Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ) - Гуревич Рахиль (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
− Да ладно. - сказал я. − С этого дня у тебя «Эх, яблочко!» любимый танец, отрабатывай стойку на руках и сальто.
− Нет. - испугался Данёк. − Я не смогу.
− Да сможешь. Я тебе помогу.
− Да ладно. Трепись, - Данёк грустно улыбнулся.
Я подумал: Данёк прав. Никогда в жизни я его тренировать не буду. Зачем тогда сейчас наврал? Ведь, наврал, не слицемерил же?
Глава пятая. В яблочко!
Глава пятая
В яблочко!
Аут!
Не футбольный аут. Аут всей моей жизни. Смотрел как-то по телеку старый фильм. И там - драка. И тот, кто за дракой наблюдает, орёт тому, кто дерётся: «За яблочко его, за яблочко!» Ну чтоб схватить за кадык, чтоб воздух перекрыть противнику...
Матушка такая, позвонила батюшке, спросила, успевает ли он приехать. Папа не успевал. Сказал: «Запишите на флэш». А мама сказала, что не знает как это сделать. Папа ответил, что я сделаю. Но как назло, все флэшки были забиты, чистой не было. Сколько раз я говорил маме купить накопитель, она деньги жалела. Как потом оказалось, это хорошо, что флэшки не было.
Мама сказала:
− Не скули
«Не скули» − её дежурный совет, маму послушать, так все люди только и делают, что скулят. По маминым принципам надо жить, выживать, вгрызаться в жизнь. Она считает, что закон естественного отбора работает и у животных и у челов одинаково.
− Не скули, − повторила мама с нажимом. − Схожу на телестудию. Попрошу запись.
И я перестал нервничать, а то на меня прям трясун напал. Я так хотел, чтобы меня по телеку показали. У меня так много было конфликтов. Да что там конфликтов! Конфликты - это ерунда. И драки тоже, хотя после Максика и перелома большого пальца я как-то стал задумываться и даже пугаться чего-то не пойми чего, какой-то атмосферы. И совершенно точно я боялся пристального и спокойного взгляда этой женщины Марины. Взгляда насквозь, взгляда в вечность. Будто впитал в себя всё. Всепоглощающий взгляд. В общем, кроме драк, у меня ещё была тайна. Я был карманником, карманным воришкой, если кто не понял. Именно воришкой, а не вором. Я ж пока учился. Я промышлял в супермаркетах. Доказать люди, обворованные мной, ничего не могли. Карманника можно поймать только за руку. Да и получалось у меня вытащить кошель не так чтоб часто. Одна попытка из десяти приносила удачу. В общем, рискованный промысел. Иногда кошельки и бумажники оказывались почти пустыми. Я вспоминал этих людей, я никогда их не видел вторично, хотя я внимательно пялюсь по сторонам на улицах. Особенно вечером (Если пьяный, я его тоже постараюсь «обуть», но это обычно первого января). Мне было неприятно, вдруг мои жертвы знают, что я это я - они ж не дураки, после кражи прокручивают назад, переживают. Моё лицо им может вспомниться, или просто мой образ. И я подумал: вдруг они будут смотреть телек (а местный канал у нас все смотрят) и поймут, что я не такой уж гад. Вот такие у меня были мысли.
Позвонили папиным родителям. Они на даче круглый год. У них дача прямо на море, мы редко к ним ездим, у них постоянно жильцы. Бабуля с дедулей обещали посмотреть. Тоже обрадовались, что меня покажут. Ещё я физруку похвалился, сдуру. А мама, наша выдержанная спокойная мама, на работе раструбила, что меня покажут. И, казалось, весь город, все-все-все, ждали семичасовых пятничных новостей по местному. После новостей по пятницам программа, называется «Отроки». Это по-русски значит тинейджер. И вот отбивка, вот репортаж, про нашу школу, Светочка вся такая в розовой шапке о студии рассказывает, клипы Илюхины, брата Катюши, показывают. Потом выступление. С отчётного концерта год назад. И голос за кадром той самой журналистки. Почему-то с девчонкового танца начали. Танец кукол. Он такой яркий, но такой девчачий, аж тошно. Куклы наследника тутси такие в цветных париках. Хорошо, хоть нарезки нескучные, крупный план. И вдруг я вспоминаю, что снимала тогда на концерте, тётка Марина. И у меня холодок такой по спине - трын...
И дальше начинается разговор уже с нами, интервью. Но не со мной! То есть все мои ответы вырезаны. А на вопросы, на которые отвечал я, отвечают другие. В основном Светлана или Серый, хотя они это в другие моменты говорили. Ни одного моего ответа. Зато несколько раз показан мой ворм[1] общим планом, там моего лица не видно. Я конечно полюбовался, я классно ворм делал, ясно что я по заслугам и в первой линии, и солист. В общем, я ещё радоваться мог во время передачи: знакомые ж всё лица. Потом опять съёмки отчётника пошли. Эх, яблочко. И меня нет! Данёк есть крупно. А я только в панораме, в муравейнике. То есть меня как бы и нету. Не смотря на то, что я - по центру! А боковушки, там самые слабые, есть крупно! И даже каким-то необъяснимым образом есть вторые линии крупняком. Но не я.
Мы с мамой сидим такие - трын, тын, оп...
Больше всех Катюшу показывали. Она мало на записи говорила, и не главная солистка, но она ж дочка друзей этой тётки. А как Данёк о том, что «Эх, яблочко» любимый танец разговорился, так ни слова не вырезали. Лицемер чёртов! И, главное, я ещё радовался, пока смотрел. Меня ж показали, как я ворм сделал вначале, тем самым подцепили на крючок. И я всё ждал, что сейчас меня начнут показывать. Раз так всё намешали: что с конца было, то в начале. Ближе к концу я в себя всё-таки пришёл, перестал радоваться, что одногруппников по телеку вижу, и до меня дошло, что меня в интервью не покажут! Нет, то есть общим планом меня по-прежнему показывали, я мелькал постоянно, ещё бы не мелькал, когда я везде в первой линии, но крупно - нет. Я надеялся на «Разборки нашего двора», но их показали совсем странно. Там сначала-то Серый Иванович вроде как король двора и авторитет, и уходит, и начинаются разборки с девчонками, и я с Катюшей в конце, как Светочка говорит, в кульминации. Но показали-то - начало. Серого показали. А мы все стоим такие, типэ рты раскрыли, типэ «во даёт!». Чем ближе к концу передачи, тем реже было интервью, больше танцев, не полностью, отрывков. И я почти не надеялся. Но смотрел. Передача-то длинная. Потом стали показывать зрителей в фойе, кажись тётка Марина в перерыве пошла в народ, поспрошать. И кто-то из этих лохов-зрителей даже сказал, что девочкам растяжки не хватает. Как будто её мальчикам хватает. Я сколько пашу, сколько дома тянусь, всё равно до совершенства как до центра земли. Ну а потом показали чиновников, которые обычно с мамой на крупных мероприятиях. И они там что-то втирали, бред какой-то про «развитие традиций» и «осмысление корней». Потом вдруг Масленица с площадки. «Валенки-Валенки». И меня понятно как бы и нет. Катюша и Данёк крупно. И ещё пару мелких, там мелких двое в первой линии. Они для юмора, как два клоуна-скомороха. В общем, к концу передачи я стал врубаться, что произошло.
Пятидесяти пятиминутная (!) передача о нас закончилась. Мы сидели с мамой. Трын, тын, тыр... - такие. Сидели и молчали. Я боялся посмотреть на маму. Наконец она сказала:
− Тёма! Что это такое?
− Не знаю, − не буду же я объяснять, что это всё та тётка, и пальцы на ногах, и это.
Мама ещё посидела минуты две, потом начала ходить по комнате, потом остановилась.
− Ты же был у неё в гостях. Дай адрес.
− Чей? - я дико испугался, я решил, что мама говорит об этой женщине, Марине.
− Да этой блондиночки вашей.
− Светочки?
− Светланы Эдуардовны.
Пришлось копаться в мобильнике. Как назло, адрес я не стёр, оставил на всякий случай. Пришлось дать его маме. Но надо сказать, что я тоже был не в себе и хотел в тот момент Светочке отомстить. И ей, и Серому, и всем остальным. Всем! Всем, кого показали в передаче. Я желал им зла. Я их ненавидел. И я дал маме Светочкин адрес, не стал врать, что потёр. Да она бы и без меня узнала, позвонила бы по своим каналам в фитнес-центр, и там бы ей наверняка сказали. В договорах же всё есть, все адреса и телефоны... Мама сбросила халат, надела свой самый чёрный из всех чёрных костюмов и выскочила из квартиры. Дверью не хлопнула. Мама не псих. Мама самый уравновешенный чело.
