно разбросанные по невысоким травянистым холмикам деревья становились все более редкими и низкорослыми. Иногда Бельфеба, пробродив в поисках дичи целый вечер, возвращалась с пустыми руками. Чаще всего удавалось добыть только двух-трех зайцев, и вечно голодный Лемминкяйнен, поглотив свою порцию, лез в мешки с неприкосновенным запасом.
Однако сани, подпрыгивая на кочках и скользя по жидкой грязи, неуклонно продвигались к северу. И вот в один из дней, когда они только что перевалили через невысокий холм, поросший отдельными деревцами, Лемминкяйнен вдруг воскликнул:
– Великий Юмала! Вы только гляньте!
Перед ними, протянувшись в обе стороны насколько хватало глаз, раскинулась совершенно невероятная изгородь. Представляла она собой ряд кольев, вбитых менее чем в футе друг от друга и достающих вершинами чуть ли не до нависающего над землей полога облаков; но вовсе не по этой причине на голове у Ши зашевелились волосы. Колья этой изгороди были переплетены не чем иным, как невероятным количеством змей! При этом было совершенно непонятно, расположились они там по собственной воле или же кто-то, желая украсить изгородь столь экстравагантным манером, привязал их там принудительно.
Когда сани, влекомые подрагивающим и дрожащим лосем, подкатили ближе, змеи стали поворачивать к ним головы и дружно зашипели, словно тысяча закипающих чайников.
– Это наверняка тоже иллюзия, – сказал Байярд, – хотя в настоящий момент я не вижу ничего, кроме массы змей. Дайте-ка пива.
Лемминкяйнен нацедил ему пива из фляжки. На физиономии Вуохинена застыла торжествующая усмешка. Причина ее стала совершенно очевидной, когда Байярд, натерев пивом глаза, опять уставился на удивительную изгородь и покачал головой.
– По-прежнему змеи, – сообщил он. – Я понимаю, что этого не может быть, но факт есть факт.
Ши сказал:
– Может, попросту примем за основу, что они ненастоящие, и не будем обращать на них внимания?
Лемминкяйнен покачал головой:
– Знай же, о Харол из Охайолы, что в области магической любой предмет, тебе мнящийся, всеми качествами и силою реального обладает – покуда истинное имя его ты не вызнаешь!
– Ясно. И поскольку мы уже в Похъёле, их магия здесь наиболее сильна. А сам-то ты не можешь снять эти чары, какими бы они там ни были?
– Только если знать буду истинное имя, что кроется за обликом мнимым, – ответствовал герой.
– Может, поступим проще? – предложил Ши и обернулся к Бельфебе. – Не попробуешь подстрелить какого-нибудь из этих гадов? Насколько я понимаю, тогда он сразу обретет первоначальный облик.
– Нет, о Хароляйнен, – ответствовал Лемминкяйнен. – Останется он попросту мертвой змеею до тех самых пор, покуда мы первородство его не вызнаем.
Они опять уставились на изгородь. Зрелище было довольно отвратное, но змеи, по крайней мере, не делали попыток покинуть свои места.
Внезапно Пит Бродский вскочил.
– Эй! У меня идея!
– Какая? – спросил Ши.
Бродский через плечо ткнул большим пальцем в Вуохинена.
– Этот поганец принадлежит мне, так?
– Согласно законам данной страны, полагаю, что так, – согласился Ши.
– Он твой раб! – тут же подтвердил Лемминкяйнен.
– И в этой дыре он служит по магической части, так?
– Ой, ну конечно, – оживился Ши, – хорошо, что напомнил! Наверняка именно он и огненную реку сотворил, и орла!
Бродский протянул руку и ухватил Вуохинена за воротник.
– Ну вот что, сволочь: как зовут всех этих гадюк по-настоящему?
– Эк! – придушенно поперхнулся Вуохинен. – Никогда не был я предателем...
– Чихать я на это хотел! Давай выкладывай, иначе кой-чего отведаешь! – Бродский многозначительно ткнул пальцем в меч, висящий у Лемминкяйнена на боку.
– Эк! – опять булькнул Вуохинен, поскольку рука детектива сильней крутанула воротник. – Они... э-э... сделаны из брусники.
– Ой, и действительно! – воскликнул Уолтер Байярд. Бросившись к шипящему перепутанному барьеру, он протянул руку, скрутил голову одной из змей и съел.
Лемминкяйнен расхохотался.
– Когда сниму я эти чары, будет у нас брусника на сладкое! Спасибо тебе, друг мой Пийт!
7
Усилиями Лемминкяйнена змеиная стена вскоре превратилась в перепутанный растительный ковер, и они сразу принялись разбивать лагерь. Герой был чрезвычайно весел: сыпал шуточками (которые никто, кроме Бродского, не находил занимательными) и громовым голосом докладывал о своих былых похождениях. Наконец Ши не выдержал:
– Господи, Кауко, что это на тебя нашло на ночь глядя? Ты так себя ведешь, будто уже всех победил!
– А разве нет, о Харол? Знаю я наверняка, что была это последняя преграда, кою Лоухи могла воздвигнуть перед нами, и назавтра вступим мы в усадьбу ее в Похъёле – не исключено, что и драки ради!
– Всю жизнь об этом мечтал! – иронически буркнул Ши.
Сам он радости героя далеко не разделял – даже когда на следующее утро им стали то и дело попадаться возделанные поля и пастбища. Наконец впереди показалась большая усадьба с многочисленными постройками, полускрытая от взгляда низенькими деревцами. Лемминкяйнен придержал Лося Хийси, и гигантский олень замер у медлительного ручейка, петляющего по невыразительной равнине. Герой покопался в мешке, притороченном позади саней, и вытащил оттуда расшитую чешуйчатой броней кожаную рубаху, которую тут же надел.
